Чем дальше, тем злее звучал ее голос, и Шарлотта уже с опаской следила за ее движениями.
— Два раза! — Пэтси подняла два пальца и помахала рукой перед лицом Шарлотты. — Два раза я выходила замуж и дважды разводилась. Оба моих мужа хотели настоящую семью, хотели детей, вы понимаете? О, конечно, поначалу они говорили «не в детях дело»! Ну да, конечно! Теперь-то меня не проведешь. С какой стати тогда им со мной разводиться? Что же до Лоуэлла… поначалу я мечтала прикончить его, думала об этом, наверно, тысячу раз… Думала! — выкрикнула она, сверля Шарлотту взглядом. — Но «подумать» и «сделать» — совершенно разные вещи. К тому же смерть — это слишком простое, слишком мягкое наказание.
— Значит, вместо того, чтобы убивать его, вы решили заставить его страдать?
Пэтси остановилась справа от Шарлотты. Грудь ее высоко вздымалась, а на губах играла такая странная улыбка, что руки у Шарлотты покрылись гусиной кожей. Пэтси помотала головой и резко, яростно взмахнула руками:
— Не просто страдать. Даже этого ему мало. Вместе с Мартинесом я могла бы уничтожить Лоуэлла так же, как он когда-то уничтожил меня. Я могла бы несмываемыми пятнами измарать его драгоценную репутацию, которой он так гордится.
Пэтси склонилась над Шарлоттой так низко, что лицо ее оказалось всего в нескольких дюймах. Она все так же тяжело дышала, и Шарлотта уловила какой-то слабый запах, подозрительно напоминающий запах алкоголя.
— Я могла бы лишить его даже намека на надежду вновь войти в политику, — сообщила Пэтси. — И все еще могу! — завопила она прямо ей в лицо. И вдруг, метнувшись в сторону, схватила со стола, стоящего рядом с диваном, здоровенную стеклянную вазу и обрушила ее на голову Шарлотты.
Та вскинула руку в попытке защититься, но слишком поздно. Боль взорвалась в мозгу белой вспышкой. Комната закружилась перед ее меркнущим взором. И наступила глухая, пустая тьма.
Глава 22
Шарлотта очнулась. Она лежала на спине, в голове пульсировала тупая боль. Когда она открыла глаза, ужас обуял ее: она ничего не увидела. Кругом непроглядная тьма. Она несколько раз моргнула, но это не помогло. Тьма. И ничего больше.
Господи! Неужели я ослепла? Неужели от удара я лишилась зрения! — пронеслось в ее голове.
Снова закрыв глаза, она протянула руку, робко прикоснулась пальцами к виску и слева на голове, ближе к затылку, нащупала шишку величиной почти с шар для гольфа. Хоть шишка и болела, крови на ней, как показалось Шарлотте, не было. Значит, кожа цела.
Она опять открыла глаза, но по-прежнему лежала, боясь даже шевельнуться. Она уже подумала о том, не попытаться ли встать, но усилием воли подавила этот инстинктивный порыв.
— Полегче! — прошептала она. — Не все сразу.
Пульсирующая боль поутихла, но Шарлотта подозревала, что от резкого движения она может вспыхнуть вновь. Очень медленно и осторожно она повернула голову вправо, потом влево, проверяя, насколько боль сильна, и в эту секунду увидела.
Едва различимую, тонкую, как волос, полоску света прямо у своих ног. Полоску света, пробивающегося из-под… двери! Глаза ее затуманились слезами благодарности, но она моргнула, стряхивая их. По крайней мере, теперь ей точно известно, что она не ослепла!
Думай, Шарлотта, думай! Хотя и трудновато это было: голова еще гудела, и думалось только о том, как же ей больно и страшно.
Шарлотта сосредоточила взгляд на лучике света. Если он идет из-под двери, что это за дверь? Где же она очутилась? И, что еще важнее, где Пэтси и что она намерена с нею сделать?
Выяснить это можно лишь одним путем, решила Шарлотта. Она перевернулась на левый бок, не переставая при этом благодарить Бога за то, что Пэтси ее не связала, и, помогая себе правой рукой, постепенно приподнялась и оперлась на левый локоть.
В мозгу заколотилась боль, голова закружилась, и Шарлотта на мгновение замерла, ожидая, когда все пройдет.
Отвратительная пульсация в мозгу поутихла, мир вокруг перестал вертеться, и Шарлотта переместилась в сидячее положение. Тут ей снова пришлось передохнуть, хотя вновь вспыхнувшая боль теперь притупилась гораздо быстрее. Воодушевленная этим, Шарлотта вытянула руки в стороны и, насколько могла, исследовала окружающее пространство.
Пальцы ее наткнулись на что-то колючее, и Шарлотта мгновенно опознала щетину метелки.
Это же кладовая! Значит, она в кладовой!
Насколько она помнила, Пэтси хранила метлу в огромной кухонной кладовке. Если рассуждать логически, вполне вероятно, что Пэтси затащила ее сюда: ведь ей пришлось волочить бездыханное тело, а кухонная кладовая — самое близкое из закрытых и достаточно просторных помещений.
Перед ее мысленным взором возникла злосчастная кладовая. Размером она примерно пять футов в ширину и шесть в высоту, подсчитала Шарлотта. По трем стенам, от пола до потолка, тянутся узкие встроенные полки. Боковые забиты консервами и бакалеей, а на задних всякая всячина.
Шарлотта еще раз оглянулась на светлую щель. Запирается ли эта дверь снаружи? Она не помнила, чтобы когда-нибудь видела там замок… Но, с другой стороны, никогда и не обращала на это особого внимания.
Шарлотта подползла к двери и принялась ощупывать ее. Наконец пальцы ее нашарили круглую дверную ручку. Ручка легко повернулась, и в душе у Шарлотты вспыхнула надежда. Она надавила на дверь… Ничего. Вероятно, Пэтси подперла ее или вбила что-нибудь в щель.
И что же теперь?
— А теперь — ничего… — прошептала она.
Отчаяние острым ножом пронзило ее сердце. Если бы у нее был с собой мобильный! Она позвала бы на помощь. Но ведь нет, черт возьми, оставила его в сумке, а сумку — в кабине фургона! Можно, конечно, закричать, только дом стоит на отшибе, и вопи она хоть до хрипоты, никто не услышит — кроме Пэтси. А вот этого ей совсем не надо. Значит, остается только ждать. Ждать и молиться.
Шарлотта так долго просидела в темноте, бормоча молитвы, что потеряла счет времени. И когда за дверью наконец раздался какой-то звук, она засомневалась: действительно что-то услышала или это просто галлюцинация.
Нет, не галлюцинация, решила она. Это настоящие человеческие шаги, да еще и голоса, и звучат эти голоса все громче с каждой секундой. А значит, их обладатели, кто бы они ни были, направляются на кухню.
Надежда вновь пустила ростки в ее душе. Если в доме еще кто-то есть, может, ей помогут?
Шарлотта подползла еще ближе к двери и прижалась ухом к доскам. Да, слышно плохо, но там действительно голоса — Пэтси и какого-то мужчины.
— Что вы здесь делаете? — различила она возглас Пэтси. — Что вам нужно?
— Вы лучше скажите мне, что здесь делает Шарлотта Лярю?
Уилл Ришо… Робкая надежда на спасение не просто угасла — она перешла в панику: волосы на затылке у Шарлотты буквально поднялись дыбом. Но как он вообще узнал, что она здесь, в доме Пэтси?
