— Шэдоу и Файрсторм ненавидят друг друга, — чуть слышно сказала она.
Затем неожиданно вырвалась и отошла в сторону. Замерла, отвернувшись и обхватив руками плечи — так, словно ей было холодно.
Бен подошел, вновь попытался ее обнять, но она так отчаянно взглянула на него, что он отступился. Сейчас ей не до ласк. Пока. Бен понимал, что происходит в эту минуту в душе Элизабет. Он сам чувствовал то же самое, когда умерла Мери Мэй. Сердце Элизабет разрывается сейчас от боли и страдания, и Бен знал, что никакими словами нельзя помочь человеку в такой момент. Такие раны лечит только время.
Трапп пошевелился на земле, и Дрю подобрал пистолет тренера, отлетевший на дорогу. Затем подошел и встал рядом с задержанным. Трапп сел, кряхтя от боли, и нашел глазами Элизабет.
— Леди Элизабет? — умоляюще сказал он. — Калхолм всегда будет вашим.
— Нет, — бесцветным голосом ответила она. — Я не из рода Гамильтонов. Калхолм принадлежит Саре Энн. О господи, Каллум, как ты мог?
— Шэдоу должен был получить свой шанс, — ответил тренер. — Это великий рысак. Да вы и сами знаете.
— Думали, что я смогу простить убийство и похищение ребенка? — спросила Элизабет. — Неужели вы так плохо меня знаете?
Трапп опустил голову.
Бен увидел, как новая мысль наполняет ужасом лицо Элизабет.
— Джейми? — прошептала она. — Нет, только не Джейми. Ведь тогда был просто несчастный случай… Скажи…
Голос ее прервался, когда она прочитала в глазах Траппа ужасную правду.
— Он собирался продать лошадей, — попытался оправдаться он. — Просил, чтобы я нашел покупателей. Даже на Шэдоу. Маркиз завещал его вам. Джейми был плохим мужем, он спал с леди Барбарой.
Последнюю фразу он сказал с ноткой удовлетворения.
Лицо Элизабет стало белым как мел. Бен подошел и крепко обнял ее за талию, не давая ей упасть.
— Подонок, — сказал он Траппу. И мягко добавил, уже обращаясь к Элизабет:
— Не верьте ему, ни одному его слову.
Она прислонилась к Бену так, словно ноги отказывались служить ей. Стиснула кулаки. Его объятия словно придали ей новые силы. Элизабет выпрямилась и пошла туда, где лежала Сара Энн. Встала перед девочкой на колени.
— Нужно поскорей отвезти ее домой, — сказала она и тихо заплакала.
Комок подкатил к горлу Бена. Храбрость и достоинство, с которыми держалась Элизабет, заставляли сжиматься его сердце.
— Что вы намерены делать с ним? — спросила она, кивнув в сторону Траппа.
— Отвезу его назад, в Глазго, и сдам в руки полиции, — ответил Дрю. Она кивнула.
— Увози его поскорее, — сказал Бен, обращаясь к Дрю. — Пока я не придушил его.
— Нужно только чем-нибудь связать его.
Элизабет наклонилась и оторвала полоску ткани от юбки Сары Энн. Молча протянула ее Дрю, и тот крепко связал руки Траппа.
— Отвезу его в Глазго немедленно. На ночь остановлюсь в доме у моих знакомых. У них найдется для Траппа изолированная комната. А вы возвращайтесь в Калхолм и позаботьтесь о принцессе.
Он усмехнулся и добавил, обращаясь к Бену:
— А ты неплохо дерешься для адвоката.
— А ты рассуждаешь не хуже иного законника, — усмехнулся в ответ Бен.
Он помог Дрю усесться на лошадь вместе с Траппом, вручил ему поводья от коня Каллума. Дрю сказал, прощаясь:
— Увидимся через пару дней.
— Спасибо тебе, — кивнул Бен.
— Не за что, — усмехнулся Дрю и обернулся к Элизабет:
— Миледи, не нужно себя терзать. Это глупо. Своим появлением вы спасли жизнь нам троим. И я буду за это всегда благодарен вам.
Он развернул лошадей и поскакал в Глазго.
— Здесь остались еще два бесконечно благодарных тебе человека, — добавил Бен. — А теперь передай мне Сару Энн и поехали отсюда.
Когда Элизабет поднимала Сару Энн, ресницы девочки затрепетали, и она негромко застонала. Бен взял ее на руки, и она пошевелилась.
— Ягодка! — нежно позвал он. Сара Энн открыла глаза, и Бен увидел, как девочка пытается понять, где она и что происходит.
— Папа?
— Да, — он наклонился и поцеловал ее в щеку. — И леди Элизабет тоже здесь.
— Я видела страшный сон.
— Этот сон уже кончился, раз ты проснулась.
Она сжалась от страха в его руках.
— Мне приснилось, что ты бросил меня.
— Я никогда не брошу тебя, Ягодка. Обещаю. — И это было правдой. Бен даже представить себе не мог, что сможет оставить ее здесь, в Шотландии, даже в кругу любящей семьи. Она стала частью его самого — так, как если бы была его родной дочерью. Его плотью и кровью.
— Хочу домой, — попросила она.
— Аннабел и Генри не терпится увидеть тебя, — сказал Бен.
— И Пепперминту, — тихо добавила Элизабет. Голос ее был безжизненным, слабым. Бен вопросительно посмотрел ей в лицо.
— Каллум сказал, что нашел пони сегодня утром, — пояснила Элизабет. — Он уже в стойле.
— Пепперминт, — прошептала Сара Энн и сонно улыбнулась Элизабет. — Я люблю тебя, папа. И леди Элизабет… и Аннабел, и…
Ее глаза снова закрылись.
Сердце Бена сжалось. Только сейчас он по-настоящему понял, как близко стоял от той черты, за которой мог потерять Сару Энн навсегда. Раньше ему было просто некогда подумать об этом. Зато теперь эта мысль, похоже, долго будет преследовать его в ночных кошмарах.
— Пора возвращаться в Калхолм, — сказал он.
* * *
В Калхолм они приехали поздним вечером. Всадников немедленно окружили слуги, и гости, и арендаторы, также примкнувшие к поискам. Дункан оказался первым и бережно принял из рук Бена спящую Сару Энн. Слезы текли по его морщинистому лицу.
Барбара тоже была здесь и сияла от счастья. Даже жесткие губы Хью дрогнули и сложились в улыбку, когда он увидел Сару Энн.
Но все затихли, пока Бен коротко рассказывал о том, что случилось на самом деле, и о Каллуме Траппе, который вместе с конюхом Бакстером решился на похищение ребенка. Говорил Бен сухо, бесстрастно, так, словно читал полицейский протокол или газетную заметку. Элизабет была потрясена его самообладанием.
Посыпались многочисленные вопросы, но он не стал отвечать на них. Слез с коня, взял из рук Дункана девочку и быстро пошел с нею в дом, и дальше, по лестнице, к спальне Сары Энн.
Элизабет тоже спешилась, попробовала было ответить на несколько вопросов, но вскоре поняла, что ей не хватает слов.
Много лет Каллум был ее лучшим другом, порой даже больше, чем другом — так, во всяком случае, казалось ей самой. И неважно, что все уверены в том, что Каллум действовал только в своих интересах. Элизабет-то знала правду.
