Опять это «они»!
— Голос был женский?
— Да.
— С акцентом?
— Ты что? Нормальная тетка, отечественного розлива! Очень просила разрешения прийти. Одна. Говорит, что этот твой идиотский органайзер весьма важная вещь. Для нее. Память о любимом человеке.
— А почему одна?
— Ну, она это аргументировала тем, что чем меньше людей будет знать о том, что она такая разиня, тем лучше… Тань?
— Что?
— Я как, умница?
— Ты гений, Риточка. Но теперь постарайся забыть обо всем этом. Надеюсь, ты ей не выболтала свой адрес и свои координаты?
— Обижаете, начальник…
Я улыбнулась с облегчением… Ритку они не достанут.
Поблагодарив ее и призвав на всякий случай быть осторожнее, я нажала «отбой» и, подумав, набрала номер Мельникова.
— Алло, старший следователь…
— Страшный следователь Иванова на проводе, — сообщила я.
— Привет, котенок, — ласково приветствовал меня Андрей. — Как дела?
— Полный душевный неуют, — вздохнула я. — Андрейка, прости, мне опять нужна помощь…
— На то и существует наша структура, мадам, вы же знаете. И потом — так приятно сказать тебе, что ты под защитой…
— Американской армии, — мрачно пошутила я.
— Излагай.
— Мне нужно узнать фамилию некой Валентины, осужденной за убийство своего ребенка с особенной жестокостью приблизительно пять-семь лет назад.
— Ого, — присвистнул Андрей.
— Сложно? — расстроилась я.
— Просто интересно, почему ты вдруг заинтересовалась этим монстром?
— Ты ее знаешь? — не поверила я своим ушам.
— Собственно, я вел это дело. Если это та, что я думаю, то хуже бабы я не встречал…
— Андрейчик, золотце мое, когда я могу приехать?
— Когда возжелаешь. Я желаю тебя всегда, — пошутил он.
— Тогда немедленно!
Я положила трубку и заглянула в комнату, чтобы сообщить моему «беженцу», что ему придется насладиться одиночеством какое-то время.
Но он спал. Как ребенок. Мне даже стало его немного жалко. И я накрыла его пледом и пожелала спокойного и счастливого сна.
После этого я выпорхнула из подъезда. Моя загадка вот-вот могла решиться.
* * *
В такие моменты, когда до истины остается полшага, я чувствую подъем сил. Это как в альпинизме — еще не покоренная, но уже приблизившаяся вершина кажется тебе особенно желанной, и воодушевление, смешиваясь с азартом, опьяняет тебя настолько, что в голове только шум и радость…
Я подъехала к зданию прокуратуры, припарковала машину и, выпрыгнув из нее, помчалась через две ступеньки вверх.
Андрюшка развлекал себя тем, что гонял несчастных следовательниц:
— Люба, ну нельзя так… Посмотри, какой у тебя хаос.
Бедная Люба, которая по возрасту годилась этому нахалу в матери, покорно слушала, немного наклонив голову, и оправдывалась:
— Да я приберу, Андрей Николаич… Да вы не волнуйтесь, Андрей Николаич…
Андрей Николаич наслаждался происходящим, и в этот момент его взгляд упал на меня. Его светлый лик, так уважаемый младшим следовательским составом, озарился неподдельной радостью.
— Танюшка, наконец-то!
— Ну? — потребовала я, плюхаясь на его стул.
— Сейчас, — кивнул он и так зыркнул на несчастную Любу, что женщина, забормотав что-то про «неотложные дела», ретировалась с молниеносной быстротой.
— Так вот. Валя Прянкина…
— Как?
Я сразу вспомнила. «В. П.», Валя Прянкина…
Вот так совпадение! Или — мне только кажется, что это просто случайность, а на самом деле — закономерность?
— Дело, Таня, было гадкое. И кончилось для меня крутыми неприятностями. Поскольку не далее как в позапрошлом году у нас тут произошла кража, и это самое прянкинское «дело» сперли вместе с другими. Так как в числе украденных попало «дельце» некоего Брюхана, которого тебе представлять не надо.
— Нет, — усмехнулась я. Этого гада знал весь город. Убийца. Насильник. И одновременно — зять депутата местной Думы.
— Так вот, мы решили, что прянкинское «дело» просто послужило «отводкой». Равно как и остальные… Поэтому могу поведать тебе суть дела исключительно устно, равно как и дать ее портрет.
— Сначала — что она такое?
— Мразь, — скривился он. — Представь элегантную даму, всю в бриллиантах, бывшую путанку. Потом она выходит замуж за подпольного дельца, потом разводится. Развлекалась всем понемногу. От торговли наркотой до проституции. Было двое детей. Один — взрослый, которого Валюша произвела на свет еще в четырнадцать лет. Он рос с бабушкой. И малыш. Вот этот малыш ей здорово мешал. У парнишки была температура под сорок — кажется, воспаление легких. Он плакал, потому что маменька к нему не подходила. Кстати, жалобы на жестокое обращение с ребенком от соседей поступали постоянно. Но — увы. Наши органы детской опеки предпочитали закрывать на это глаза. И дождались… Валя слушала эти крики, и наконец ей надоело. Она подошла и огрела парнишку горячим утюгом. Подробности я опущу, дабы тебя не травмировать. Но кончилось все плохо. Парень умер в страшных мучениях. Кстати, эта стерва и старшего ребенка пыталась убить. Во всяком случае, по показаниям соседей, которые ворвались в комнату, она стояла с оружием, направленным на старшего пацана… А у него в руках был утюг, который, как он объяснил, вырвал у нее из рук. Вот такая была там картинка лубочная…
— Господи, — выдохнула я. Мне стало страшно, когда я все это себе представила.
— Конечно, когда ее стали судить, в ход пошли денежки, и адвокаты быстро добились минимального срока. Где она сейчас — не знаю. Надеюсь, что в геенне огненной. Однако, зная, что мы еще не в царствии божием, подозреваю, что сия дама благоденствует и старается не вспоминать о своем прошлом.
— Сколько ей лет?
— Около сорока — сорока пяти…
— Она была красивой?
— Ты что? — вытаращился он на меня. — Носяра такой, что просто страшно. Глазки — маленькие. Ноги кривые. Вообще, страшнее ядерной войны.
Я удивилась:
— А как же тогда поклонники?
— А уж этого я понять не могу.
Андрей мне помог, но я все еще не могла понять, кто же есть кто…
Валя Прянкина. Человек, у которого в крови ген убийцы. Есть такой ген, возбуждающий в человеке жажду крови.
Интересно, передается ли он? Говорят, да…
Кому же он передался из моих двух знакомцев?
Сергею?
