— Это его музыка для обольщения. — Ники тяжело вздохнула. — Теперь, наверное, другой бедняжке придется пережить все это. Знаешь, Белл, сходи за пиццей. Я испытываю острую потребность в большом количестве жирной пищи.
Через полчаса я вернулась, волоча две большие пиццы, ведро мороженого, плиту шоколада и две бутыли вина.
Выйдя из лифта, я услышала, что из квартиры доносятся голоса и взрывы смеха. Похоже на вечеринку.
Телевизор включен, магнитофон орет, голоса перекрикивают друг друга… эти двое даже не услышали, как я вошла.
Ники была с Джеми.
Он сотворил чудо. Скорбная маска наконец исчезла, и на диване сидела прежняя, хохочущая, сверкающая зубами Ники.
Джеми развалился рядом в драных джинсах и футболке с надписью «Гинеколог-стажер» и рассказывал что-то смешное, размахивая руками, как сурдопереводчик, а Ники хохотала впервые за последние сто лет.
Появление меня и пиццы было встречено ими с равным энтузиазмом.
— Класс! Моя любимая сестренка и моя любимая еда! — завопил он. скатываясь с дивана и освобождая меня от теплых, с жирными пятнами коробок.
— Да уж, едва запахнет моццареллой, ты тут как тут. Я только поставлю мороженое в морозилку, чтобы оно окончательно не растаяло. Оставьте мне хотя бы один кусок, ладно?
Я было сунулась на кухню, но мой нос вовремя предупредил меня, и я чудом не вляпалась во что- то склизкое и невероятно мерзкое.
С трудом подавив тошноту, я кинулась обратно в гостиную.
— Посреди кухни огромная вонючая куча дерьма!
— А, — невозмутимо ответила Ники, — это, наверное, Элвис.
— Я не раз слышала истории о том, как кто-то видел Элвиса в самых неожиданных местах, но ты первая, кто утверждает, что он воплотился в куче дерьма у нас на кухне.
— Нет, — рассмеялась Ники. — Куча дерьма — это произведение Элвиса. Сам Элвис спит у меня в спальне.
Ну теперь совершенно ясно, что она съехала с катушек.
— Так, значит, у тебя в квартире Элвис. Он нагадил на пол, а потом вырубился на твоей постели.
— Ну да, — Ник засунула в рот печенье. — Но он исправится после курса дрессировки.
Так вот зачем приехал Джеми! Видимо, хочет сообщить, что люди в белых халатах уже на подходе!
Я многозначительно посмотрела на него, попытавшись просигнализировать «На помощь, она становится буйной», но он только рассмеялся в ответ.
Они оба сошли с ума или напились, хотя на столе нет никаких подозрительных бутылок, только жестянка с печеньем и две кофейные чашки.
— Пойду разбужу его. Хотя не уверена, что ему это понравится. Он совершенно выбился из сил, пытаясь сгрызть ноги Джеми, но ты должна его увидеть, он просто душка!
Ники скрылась в спальне и появилась, нежно улыбаясь, с чем-то маленьким, толстым и мохнатым. извивающимся в ее руках.
— Это Джеми его принес. Разве он не прелесть?
— Что это?
— То есть? Это собака, глупая, разве не ясно?
Это было скорее похоже на детеныша тюленя с челкой, из под которой вдруг выглянул огромный карий глаз. Оно было шоколадного цвета с ног до головы. Шоколадная шерстка, шоколадные глаза. По крайней мере, цвет хороший. Происхождение неопределенное. Огромный мокрый нос. Болтающиеся уши.
— Где ты это откопал?
— Боджер вступил в греховную связь с соседским Лабрадором голубых кровей. — Джеми подошел и ткнул заснувшего щенка в нос.
Боджер — это сумасшедшая дворняга папы Джеми, смесь стаффордшира бог знает с кем. Звучит так же, как если бы деревенский дурачок переспал с принцессой Анной.
А нам досталось дитя этой любви.
— Сын Боджера… — Я вздохнула. — Ники, надеюсь, ты понимаешь, с кем связываешься?
— Да, он уже залез в холодильник, описал все цветы и изгрыз одеяло. — Ники по-прежнему улыбалась. — Думаю, мне предстоит одна грязная работенка. Бесплатная пара резиновых перчаток к нему не прилагается? Я так и знала.
Она ушла бороться с благоухающей кучей, а я гневно уставилась на Джеми.
—С какой стати ты притащил Ники собаку?
Он задумчиво почесал кончик носа, эту привычку он, видимо, приобрел в медицинском институте, чтобы выглядеть умнее, — как будто он обдумывает ответ.
— Ну, я волновался за нее, она вела себя ненормально. Все эти бесконечные мужчины… это так не похоже на Ники.
— И ты решил, что собака спасет положение?
— Ей нужно было какое-то лекарство, чтобы пережить все это.
— А ты что, не мог просто выписать ей рецепт на какие-нибудь веселящие таблетки, что-то такое, что она могла просто принимать пару месяцев? А не то, с чем ей придется жить следующие лет пятнадцать.
— Не могу поверить, что это говоришь ты.
— Ты прекрасно знаешь, что насчет таблеток я шучу, но собака — это уже слишком, честно.
— Ей нужно любить кого-то.
— У нее есть друзья.
— Ну разумеется, и ты всегда будешь рядом, когда она захочет пообниматься.
— Да, я постараюсь.
— Бел, это не то же самое.
— Я, конечно, не буду сидеть у нее на коленях и лизать ее в нос, стоит ей расплакаться. Зато я не нагажу на пол и не съем, одеяло. Я понимаю, Джей, ты хотел как лучше, но ей и так забот хватает. Ты отдаешь себе отчет, сколько внимания требует собака?
— В полной мере. И надеюсь, что он отнимет у нее столько времени, что думать о том, как с ней поступил этот гад, будет просто некогда. Можешь мне поверить, от этого будет больше пользы, чем вреда.
— Интересно, почему всякий раз. когда ты просишь меня поверить тебе, что-то мне подсказывает не делать этого?
Джеми пропустил мое замечание мимо ушей и потянулся за печеньем.
— Ей нужна любовь, — пробормотал он с набитым ртом. — И лучше пусть она получит ее в лице Элвиса, чем в виде случайных связей, которыми она пытается доказать, что по-прежнему нравится мужчинам.
— Я думала, ты терапевт, а не психиатр.
— Скажи еще, что я не прав.
— Не могу. — Я села рядом с ним и успела ухватить последнее печенье. — Ты прав, как всегда. Хотя не уверена, что собака — это лучшая рекомендация, которую ты мог ей дать.
— Если он не оправдает моих надежд, я заберу его, пусть терроризирует мою мачеху номер три, договорились?
— Это честно. Как поживает старый дракон?
— Как всегда, изрыгает пламя и ест девственниц на завтрак.
— Видно, годы смягчили ее.
В десять тридцать опять зазвонил телефон. Мы с Ники прекратили сражаться за последнюю ложку черешневого мороженого и посмотрели друг на друга.
