Книга Заложники, страница 37. Автор книги Энн Пэтчетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Заложники»

Cтраница 37

– Не забудь этого, – говорил Альфредо, поощрительно хлопая Гэна по плечу, – ты просто представить себе не можешь, как страдает этот человек.

Изящный почерк Гэна вызывал у них восхищение, а когда в одной из спален они обнаружили пишущую машинку, то были поражены умением Гэна печатать. Иногда в процессе работы командир Гектор вдруг говорил: «По-английски!», а затем Альфредо: «По-португальски!» А потом с восторженным изумлением наблюдали через его плечо, как он печатает на разных языках. Для них он был невероятно привлекательной игрушкой. Иногда поздним вечером Гэн печатал что-нибудь по-шведски без надстрочных знаков – просто для собственного развлечения, хотя с некоторых пор его уже ничего не могло развлечь. Насколько мог судить Гэн, среди заложников были двое людей, не обладавших ни влиянием, ни богатством: он и священник, и только они здесь работали. Разумеется, вице-президент тоже работал, но он это делал по собственной инициативе. По всей вероятности, он считал, что по-прежнему несет ответственность за комфорт своих гостей. Он постоянно занимался тем, что разносил сандвичи и собирал чашки, мыл тарелки и стирал пыль, дважды в день протирал пол в ванных комнатах. С кухонным полотенцем, пришпиленным к талии, он исполнял обязанности обходительного гостиничного служащего. С отменной любезностью он интересовался: «Не хотите ли чаю?» или «Не слишком ли я вас побеспокою, если пройдусь пылесосом под креслом, на котором вы сидите?» Все заложники полюбили Рубена. Они совершенно забыли, что он был вице-президентом страны.

Рубен Иглесиас – пока командиры думали, чего бы еще потребовать от правительства, – передал Гэну просьбу подойти к роялю. Роксана Косс и Като собираются обсудить очень важный вопрос. Но как могли командиры обойтись без Гэна в столь ответственный момент? Однако, поскольку они были заинтересованы и в том, чтобы певица чувствовала себя хорошо, и не прочь были бы вновь послушать ее пение, они позволили Гэну идти. Гэн чувствовал себя школьником, которого вызвали из класса. Он вспомнил свой пенал, стопку чистой бумаги, парту возле окна – это удачное место досталось ему случайно, просто потому, что места распределялись по алфавиту. Он был хорошим учеником, и тем не менее он прекрасно помнил, как отчаянно ему хотелось покинуть классную комнату. Рубен Иглесиас взял его за руку.

– Полагаю, что мировые проблемы могут подождать, – прошептал он, а затем тихонько засмеялся, чтобы никто его не услышал.

Господин Осокава стоял возле фортепиано рядом с Като и Роксаной. Какое удовольствие слушать чужую и притом такую длинную беседу об опере, переводимую на японский язык! Вообще, слушать слова Роксаны Косс по-японски. Совершенно ничего общего с тем, что она говорит ему лично или кому-то еще о музыке. Слушая чужие беседы, можно получить систематическое музыкальное образование. Столько полезного удалось узнать из случайно услышанных фраз – даже полуфраз, пойманных на лету! С тех пор как их взяли в заложники, господин Осокава обнаружил у себя расстройство слуха. При том что он прилежно изучал испанский язык, он с трудом различал слова, произносимые вслух. Всю жизнь он мечтал иметь побольше свободного времени, чтобы слушать, и вот, когда наконец это время у него появилось, ему нечего было слушать – только скороговорку чужих голосов, которые он не понимал, да периодические выкрики полицейских за стеной. В доме у вице-президента была стереосистема, но, по всей видимости, сам хозяин дома имел вкус только к местной музыке. У него были лишь диски групп, игравших на каких-то тонкоголосых трубах и грубых маловразумительных барабанах. Подобная музыка вызывала у господина Осокавы только головную боль. В то же время командиры находили ее очень вдохновляющей и не отказывали себе в удовольствии заказывать у Месснера новые диски.

Но теперь господин Осокава придвинул кресло к самому фортепиано и весь обратился в слух. В комнате находились все – и заложники и террористы – в надежде, что Като согласится поиграть снова или, еще лучше, что Роксана Косс споет. Кармен не отводила глаз от Роксаны Косс. Она считала себя личной телохранительницей Роксаны, чувствовала за нее персональную ответственность. Она стояла в углу и наблюдала за происходящим с неослабным вниманием. Беатрис жевала кончик своей косы и болтала со сверстниками. Когда выяснилось, что сию минуту никакой музыки не предвидится, они тут же отправились смотреть телевизор.

Только господин Осокава и Гэн были приглашены присутствовать на беседе двух музыкантов.

– По утрам я люблю начинать с гамм, – сказала Роксана, – а после завтрака разучиваю некоторые арии: Беллини, Тости, Шуберт. Если вы умеете играть Шопена, то эти песни тоже наверняка сможете сыграть. – Роксана пробежалась пальцами по клавишам.

– Если мы достанем ноты, – уточнил Като.

– Раз мы получаем обед, то наверняка сможем получить и ноты. Я могу попросить своего менеджера собрать посылку и переправить мне. Кто-нибудь ведь сможет доставить ее сюда? Скажите мне, что вы хотели бы сыграть. – Роксана огляделась кругом в поисках клочка бумаги, и тут господин Осокава смог оказаться полезным, предоставив ей свой блокнот и карандаш. Он открыл его на чистом листе и передал ей.

– Ах, господин Осокава, – произнесла Роксана. – Без вас это заключение было бы для нас совершенно другим.

– В таком случае вам бы наверняка дарили другие подарки, гораздо лучшие, – возразил господин Осокава.

– Качество подарка зависит от искренности дарителя. А также от реальных нужд одариваемого. Вы уже успели подарить мне носовой платок, записную книжку и карандаш. Именно то, в чем я особенно нуждалась.

– Все то немногое, чем я здесь владею, ваше, – сказал он с искренностью, которая не гармонировала с ее шутливым тоном. – Вы вполне можете воспользоваться моими башмаками. Моими часами.

– Вы должны приберечь что-нибудь для будущего, чтобы было чем меня удивить. – Она вырвала из блокнота лист бумаги и вернула его владельцу. – Продолжайте ваши занятия. Если мы просидим здесь достаточно долго, то сможем вызволить Гэна из его петли.

Гэн все перевел, а затем добавил от себя:

– Тогда я останусь без работы.

– Вы всегда можете отправиться с ними в джунгли, – сказала Рксана, поглядывая через плечо на командиров, которые, воспользовавшись паузой в своих делах, с любопытством рассматривали ее. – По всей видимости, они очень хотят, чтобы вы не остались без работы.

– Я его никому не отдам, – сказал господин Осокава.

– Есть вещи, – произнесла Роксана, дотрагиваясь до его руки, – которые иногда происходят помимо нашей воли.

Господин Осокава улыбнулся. У него кружилась голова от естественности ее манер, от той внезапной непринужденности, которую неожиданно приобрели их отношения. Он ужаснулся при мысли о том, что было бы, если бы на рояле играл не Като! А кто-нибудь еще, например, грек или русский! Тогда бы он снова оказался отрезанным от беседы, слушал бы переводы с английского на греческий и обратно и знал бы, что у Гэна – у его переводчика! – нет времени, чтобы перевести все сказанное на японский язык. Като сказал, что ему бы хотелось сыграть Форе, если, конечно, это не вызовет у нее затруднений. Роксана засмеялась и ответила, что в данной ситуации ничто не может вызвать у нее затруднений. Чудесный Като! Казалось, он ее едва замечает! Все его внимание было поглощено фортепиано, от которого он не мог отвести глаз. Он всегда был неутомимым работником и теперь оказался героем дня. Когда все это наконец закончится, в его карьере начнется заслуженный подъем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация