— Какой может быть факт? Он был еще ребенком, когда мы отсюда уехали.
— А в какой школе учился Николай?
— В пятой. Дурдом, а не школа. Никакого порядка.
— А с кем дружил ваш сын? — спросила я, пропустив комментарии мимо ушей.
— Да что ж я, вспомню, что ли. Сколько лет прошло. Да и не было времени у меня вникать в такие мелочи. Муж у меня военным тогда был. Сами знаете, что такое быть женой офицера. Жили — один бог ведает как. Мы ж до этой секции жили тогда в бараке на Омской. Когда эту квартиру получили, я нарадоваться не могла. Зашли, а тут обои наизнанку наклеены. Андрей мне говорит: «Ой, Наташа, не углядел за ними — строили-то солдаты». А я ему: «Да бог с ними, с обоями. Зато простор и удобства».
При рассказе о квартире лицо женщины даже посветлело, а мое накапливающееся раздражение было готово выплеснуться. Я, с трудом себя сдерживая, спросила:
— Ханины рядом с вами жили?
В этот момент в туалете обрушился поток воды. Кто-то, вероятно, нажал рычаг смывного бачка, и вслед за тем оттуда вышел и присоединился к нам высокий, подтянутый, седой мужчина. Как я поняла, это был муж хозяйки — Андрей Петрович, который, судя по времени пребывания в санузле, явно не пользовался «Смектой» для усовершенствования работы кишечника.
— Знаем этих алкоголиков. Их весь третий квартал знает. Мальчишки, конечно, общались. Из-за их Славки Коля наш вечно страдал. Меня замучили вызовы в школу. А у меня онкологическое заболевание. Вам, Таня, думаю, известно, что это такое.
Я, конечно, знала, что такое онкологическое заболевание, но, по-моему, Наталья Андреевна страдала более серьезной болезнью, о которой сама не подозревала, — бессердечием.
— Ну что ты, Наташа, Коля тоже хорошим кренделем был. Славка-то хоть без родителей рос, и тетка с дядькой, которые его воспитывали, попивали. А нашему чего не хватало? — сказал хозяин, усаживаясь в кресло.
— Вот из-за этого Славки Коле и доставалось, — гнула свою линию хозяйка. — Славка как жил непутево, так и смерть непутевую нашел, царствие ему небесное.
«Если б один Славка такую смерть нашел», — невольно подумала я.
— А с Рожковым Виктором Николаевичем ваш сын был знаком?
— Не знаю, я не помню такого.
— Ну как же ты не помнишь, Наташа? Они же втроем тогда у учительницы английского языка кошелек украли. Нас же вместе в школу вызывали. Было дело. — Андрей Петрович вздохнул.
— Я просто не знаю, какое это может иметь отношение к исчезновению Анюты, — сказала Наталья Андреевна.
В этом, конечно, я была с ней согласна. Разумеется, учительница английского языка вряд ли смогла бы свернуть шеи своим бывшим ученикам за то, что они когда-то украли у нее кошелек. Пока холодно.
— Наталья Андреевна, Андрей Петрович, я просто на сто пятьдесят процентов уверена, что вы не все вспомнили или не все сказали. Я уверена, что было какое-то событие, которое нанесло кому-то очень глубокую рану, такую глубокую, что это толкнуло его на месть.
Андрей Петрович пожал плечами.
— Непутевым, конечно, рос, что там говорить. Но уж совсем из ряда вон выходящего я не припоминаю.
— Ой, ну каким непутевым. Как все мальчишки. Просто его классная руководительница невзлюбила.
— А кто у них был классным руководителем?
Наталья Андреевна взглянула на мужа.
— Яковлева Наталья Александровна, очень хорошая женщина, — ответил тот.
— Я вообще не понимаю, зачем вам все это? — вмешалась хозяйка. — Спросили бы тогда самого Николая. Мы уже старые люди. Чего нам нервы трепать? Мы и так больные все.
Мне вдруг захотелось выплюнуть в лицо этой онкологически больной известие о смерти ее сына. Но делать этого я не стала. Ее судьба наказала даже хотя бы тем, что она не видит дальше своего носа, и это делает ее гораздо несчастнее, чем есть на самом деле. И, узнав о смерти сына, она будет, захлебываясь от жалости к себе, рыдать о своей горькой доле больше, чем о том, что ее сына больше нет. Так что пусть этим займутся другие. А я умываю руки.
Я, попрощавшись, вышла на улицу.
Было совсем темно. Часы показывали половину пятого. Начинало подмораживать. Стекла моего автомобиля покрылись тонкой корочкой льда.
«Через пару часов дорога может стать такой, что придется коньки в прокате брать, чтобы продолжить путь», — подумала я, запустив движок и включив «дворники».
Пока машина грелась, я прокручивала в голове разговор с Калиниными. Можно подумать, что эти люди с разных планет, а не из одной семьи. Хотя чему удивляться? Жизнь военного от заката до рассвета — в казарме, где он усердно воспитывал солдат. Домой приходил только спать. И жизнь его домочадцев проходила без его чуткого руководства. Он был для них лишь кормильцем, добытчиком.
А Наталья Андреевна больше занята была собой, своими болезнями и обустройством быта. Николай воспитывал себя сам, как умел. И ему, наверное, помогали улица и друзья. И воспитатели оказались плохими. Результат же таков, каким и должен быть в данном случае.
— Вот такая собачья жизнь, — вслух закончила я свои размышления и, включив дальний свет, отправилась по следующему адресу.
Глава 7
Поскольку Рожковы проживали на Огородной, совсем рядом от Калининых — надо было лишь спуститься по Лучевому проезду, — то именно туда я и направилась.
Становилось скользко. Я вела автомобиль предельно осторожно. Преодолев трамвайные пути, я буквально прокралась во двор к первому подъезду, и мандибула в очередной раз стукнула по коленкам.
Пресловутая «Audi» мирно отдыхала у гаражей, находящихся во дворе, и не подавала признаков жизни. Вот почему мне удался столь простенький трюк с елкой. У них была абсолютная уверенность, что в многолюдном Тарасове я не потеряюсь, а отправлюсь по адресам, взятым в архиве. То есть их задача, как я и полагала, — понаблюдать за моими действиями до тех пор, пока они не начнут представлять угрозу бессердечному «Некто».
«Что бог ни делает — все к лучшему», — мысленно прокомментировала я сей факт. — Однако стратегию и тактику выработать надо».
Как в калейдоскопе замелькали в голове последние предсказания двенадцатигранников: «Среди ваших знакомых есть злой человек, к тому же прямой ваш недоброжелатель. Его следует остерегаться». «Ваш знакомый не тот, за кого себя выдает». «Ничто не делается злодеем без расчета и ожидаемой выгоды».
— Пожалуй, вы правы, коллеги. С появлением новых знакомых у меня появились преследователи. Только кого из них заинтересовала моя бурная деятельность?
Об адресах, взятых мною, знал Андреев, но Григорьеву, да и некоторым другим из той конторы узнать об этом — раз плюнуть.
Я решила пойти ва-банк. Закрыв и перепроверив дверки машины, я уверенно, даже несколько развязно подошла к «Audi» и постучала в боковое стекло со стороны водителя. Дверка приоткрылась.
