— Ты, оказывается, дерзкий тип. Знаешь, сколько стоят шубы, которые порезали вандалы? По меньшей мере семьдесят тысяч баксов. Кто возместит эту потерю?
— Я же сказал — у них были настоящие удостоверения, настоящая машина с мигалкой. Это были менты.
— Но ты открыл дверь и впустил их в магазин.
— А что я мог сделать?
— Позвонить мне. Генеральному менеджеру. Мы бы приехали, все решили бы на месте.
— Они искали террориста. Если бы не открыл — разбили бы дверь, настроены были решительно.
— Они искали дурака и, похоже, нашли его. Значит, так, Малышев, решим эту проблему миром. На хрена нам лишние волнения, верно?
— Как… решим?
— А так. Ты приводишь ко мне свою телку на ночь, я прощаю тебе долг. Кстати, я столько, почти столько предлагал ей за ночь, отказалась. Но теперь, думаю, согласится. Лады?
— Я не понимаю, о чем вы…
— Телку свою завтра приведешь ко мне, проинструктируешь, что если нет — ты в дерьме, пусть спасает тебя. Все понял?
— Теперь все. Игнат, да? Как же ты, Игнат, козел мерзопакостный, мог предложить мне такую туфту? Ты кто такой, Игнат?! Зачем тебе быть подонком, а?!
Он стоял напротив Полевика, два телохранителя занервничали, но сам Полевик был уверен в своей правоте. Он уже думал о том, как проведет ночь со Светланкой, сука!
Хотел, чтобы он сам привел ее к нему, падла!
Два резких удара свалили Полевика на пол, еще минута понадобилась для того, чтобы два телохранителя свалились рядом, хрипя от боли. А он как в забытьи вцепился снова в Полевика.
— Ты хочешь мою девушку, сука, хочешь?! Чтобы я привел ее к тебе сам?!
Через пять минут рожа Полевика стала походить на баклажан, а он все бил и бил — не смертельно, но больно. А потом ушел из магазина. Рассказал о том, что случилось, отцу, тот, хоть и был изрядно пьян, одобрил действия сына.
Но в два часа ночи за ним приехали два автоматчика и следователь, отвезли в КПЗ.
Малышев повернулся на другой бок, скрипнул зубами. Что тут можно изменить? В чем он был не прав? Если бы эта ситуация повторилась — поступил бы точно так. Он все же дворянин, у них свои понятия о чести! По крайней мере Полевик не думал о Светланке как о доступной женщине. Любая мысль о ней причиняла ему физическую боль. И это правильно, хорошо. Но это стоило ему свободы и… может быть, потери Светланки.
Спать… Теперь нужно спать. Что было, то было, как удержать Светланку — вот что главное. Как спасти ее от всяких там колбасных королей, их сыновей? Для этого нужно быть на свободе, а он… даже не в общем корпусе, где спят все зэки, он в карцере!
Как, черт возьми, помочь Светланке не ошибиться?! Надо выбраться, хоть на время выбраться отсюда и поговорить с ней не в тюремном «разговорнике», а на воле.
Выбраться… Чего бы это ни стоило. Сказать ей, что он любит ее, считает своей единственной девушкой, другой не будет никогда. Сказать… Да просто поговорить с ней.
Глава 15
Мягкий диван, ватное одеяло, легла — и спи без задних ног, а вот же — не спится. С детства знала, что девушка должна быть скромной, не думать о всяких глупостях, но думалось же! И как ни вертись, избавиться от этих мыслей не удавалось!
А они такие простые — был бы Санька рядом, вот здесь, на этом диване, и как бы изменилась жизнь! Она бы стала сплошным фейерверком страстей и удовольствий, красивым и ярким фейерверком. Вдвоем с Санькой они такое могли устроить…
Где он сейчас, о чем думает? Если не спит, наверное — о ней… А она? Лежала и злилась. Нет его рядом, значит — сам виноват. Почему он оказался там? Почему вдруг избил своего хозяина, сотворил глупость несусветную, почему?!
Не могла понять. Они же договорились… он поклялся ей, что без причины драться не будет, прекратит всякие отношения с Вадимом, чтобы у матери не было повода называть его бандитом. Значит, была причина? Какая? Владимир Сергеевич сказал, что это чисто мужские дела и Саня поступил правильно. Больше — ни слова. Что это за мужские дела?!
Глупо, глупо! С Вадимом не встречается, а хозяина фирмы избил при свидетелях! Зная, как относится к нему ее мать, зная, что нужно быть осторожным! Что же это такое с ним случилось? На свидания ездила, сколько ни спрашивала — лишь усмехался в ответ. Иногда говорил: «Так было надо, Светланка».
Кому это надо?!
Теперь он там, за колючей проволокой, а она одна в этом огромном пустом городе, рядом с мамашей, которую возненавидела после суда. Какой-то придурок пытается ее купить, золотые горы обещает… Другие придурки, случается, прямо на улицах останавливают машины, распахивают дверцы: «Поехали, красавица, куда хочешь, только скажи!» Потому что Сани рядом нет.
Как же он мог так поступить?!
Мамаша вдруг озаботилась, хотела выяснить, что же так разозлило Саньку? А раньше не могла это выяснить? У нее же следователи самые лучшие, друзья менты…
Она догадывалась, что «чисто мужские дела» каким-то образом связаны с ней, Саня обо всем рассказывал ей, а тут замкнулся и — ни слова. Да и Полевику, фирмачу этому чертову, она явно понравилась. Ну и что? Иногда к ней на улицах приставали, когда Саня покупал мороженое, так он же морду никому не бил, просто объяснял, что девушка с ним, просто и внятно, всегда мужики мигом отвязывались. Даже если Полевик и сказал что-то, Саня просто не мог его ударить!
Вспомнила судебный процесс, речь обвинителя, кажется, у него была странная фамилия Бромчик. Вспомнила и на всю жизнь запомнила слова судьи, пожилой женщины, которая с некоторым удивлением заметила, что весьма польщена работой Генеральной прокуратуры, которая находит время и для таких малозначительных судебных процессов. Запомнила потому, что холодный пот заструился вдруг по спине, и стало ясно — теперь-то мамаша упечет Саню далеко и надолго. Так ясно, что в глазах потемнело, едва не потеряла сознание. Владимир Сергеевич сидел рядом, крепко сжал ее ладонь, легонько похлопал по плечу, успокаивая. Это помогло.
— Ваша честь, таким образом, мы имеем дело с необузданным, агрессивно настроенным молодым человеком, который привык решать все свои проблемы путем насилия. Он занимался в школе карате Рустама Сабирова, подавал большие надежды, видимо, это и дало подсудимому Малышеву уверенность в своей безнаказанности.
— Протестую! — крикнул адвокат. — Мой подзащитный характеризуется исключительно с положительной стороны как спортсмен. В зале находится Рустам Сабиров, он готов…
Адвокат был какой-то несолидный — пожилой, с редкими волосами, прилизанными ко лбу, в потрепанном пиджаке… Оно и понятно, у Владимира Сергеевича не было денег, чтобы нанять солидного адвоката. Зато представитель обвинения был осанист, важен, одет в отлично сидящий на нем прокурорский мундир. И это тоже было понятно. Как она ненавидела тогда свою родную мать!..
