Когда я вышла из ванной комнаты, поднос с завтраком уже стоял на столе. При всей своей громоздкой фигуре Эмилия передвигалась совершенно бесшумно, что меня раздражало.
Мои ученые были с головой погружены в работу, когда я присоединилась к ним. Дэвид погружал в раствор свои последние находки. Весь стол был уставлен подносами с неизвестного предназначения пузырьками. Пит уже колдовал возле одного из них. Вокруг все было мокрым, причем, насколько я смогла определить, пол был залит обыкновенной грязной водой.
— Вы как раз вовремя, — отметил мое появление Дэвид. — У нас здесь вот-вот произойдет великое открытие. Никакого обмана, леди и джентльмены, просто ловкость рук.
Он осторожно нагнулся над одним из подносов и достал оттуда кусок ткани площадью около одного квадратного фута. Затем опустил его в миску с чистой водой и тщательно промыл.
— Оп-ля!
Яркие краски засверкали сразу, как только он приподнял эту вещицу над поверхностью воды: мерцающая красная, чистая зеленая и коричневая на фоне изумительной темно-синей. Приглядевшись, можно было заметить очертания женского личика и плеч. На лице выделялись огромные миндалевидные глаза — отличительный признак работ византийских мастеров, а волосы мягкого рыжеватого оттенка поддерживали изумительные скрученные золотые нити. Венок из цветов и листьев обрамлял этот портрет, по крайней мере, Дэвид утверждал, что это самый настоящий портрет.
— Пятый век, если я не ошибаюсь, — благоговейно пробормотал он себе под нос.
— Прекрасно сохранившийся? Вот здесь все истлело... — И я протянула руку к лоскутку.
Надо было видеть выражение его лица, когда он увидел, что мой палец приближается к его находке. Он в ужасе отшатнулся.
— Не трогайте руками! — завопил этот фанатик.
— Я хотела всего лишь показать... Какой же вы, оказывается, брюзга.
— Я удостаивался и худших определений. — Дэвид осторожно завернул только что очищенный портрет в мягкую папиросную бумагу и занялся следующим предметом. Кусочки материи, некоторые с вышивкой, были, конечно, по-своему интересны, особенно те, что побольше размером: на них можно было различить изображения бегущих животных — кошек, зайцев, борзых собак. Я сочла, что для меня это не представляет никакого интереса, да и Пит вскоре заскучал.
— Может быть, пойдем поиграем немного в футбол? — смущаясь, предложил он.
— Только не говори, что пребывание здесь не доставляет тебе никакого удовольствия, — с усмешкой отреагировал на его просьбу Дэвид.
— Нет, мне нравится. — Его пальчик проследовал по вышитой кошке. — Мне кажется, стирать тряпки — женское дело.
— Типичный мужской шовинизм, — вмешалась я.
— А что это такое?
— Ну, как тебе объяснить... Это когда говоришь, что девочки не могут играть в футбол только потому, что они девочки.
— Но ведь они и в самом деле не могут. Кроме тебя, конечно, — быстро поправился Пит.
— Лучше прекратить эту дискуссию, пока она не уложила тебя на обе лопатки, — посоветовал ему Дэвид. — Мне нужно несколько минут, чтобы все закончить, Пит. Ты же знаешь: никогда нельзя оставлять работу недоделанной. Не поможешь мне избавиться от грязной воды? Нет, нет, не в окно, лентяй, надо аккуратно слить все в раковину. — Он показал на дверь за спиной.
— Ты собираешься устроить потоп? — поинтересовалась я, когда Пит, поднимая поднос, пролил большую часть жидкости на пол.
— Как хорошо, что все удобства у меня под рукой. Здесь раньше была комната шофера. К счастью, у Альберто прекрасные отношения с женой, а Эмилия печется о благе графини, так что они на пару проживают в доме, не мешая мне, — несколько не к месту заметил Дэвид.
Я помогла Питу разобраться с подносами и освободить их от содержимого, после чего Дэвид тщательно промыл все дистиллированной водой.
— Ну что ж, пока на этом закончим, — наконец сказал он, поместив очередную партию своих находок в поднос, наполненный свежим раствором. — Теперь мы можем с чистой совестью приступить к главному мероприятию сегодняшнего дня.
Футбольный мяч Пит, естественно, захватил с собой. Он помчался вниз по лестнице, намного опередив нас с Дэвидом.
— А кто это удостаивал вас худшими определениями? — поинтересовалась я, как только мы с ним остались одни.
— Не понял?
— Когда я обозвала вас брюзгой, я сама выступала в роли шовиниста. Я должна попросить у вас прощения. Вы тогда сказали...
— Ах, это. Не стоит даже и вспоминать об этом. Моих стариков едва не хватил удар, когда я сообщил им, чем буду заниматься в жизни, они отпускали в мой адрес отнюдь не лестные эпитеты. Представьте, они дошли до того, что даже усомнились во мне как в представителе мужского рода.
— Каким же они видели ваше будущее?
— Я должен был пойти по стопам своих многочисленных предков. Они занимались изготовлением болтов стоимостью пятьдесят центов, Пентагон сейчас закупает их по цене около девятисот долларов за штуку.
— Ничего себе! — Еще один стереотип, от которого пришлось срочно избавляться. Этот ненормальный полуголодный ученый вполне мог войти в круг самых богатых людей, если бы только захотел. — Здесь, вероятно, замешаны принципы? — поинтересовалась я.
— Мне просто не нравятся болты, — ответил Дэвид.
Пит решил, что этим утром он непременно должен поработать над силой удара. Я позволила Дэвиду объяснить мне основные правила, хотя знала их не хуже его, а может быть, даже лучше. Пит лупил по мячу с такой силой, что у меня горели руки. Я была, конечно, польщена, что они поставили меня защищать воображаемые ворота, но я испугалась за свои конечности и попросила Дэвида поменяться со мной местами.
Солнце было уже высоко, когда Пит решил сделать передышку. Я напомнила ему, что его уже наверняка ждет Джой, и его лицо осветила улыбка. Он даже согласился немного вздремнуть, конечно, вместе со своим любимцем.
— Джой должен много спать, он еще маленький, — весело заметил Пит.
После его ухода я как подкошенная рухнула на стоящую поблизости скамейку, Дэвид уселся рядом.
— Что значит немного вздремнуть? — спросил он. — Кажется, мальчик уже большой для послеобеденного сна.
— Я тоже так думаю. Но его бабушка придерживается иной точки зрения. Она считает его слишком слабым.
— Слишком слабым?! Бедные мои ноги... — простонал Дэвид.
Мы немного обсудили эту тему, и Дэвид задал мне еще один вопрос.
— Так он поэтому не посещает школу?
— Думаю, да. — Я была уверена: Дэвид расспрашивает меня не из любопытства или желания посплетничать, тем не менее, я не считала себя вправе рассказывать ему о проблемах, с которыми столкнулся мальчик.
