Книга Призрак Белой Дамы, страница 25. Автор книги Барбара Майклз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Призрак Белой Дамы»

Cтраница 25

Меня вдруг затрясло. Причиной этого был не только суеверный страх, но и просто холод, стоявший в комнате. Это вполне земное чувство вернуло меня к действительности. Что, если Клэр был где-нибудь в дальнем конце комнаты, в нише, куда не доставал свет? Было бы ужасно, если бы он меня поймал, как назойливого ребенка…

Но нигде никого не было, и любопытство мое разгорелось с новой силой. Если он не выходил через холл, значит, должен быть еще один выход. Я знала, что не усну, пока собственными глазами не увижу дверь, ведущую в соседнюю комнату, — быть может, кабинет, где Клэр коротает время при бессоннице.

Я без труда отыскала эту дверь. Она не была потайной в точном значении этого слова. Но если бы она была плотно закрыта, мне не удалось бы найти ее. Сквознячок, тянувший из-под бархатных портьер, указывал на то, что за ними что-то есть. Я подняла портьеру и увидела то, что искала. От старости петли перекосились, и потребовались бы громадные усилия, чтобы закрыть ее плотно.

Я приоткрыла дверь пошире и обнаружила то, что могла бы понять из расположения комнаты. Это была наружная стена. Дверь вела не в кабинет или библиотеку, а на лестничную площадку, откуда каменные ступени, увитые засохшими виноградными лозами и плющом, вели в сад. Моросило. Вокруг была только темнота. Ни одна звездочка, ни один огонек не разрывали темноту, окутывавшую дом.

Некоторое время я стояла, вглядываясь в ночь. Клэр был где-то там, среди темноты и дождя.

Человек не покидает постели после тяжелого дня, чтобы прогуляться в полночь под дождем. Нормальный человек не уходит от своей молодой жены раньше чем через неделю… Но эту мысль я даже не додумала. У Клэра было какое-то неотложное дело, иначе он не ушел бы так поздно, секретное дело, иначе он вышел бы через парадные двери. Медленно и осторожно я вернулась в свою комнату. Я позаботилась о том, чтобы оставить все точно в таком же виде, как прежде, включая прикрытую плющом дверь. Мои ноги не оставляли следов на полу — я не успела промокнуть. Когда я забралась в свою роскошную постель, я услышала, как пробило час ночи.

ГЛАВА 7

Дождь шел, не переставая всю неделю. Клэр настаивал, чтобы я не выходила из своей комнаты, и я была рада этому. Он сказал, что у меня рецидив болезни, но я-то знала, что истинной причиной моего недомогания были нервы. Но это был не тот предмет, который я могла обсуждать со своим мужем.

Через несколько дней я начала томиться от скуки. Клэр не мог уделять мне много времени, у него были дела. Погода, казалось, не пугала его, вечерами он приходил ко мне румяный и улыбающийся. Действительно, его родной воздух был ему полезен. Я почти не узнавала надменного господина, каким он был в Лондоне, — он помолодел лет на десять.

Однажды, будучи в особенно веселом расположении духа, он снизошел до того, чтобы рассказать мне о своих владениях. Я была потрясена. Я представляла себе парк или луг, но и предположить не могла, что имение включает тысячи акров и целую деревню.

— А чем они занимаются? — спросила я с любопытством. — Люди, ну, те, что живут в деревне, и остальные. Они обрабатывают ваши земли?

Клэр улыбнулся. Он держал мою руку, поглаживая ее, как котенка.

— Я не фермер, — добродушно сказал он. — Ни почва, ни климат здесь не годятся для земледелия, а у меня нет ни времени, ни желания копаться в грязи, даже сдавая землю в аренду. Большинство жителей работают в другом месте.

— На фабриках?

У меня вырвалось это прежде, чем я успела подумать. Лицо Клэра потемнело.

— Во многих местах. Вам надо учиться контролировать свои мысли, Люси, и не задерживаться на вопросах, расстраивающих вас. Меня не касаются проблемы моих арендаторов, не думайте обо мне как о средневековом сеньоре. Вы что, видите меня с кнутом в руках, вытаптывающим всходы? Уверяю вас, коль скоро они вносят арендную плату, я не вмешиваюсь в их дела. И не хочу, чтобы они вмешивались в мои.

Мне вспомнились эти слова попозже вечером, когда я уже лежала, глядя на огонь. Я так долго бездельничала, что мне не спалось по ночам, и в долгие часы бодрствования в голову мне начали приходить мысли, каких не было раньше.

«Невежественна» — слово, чаще других приходившее мне на ум. Джонатан назвал меня невежественной, а его мать, больше из вежливости, сказала, что это поправимо. У мисс Плам я не считала себя невеждой. Я считалась блестящей ученицей. А сейчас я начала понимать, как же мало я, в сущности, знаю. Клэр разговаривает со мной, как с маленьким ребенком. Как я могла рассчитывать, что он будет принимать всерьез мои мнения, если они были результатом минутного впечатления, а не знания?

Но я смогу стать более образованной, смогу заставить Клэра считаться с моими чувствами и лучше ко мне относиться.

Воспоминание о детях преследовало меня. Я могла заставить себя забыть многое другое — грязную реку, отравленный воздух, заразные болезни. Но те детские лица стояли перед моими глазами, мешая спать.

Эти мысли крутились в моей голове постоянно, даже когда я думала о другом. Еще год назад я не обратила бы внимания на слова Анны, сказанные в случайно услышанном мною разговоре с другой служанкой. Она говорила о своем брате. Я немного научилась понимать местный диалект, и то, что я услышала, побудило меня к расспросам.

— Сколько у тебя братьев и сестер? — поинтересовалась я, когда она вошла в мою комнату.

— Шесть, миледи. — Она чуть-чуть замешкалась с ответом. Я никогда раньше не задавала ей личных вопросов, и она просто удивилась.

— Ты — самая старшая?

— Один из братьев старше.

— Это о нем ты разговаривала только что? — спросила я участливо. — У вас болен не младший брат?

Девушка покраснела.

— Я… я говорила о Дикки. Самом младшем.

— Сколько ему лет?

— Три, миледи.

Три года. Одному из детей на шахтах было три года.

— Что с ним? Что сказал доктор?

Она взглянула на меня так, что у меня щеки загорелись от стыда. Я должна была знать — люди ее класса не вызывают врача, когда больны.

— Мама сказала, что это тиф. В свое время она много ухаживала за больными. Она знает. Но ему не становится лучше.

— Ему нужна хорошая еда. — Я стала вспоминать свою болезнь. — Жирный бульон, мясо и вино… О! У вас же, наверное, не на что… Скажите миссис Эндрюс, чтобы она послала… нет, подождите, лучше попросите ее зайти сюда. Я ей сама скажу.

У нее сделалось такое лицо, как будто она рассердилась. Она молча выбежала из комнаты, и тогда я поняла, что она не сердилась, а с трудом сдерживала слезы и не хотела, чтобы я видела ее плачущей.

До прихода домоправительницы у меня было время подумать. Я довольно робко объяснила, что хочу послать маленькому брату Анны еду и лекарства. Домоправительница была слишком хорошо вышколена, чтобы показать свое отношение, но мне показалось, что я вижу какой-то проблеск в ее глазах, и сказала:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация