У меня осталось очень слабое воспоминание о моем возвращении. Том пытался нести меня, но бедный малый был не выше меня, а мой вес намного утяжелила насквозь промокшая одежда.
Поэтому я шла и тащилась с помощью Тома и к концу этого утомительного путешествия напоминала шагающий автомат.
Когда я полностью пришла в себя, я лежала в своей постели, так обложенная нагретыми кирпичами и бутылками с горячей водой, что чувствовала себя рыбой на сковородке. Анна навалила на меня кучу одеял, а миссис Эндрюс с такой яростью шуровала кочергой в камине, словно хотела заставить огонь гореть против его воли. Она громко всхлипывала.
— Отчего вы плачете, — спросила я, усаживаясь в постели. — Кто-нибудь умер?
Миссис Эндрюс вскрикнула и уронила кочергу. Анна ничего не сказала, но покраснела так быстро, словно ее охватила лихорадка. Она положила руку мне на лоб, потом повернулась к экономке:
— Он теплый.
— Конечно, теплый, — сказала я сердито. — Как же ему не быть теплым под всеми этими одеялами! Можно мне немного воды? И чего-нибудь поесть, я просто умираю с голоду.
Миссис Эндрюс не могла в это поверить до тех пор, пока не увидела, как я поглощаю огромный пирог с мясом и салат. Потом она заплакала еще горше.
— Благодарение Господу, что все так обошлось. Если бы вы видели себя вчера, когда они принесли вас как утопленного котенка. Ох, простите меня, миледи, я сошла с ума от радости. Его милость так обрадуется.
— Где же он? — спросила я равнодушно. Я смотрела на поднос, чтобы что-нибудь еще съесть.
— Уехал в Лидс за доктором. Он был в таком состоянии, что решил съездить самолично. Ох, как он обрадуется при возвращении… Если бы вы видели себя…
Она все говорила и говорила и под конец, несмотря на всю мою признательность, утомила меня окончательно, и доктор по прибытии нашел меня в состоянии явного возбуждения. Проделав такой большой путь, он был сильно обескуражен, найдя меня в полном здравии и поглощавшей еду с аппетитом конюха. Он качал головой, и что-то бормотал про себя. Мне с трудом удалось выставить его из комнаты, а заодно и Клэра, который тупо смотрел на меня, словно я воскресла из мертвых. Потом я повернулась на бок и спала без всяких приключений или спала бы, не будь миссис Эндрюс, ежечасно трогавшей мой лоб и при этом будившей меня.
Доктор остался на ночь и явился утром осмотреть меня. Я была уже на ногах и одета. Он уехал в дурном настроении, предрекая плохие последствия, но я чувствовала себя так хорошо, что рассмеялась над его прогнозами. Как люди любят наслаждаться чужими несчастьями! Казалось, все они были крайне разочарованы, что я не испустила дух.
Я получила крепкий нагоняй от Клэра как награду за быстрое выздоровление.
— Я полагал, что у вас хватит здравого смысла остаться дома в такой день, — сказал он укоризненно. — А потом, выбрать путь через болото — верх безрассудства…
— Но это вы посоветовали мне ехать по этой тропе, — прервала я его. — По крайней мере…
— Вспомните мои слова хорошенько и тогда убедитесь, что я этого не говорил. Понимаете ли вы, что вас могли найти только случайно? Мы искали вас подле дороги.
— Но я думала… — Мне пришлось признаться, что не помню в точности, что он сказал. — Как же случилось тогда, что Том нашел меня? Мне следует пойти и поблагодарить его. Надеюсь, вы щедро вознаградили его, так как выходит, что он спас мне жизнь.
— Его здесь нет, — сказал Клэр отчужденно.
— Как нет?
— Я уволил его. Подождите, — сказал Клэр, поднимая руку. — Да, он нашел вас, но вы бы не заблудились, если бы он был на месте, выполняя свои обязанности. Он ушел без предупреждения, и вас некому было сопровождать. Хотя Марк утверждает, что он крикнул вам, чтобы вы ехали по дороге и остерегались тумана. Он полагал, что вы последуете его совету.
— Он действительно что-то кричал мне, но… Клэр, вы не можете уволить Тома! Он один работает на всю семью, там четверо малышей, и у его отца больные легкие. Где же он был тогда?
— Он плетет небылицу, что его куда-то послали, — сказал Клэр со злостью. — Не сомневаюсь, он изворачивается. Конечно, он сам не свой от сознания своей вины, и это понятно. В старые времена его как следует выпороли бы за пренебрежение своими обязанностями с подобными опасными последствиями.
— Но если он…
— Несомненно, он — мастер играть на ваших слабостях, — сказал Клэр. — Дело кончено, но я вас должен предупредить. Я не желаю, чтобы вы ездили в деревню сюсюкать с деревенщиной. Я твердо решил положить конец этим вашим посещениям. Слишком долго я потворствовал вашим детским увлечениям. Так как вы небрежно относитесь к собственному здоровью, мне следует позаботиться о нем.
— Но…
— Я сказал, дело кончено.Он вышел из комнаты.
Несомненно, я никому не нужна была в деревне. Ее обитатели уже закрыли передо мной двери своих домов, так что распоряжение Клэра было излишним в какой-то мере. Но ведь он не был против, когда лихорадка была в полном разгаре.
И вот тогда-то первое слабое подозрение мелькнуло у меня. Я вскочила на ноги, словно увидела ядовитую змею. То была мысль, которую я не смела, боялась высказать.
ГЛАВА 13
Мистер Флитвуд приехал с визитом на следующий день. Я видела его скачущим к дому, когда сидела за вышиванием в гостиной. Настроение у меня было подавленное, и я еле справилась с соблазном перехватить его по дороге, но потом сочла несправедливым постоянно досаждать ему своими заботами. А в этом случае я вряд ли могла упрекнуть Клэра в несправедливости: опасность заражения действительно существовала, и он проявил максимум терпения, предоставляя мне столько свободы.
Священник и Клэр пробыли в библиотеке довольно долго, а я все еще сидела, уставившись невидящим взглядом на свою вышивку, на которой сделала едва ли шесть стежков. Выйдя из библиотеки, мистер Флитвуд не уехал, а, подозвав горничную, попросил ее узнать, смогу ли я принять его.
Он вошел, улыбаясь, но, когда сел на предложенный мною стул и взглянул на мою вышивку, его улыбка сменилась чистосердечным смехом.
— Как мне жаль бедных современных дам! Вы все время так заняты. Должно быть, это очень утомительно: вышивание, музыка, рисование, итальянский язык… Простите меня за дерзость, но мне кажется, что это изделие не так удачно, как другие ваши вышивки, которые я видел.
— Мне было не до этого, — призналась я.
— Да, я говорил с Клэром. — Его улыбка погасла. Наклонившись, он положил свою руку на мою. — Прошу простить меня за вмешательство. Надеюсь, вы извините меня, такова моя профессия, к тому же я давний друг Клэра.
— Да, конечно…
— Все гораздо проще, — сказал он снисходительно, и улыбка снова осветила его лицо. — Клэр — гордец, вы понимаете. И его забота о любимом человеке иногда представляется несколько деспотичной и своеобразной.
