– И много людей умирают от ее укуса?
– Говорят, что да, но официальной статистики нет. Ведь страдают в основном аборигены, и об этом не пишут в британской прессе. Если вам интересно, я спрошу Джима Хермана, он прекрасно знает эти места и все о ядовитых змеях. Джим с Питером близко дружили, кстати. Я сейчас его позову.
Уилсон оставил меня, я пил кофе и разглядывал кабинет. Одну стену занимали полки, заставленные папками с грифом СД и коробками; на другой висели плакаты, призывающие беречь природу дождевых лесов и защищать интересы местных жителей.
Уилсон вернулся вместе с Джимом, симпатичным мужчиной лет тридцати с небольшим, в джинсах и футболке.
Мы обменялись соболезнованиями по поводу смерти Питера, Джим подлил в мою кружку кофе.
– Уилсон говорит, что вы интересуетесь копьеголовой змеей?
– Меня удивило, что она так быстро убивает.
– Да, три минуты, максимум четыре – и конец. Это не преувеличение. Когда мы с Питером жили на стоянке, собирали всякие жуткие истории, связанные с ней. Тут у каждого проводника есть своя история на этот счет. Друг сестры, который обнаружил ее в собственной кровати, змея, вылезшая из туалетного очка, и тому подобное. В общем, эти рассказы действуют довольно устрашающе. Поэтому я удивился, что Питер отважился на ночь глядя отправиться в джунгли, он ведь прекрасно представлял себе всю меру опасности.
– А разве нет противоядия?
– Против яда копьеголовой? Такого не существует. Вот я вам расскажу одну историю, которая живо рисует характер этой штучки. Нам рассказал ее индеец-лодочник. У нас с Питером просто мурашки поползли по спине от ужаса. Парень клялся, что это истинная правда. Его приятель отправился в лес нарубить дров, откуда ни возьмись – копьеголовая змея, которая ужалила его в большой палец ноги. Индеец знал, что шутки плохи, раздумывать некогда, и рубанул себя по пальцу своим мачете. К счастью, это помогло. Он обмотал ногу листьями, доковылял до дому и вскоре почувствовал себя в полной безопасности. Прошло две недели. Ему опять нужны были дрова, и он снова отправился в лес, на то же место. Там он увидел нечто похожее на гигантский гриб, и он узнал свой палец по оставшемуся на нем ногтю. Ему было противно, но любопытство, видно, пересилило – он поддел «гриб» палкой. Тот мгновенно взорвался, обдав ему лицо ядом. Через три минуты парень был мертв.
– Господи боже!
– Такая вот история. Знаете, с тех пор мы никогда не ходили босиком даже в лагере, – усмехнулся Джим. – Питер шутил, что мы спасаем дождевые леса как историческое место обитания копьеголовой змеи. Как носорога или панды.
– Кстати, а чем конкретно занимается ваша организация в дождевых лесах?
– На этот вопрос могу ответить я, если не возражаете, – вмешался Уилсон. – Хотя это непросто. Мы ставим себе несколько целей, одни рассчитаны на короткий срок, другие долгосрочные. Главная задача: спасти лес от уничтожения, создать заповедники в районах обитания местного населения, поставить заслон строительству дамб в некоторых районах, поднять общественное мнение против добычи полезных ископаемых и истребления редких растений. Как, бывало, говорил Питер, работы на столетие для огромной организации, а мы должны выполнить ее за одно десятилетие, иначе будет поздно.
– А какова была в этом роль Питера?
– Он участвовал в нескольких проектах, главным образом в области защиты прав аборигенов. Знаете, даже в эти труднодоступные места протянулась жадная рука транснациональных компаний. Задача Питера заключалась в том, чтобы по возможности поставить барьер их разрушительной деятельности, заставить их составлять договора так, чтобы не оставалось места для лазеек. Самое трудное – отследить их деятельность. Компании получают лицензии на определенный вид деятельности, но всегда нарушают правила.
– А что это за компании?
– Да какие угодно. Добывающие в первую очередь. Вот Джим лучше меня это знает. Кто у нас тут отметился, Джим?
– Видите ли, если вы пройдете по центральным улицам столицы, вы увидите знакомые логотипы чуть ли не на каждом здании. Иногда они скрываются под чужим именем. Энергетические компании, лесопромышленные, каучуковые. В последнее время резко активизировались фармацевтические и косметические фирмы. Они интересуются травами и цветами, которые местные жители используют в традиционной медицине.
– Но ведь это хорошо, – удивился я. – Натуральные лекарства куда лучше химических!
– Отчасти вы правы, – ответил Джим, – но только отчасти. Чем дольше, тем больше меня восхищают познания индейцев. Но промышленный сбор растений приведет к опустошению лесов, и очень скоро.
– Я задам, наверное, дурацкий вопрос, но мне хотелось бы знать – не было ли у Питера врагов? Может быть, кто-то был заинтересован в его устранении?
Уилсон и Джим молча переглянулись.
– У вас есть повод так думать? – холодно осведомился Уилсон.
– Нет, особого повода нет. Дело в том, что сестра Питера, Анна, была убита месяц назад. Мне подумалось, что, возможно, перед смертью они о чем-то успели поговорить, так или иначе, вероятно, что эти две смерти как-то связаны.
Уилсон искал слова, чтобы ответить мне.
– Должен признаться, – заговорил он, – что, когда мы только что об этом услышали, некоторые моменты смерти Питера нас озадачили. Вы слышали, что говорил Джим о том, насколько осторожными они оба были. С чего бы вдруг ему отправляться в глухой лес в потемках? Он раньше никогда этого не делал. Удивительно и то, что змея ужалила его в руку. Копьеголовая змея не прыгает, во всяком случае, так высоко. Значит, Питер наклонился или что-то искал на тропе. Что же касается вашего вопроса о том, были ли у него враги, то я отвечу категорически: нет. Он был всеобщий любимец. Соперников у него тоже быть не могло, нам здесь не в чем конкурировать друг с другом. У нас в лагере всего два десятка сотрудников, еще дюжина местных, мы всех знаем.
– Следовательно, вы склоняетесь к мысли, что это несчастный случай?
Уилсон в упор посмотрел на меня.
– Да, мы пришли к такому заключению. Но я бы слукавил, если бы не сказал, что смерть его все равно остается для нас загадкой. Тут есть над чем подумать. Однако же никаких конкретных зацепок или улик у нас нет. Так что считается, что это был несчастный случай. А что делать? Мы маленькая организация, которая существует за счет благотворительных фондов, мы не располагаем никакими ресурсами, чтобы провести какое-то расследование. Питер мертв. Мы все в отчаянии. Я как администратор должен дать людям время прийти в себя. А потом необходимо продолжить работу. Часы тикают. Время идет. У нас его крайне мало. Лет через двадцать существование нашей организации потеряет всякий смысл – поздно будет. Либо мы сейчас достигнем наших целей, либо надо отступать.
Маручча Мадзелли первой спустилась с трапа своего самолета, первой прошла паспортный контроль. Я ждал ее за барьером, как шофер, держа табличку с ее именем. Но это не понадобилось. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что это была она. Ей было лет тридцать пять, у нее были иссиня-черные волосы, гладко зачесанные назад и перевязанные бархатной ленточкой. Одета она была в ярко-зеленый костюм с какой-то блестящей брошкой на лацкане. Настоящая итальянка. Невероятно привлекательная, броская.
