— Я должен был приехать, потому что дома вас встретить некому. — Он потрепал сына по волосам. — Все это время я справлялся один.
Она поверила его словам, как только они вошли в дом. В нем царили беспорядок и запущение. Все покрылось слоем пыли. Стол на кухне был завален грязной посудой и газетами, а в воздухе стоял неприятный запах испорченной пищи. Бобби тоже огляделся по сторонам и сразу же наморщил носик.
— При маме так не было, — тихо сказал он.
— Знаю, милый, — поспешила отозваться Лесли. — Но ты не волнуйся, я быстро уберусь и наведу тут чистоту. Только самое главное сейчас — это искупать тебя и уложить в кроватку.
— А я хочу помочь тебе! Я совсем не устал!
— Завтра поможешь, милый. Мы проделали большой путь, и ты должен хорошенько отдохнуть.
Купая Бобби и укладывая его в постель, Лесли гадала, сравнивает ли он про себя ее неловкие ухаживания с уверенными действиями матери. Бобби слушался ее безоговорочно и охотно. В своей бело-голубой пижамке он был похож на розовощекого ангелочка, и Лесли, не удержавшись, обняла его.
— А теперь ложись спать, а я позову папу, чтобы он пожелал тебе спокойной ночи.
— Но раньше он никогда этого не делал.
— Ну и что? Теперь все будет по-другому.
— Потому что мама умерла? Да?
Боясь разрыдаться, Лесли выбежала из комнаты. Смахнув с лица слезы, она вошла в гостиную.
— Хорошо бы тебе пойти сказать Бобби спокойной ночи, — сказала она Тоду.
— Но я даже не знаю, что говорить!
— Придется научиться. Кроме тебя, это некому делать. Просто поцелуй его и скажи, что ты рад его возвращению домой.
Отпуск Лесли пролетел как считанные мгновения. Бобби быстро освоился дома. Испытывая глубокую привязанность к Лесли, он свыкся с мыслью, что она теперь заменит ему мать. Пока он лежал в Уайтэйкез, Лесли еще сильнее полюбила его, и теперь, когда близился день ее возвращения в Лондон, мысль о расставании с Бобби доставляла ей боль. Вот если бы она работала в Ливерпуле, у нее появилась бы возможность присмотреть за Бобби — она помнила о данном Джэнет обещании.
В одну из ночей, беспокойно ворочаясь с боку на бок, она вдруг проснулась от какого-то шума. Сев на постели, Лесли настороженно прислушалась, но в доме было тихо. Она напряглась в ожидании. Почти сразу же услышала тяжелые шаги Тода внизу в холле, затем на лестнице. Хлопнув дверью ванной, он шумно направился к своей спальне, с грохотом опрокинув по пути стул.
Из комнаты Бобби донеслось тихое хныканье. Лесли вскочила с постели и надела халат. После автокатастрофы Бобби стали сниться кошмары, так что даже малейший шум мог напугать его во сне. Теперь малыш кричал во весь голос, и Лесли бросилась к нему в комнату. Но Тод опередил ее. С багровым, налившимся кровью лицом стоя возле детской кроватки, он грубо проговорил:
— Бога ради, перестань ты ныть! Что такое у тебя стряслось?
— Ты разбудил меня! — пытался сказать сквозь всхлипывания ребенок. — Ты шумел и разбудил меня!
— Ну и что? Спрячься под одеяло и спи дальше. Что же мне теперь, на цыпочках ходить в собственном доме только потому, что ты спишь?
Он склонился над кроваткой, Бобби в ужасе отпрянул. Краем глаза, он заметил у отца за спиной Лесли и попытался выпрыгнуть из постели, но Тод грубо придавил его к подушкам:
— А ну не дергайся, когда с тобой разговаривает отец! В чем дело?
— Я не люблю тебя! — хныкал Бобби. — Уходи, папа! Я боюсь тебя! Я хочу быть с тетей Лесли!
Тод шлепнул его по губам.
— Не смей так разговаривать со мной! — кричал он. — Мне следовало догадаться, что твоя драгоценная тетушка опять примется за свои козни! — Он снова занес над ребенком руку, но Лесли вовремя подоспела на помощь.
— Оставь его в покое, животное! Только попробуй еще раз ударить его!
— Не лезь не в свое дело! — Он схватил Лесли за плечи и принялся выталкивать из комнаты. — Это мой сын, И если я захочу его выпороть, никто не посмеет помешать мне! Ни ты, ни кто другой! Поняла? И меня совсем не устраивает, чтобы он боялся отца!
— А чего еще ты ждешь от него, если врываешься в комнату как бешеный бык? — Лесли вырвалась у него из рук и открыто посмотрела ему в лицо. — Конечно, он боится тебя! Он же помнит, что было, когда ты последний раз напился!
— Заткнись! — взревел Тод. — Не смей со мной так разговаривать! Я имею право напиться, и тебе этого не понять! Может, у тебя мозгов и побольше, чем было у твоей сестры, но в тебе нет и десятой доли ее любви!
— Пожалуйста, Тод, перестань! Не надо больше ничего говорить. Завтра я уеду и заберу Бобби с собой.
— Ты с ума сошла? Я не отдам его тебе!
— Сошла я с ума или нет, но я не позволю, чтобы ребенок остался здесь. После того, что сказала мне Джэнет перед смертью, я не могу доверить его тебе.
— Врешь! Ты сказала мне, что она не приходила в сознание.
— Да. Потому что не хотела, чтобы ты знал о ее последних словах. Но теперь мне тебя не жаль. Мне стало ясно, что ты пьяница и грубиян, что Джэнет и Бобби разбились именно по твоей вине и что ты всегда будешь бить ребенка под пьяную руку!
— Избавь меня от своих поучений! Или у тебя хватит совести похитить у меня сына?
— Я не собираюсь похищать его. Я просто хочу забрать Бобби для его же блага. И для твоего тоже. Я не знаю, почему ты пьешь, в конце концов, это не мое дело, если только не страдает сын моей сестры.
— Вот, вот, это все, о чем ты способна думать. О Бобби!
— Он мой племянник.
— А мне он сын! Забыла? И если ты заберешь его, он станет твоим навсегда. Мне не нужен ребенок наполовину!
— Я не верю, что ты действительно так думаешь. Даже у такого человека, как ты, должны быть хоть какие-то чувства к собственному ребенку.
— Надо же! Ты еще наделяешь меня какими-то чувствами!
Лесли перевела дыхание.
— Тод, давай прекратим эти взаимные обвинения. По-моему, мы оба уже сказали больше, чем хотели.
— Да, черт возьми, ты права! — Он направился к двери, потом остановился и обернулся. — Я ни с кем не бываю такой свиньей, кроме как с тобой. Что-то в тебе — быть может, твое отношение — заводит меня. — Он прикрыл рукою глаза. — Лесли, я не такой мерзавец, каким кажусь тебе!
Слезы навернулись на глаза Лесли.
— А я вовсе и не хочу видеть в тебе плохое.
— Тогда давай остановимся прямо сейчас. Если ты собираешься взять Бобби, тебе лучше уехать утром — пока я не передумал.
— Спасибо, Тод.
Так Лесли и Бобби отправились в обратный путь, в больницу, которую оставили всего на несколько недель.
— Я что, правда буду жить с тобой? — восторженно выдохнул малыш, когда поезд тронулся.
