— Откуда вы знаете?! Вы же не доктор.
— Да, не доктор, но я прекрасно разбираюсь в подобного рода травмах.
Лицо Дженнифер, вероятно, вытянулось от изумления, потому что Джонатан неожиданно улыбнулся.
— А вы, случайно, не патологоанатом? — попробовала она пошутить. — Я отчетливо вижу, как вы с остервенением кромсаете огромным скальпелем безответные трупы.
Джонатан расхохотался. Его лицо преобразилось и стало удивительно привлекательным. Он смеялся очень заразительно, и Дженнифер, не удержавшись, тоже улыбнулась.
— Нет, я человек более мирной профессии. Я работаю в банке. Но в молодости служил в морской пехоте, так что кое-какие навыки в области травматологии приобрел. Кстати, эти знания мне здорово пригодились в жизни.
Он работает в банке. Дженнифер подумала, что вряд ли господин Фергюсон простой банковский служащий. Клерки не живут в богатых усадьбах и не носят таких дорогих часов, какие украшают запястье Джонатана.
— Но вы ведь не рядовой сотрудник банка, обслуживающий клиентов с девяти до пяти? — осторожно спросила она, желая проверить свою догадку.
— Не рядовой. Я вхожу в совет директоров крупнейшего инвестиционного банка страны, — скромно сообщил Джонатан. — Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
Ах, вот оно что! Господин Фергюсон банкир. Все понятно. У него в Торонто наверняка шикарный пентхаус или даже дом. Интересно, зачем он приезжает в эту глухомань? Да еще на Рождество… Неужели у него нет жены и детей, с которыми он мог бы встретить этот праздник?
— Раз у вас много денег, вы, наверное, помогаете людям, занимаетесь благотворительностью. Говорят, нынче это приносит неплохие дивиденды, — язвительно сказала Дженнифер.
Джонатан удивленно посмотрел на нее, не понимая причины ее колкости. Но прежде, чем Дженнифер успела продолжить свою речь, он вдруг быстро наклонился и дотронулся до ее распухшей ноги.
Дженнифер ойкнула. Присев на корточки, Джонатан осторожно взял ее ступню и начал внимательно осматривать. Дженнифер невольно залюбовалась его длинными сильными пальцами, прикосновение которых она едва ощущала.
Она с удивлением заметила, что боль в лодыжке утихла, стоило Джонатану до нее дотронуться. Затаив дыхание, Дженнифер сверху вниз смотрела на склоненную голову Джонатана, любуясь его густыми светлыми волосами, слегка отливавшими золотом. Она вдруг вспомнила картинку из детской книжки про викингов. Так вот кого ей напоминает Джонатан!
— У вас, наверное, есть скандинавские корни, — неожиданно для самой себя сказала Дженнифер и покраснела, когда Джонатан поднял на нее глаза.
— Да, мой отец — выходец из Швеции, а мать канадка.
Закончив осмотр, Джонатан положил ногу Дженнифер на пуфик и встал.
В этот момент в гостиную вплыла Дороти. В руках у нее были два ведра, через плечо перекинуто полотенце. Взглянув на экономку, Джонатан направился к двери, на ходу отдавая Дороти указания:
— Держите ступню пять минут попеременно то в горячей, то в холодной воде, Дороти. А затем я наложу повязку.
Когда он исчез за дверью, Дженнифер вздохнула с облегчением. Дороти приступила к делу. Она болтала без умолку, так что Дженнифер могла полностью расслабиться, что она с удовольствием и сделала. Но, когда на пороге гостиной вновь возникла высокая плечистая фигура хозяина дома, Дженнифер почувствовала, что у нее внутри все похолодело от волнения. Поблагодарив Дороти за помощь, Дженнифер мысленно собралась, поскольку не знала, чего ожидать от Джонатана Фергюсона.
Подхватив ведра, Дороти ушла. Джонатан галантно придержал для нее дверь, потом приблизился к дивану и протянул Дженнифер две таблетки и стакан воды.
— Что это? — спросила Дженнифер сдавленным от внутреннего напряжения голосом.
— Яд, — пошутил Джонатан и, видя, что Дженнифер обиженно надулась, добавил: — Это болеутоляющее.
— Я не люблю принимать таблетки, — закапризничала она.
— А я не люблю пичкать ими хорошеньких девушек, но наш мир несовершенен, иногда нам приходится делать то, что мы не любим, по необходимости. Как, например, сейчас. Примите лекарство.
— Я предпочла бы этого не делать, если вы не возражаете.
— Возражаю. Сегодня ночью у вас страшно разболится нога, вы не сможете заснуть, если не выпьете это.
— Но…
— Да примите же таблетки, черт вас побери! — прикрикнул на нее Джонатан.
Дженнифер от испуга втянула голову в плечи. Нет, этот человек не обладает хорошими манерами, несмотря на свое солидное положение в обществе!
Дженнифер быстро взяла таблетки и, сунув их в рот, запила водой. Кроме стакана и лекарства, на подносе, который держал в руках Джонатан, еще лежали тюбик с мазью и бинты. Поставив поднос на пол, Джонатан вновь присел на корточки и дотронулся до ноги Дженнифер. Ее бросило в дрожь от его прикосновений.
Осторожными, уверенными движениями Джонатан начал накладывать мазь на ступню и лодыжку, и Дженнифер понадобились все силы, чтобы не выдать охватившего ее волнения. Дженнифер злилась на себя, на непредсказуемую реакцию своего организма на прикосновения мужчины, один вид которого, казалось бы, должен был вызывать у нее неприязнь. Она ненавидела его и в то же время испытывала сильнейшее физическое влечение. Это было плохо, отвратительно…
— Через пару минут вам станет намного лучше, — бесстрастно сказал Джонатан, поднимаясь на ноги.
— Что?! — с ужасом спросила Дженнифер, решив, что он прочитал ее мысли, но тут же поняла, что речь шла об обезболивающих средствах. — Ах да, конечно. Спасибо.
— Дороти принесет вам горячее питье и что-нибудь поесть. — Джонатан стоял перед Дженнифер, засунув руки в карманы, и пристально смотрел на нее. Его лицо было непроницаемым. — Я советую вам после того, как вы перекусите, прилечь и подремать до ужина. Его подадут в восемь. Вы, должно быть, страшно устали.
Последние слова он произнес своим обычным безразличным тоном. Наорав на нее, он тут же успокоился и вновь стал холодным и как будто ко всему равнодушным. Дженнифер подумала, что пусть лучше он всегда остается таким, как сейчас, — похожим на вырубленную изо льда статую, чем выплескивает на нее свои эмоции.
— Спасибо, — еще раз сказала она.
— Пожалуйста. Кстати, у вас серьезное растяжение. Вам повезет, если вы встанете на ноги через пару недель.
— Через пару недель! — ужаснулась Дженнифер.
Все ее планы рушились, она чувствовала себя, словно птица, попавшая в силки.
— Я уверена, что завтра утром смогу ходить, пусть даже и прихрамывая, — залепетала она, пытаясь убедить то ли себя, то ли Джонатана. — Уже сейчас, после того как вы наложили повязку, я чувствую себя намного лучше.
Некоторое время Джонатан молчал, затем на его красиво очерченных чувственных губах заиграла улыбка.
