Адриано чуть не застонал, когда она небрежными движениями длинных ног сбросила тесные туфли и пошлепала по холлу босиком.
– Я пойду и принесу бумагу для записей.
– Ради Бога, Фиона, неужели это действительно необходимо?
– Это поможет мне запомнить, если я буду записывать, что ты говоришь.
На секунду их взгляды перекрестились, и затем она побежала на кухню, где стала рыться в поисках бумаги и ручки.
Все становилось гораздо сложнее, чем она себе представляла. Если бы она могла по-прежнему вести себя враждебно по отношению к Адриано! Он бы оказал ей неоценимую услугу, если бы вел себя по-прежнему, то есть как бывший любовник, жаждущий отмщения. Но нет, он все вещи поставил с ног на голову. То он был нежным и веселым, то снова оскорблял ее агрессией и высокомерием.
Вернувшись, Фиона нашла его в гостиной разглядывающим фотографию Джеймса Барнса.
– В тот наш последний день я приходил к твоему отцу. Ты знала об этом?
Адриано не собирался ничего рассказывать об этом роковом и унизительном эпизоде, но, сказав это, увидел, что глубоко поразил ее.
– Ты приходил к нему? – Она потрясла головой в замешательстве. – Для чего?
– Попросить твоей руки. – Его губы сложились в циничную усмешку, пока он смотрел, как ее лицо медленно розовеет. – Конечно, меня выставили.
– Я не знала.
– Я и не ожидал, что твой отец поделится с тобой этим маленьким секретом.
– Он не относился к тебе плохо, Адриано, он просто думал…
– Что его крошка заслуживает лучшей участи?
– Разве не это думают все отцы? – Ее глаза внезапно сверкнули. – Если бы у тебя была молодая дочь, разве ты не поступил бы так же?
– Конечно нет, – сказал коротко Адриано.
Но ее возражение подействовало на него.
– В любом случае, что было, то прошло. В настоящий момент нам необходимо поговорить о других вещах.
– Ты первым начал.
– Это все история. Скажи мне, что ты предложишь для этой комнаты? Она мне кажется слишком темной и гнетущей.
– Это твой дом, – сказала Фиона упрямо.
Он бросил на нее сердитый взгляд из-под ресниц.
– А я приказываю тебе сказать мне, что ты думаешь, если уж тебе так необходимы приказы.
– Мне нравятся зеленые цвета, – сказала она наконец, когда молчание стало невыносимым. – Зеленые и кремовые цвета. Раньше здесь все было в осенних тонах… Оформление для этой комнаты выбирала мама перед своей смертью, и отец всегда сидел здесь, когда приезжал на ферму. И посмертное письмо он оставил здесь, чтобы я прочитала его.
Губы Фионы задрожали, и она согнулась над листком бумаги в своей руке.
– Извини, Адриано.
Она и не заметила, как близко он подошел к ней. Ее ноздри ощутили его мужской аромат.
– Ты можешь плакать, дорогая. Слез не стоит стыдиться.
– А я и не собираюсь плакать.
Она резко тряхнула головой и посмотрела на него. И мягкое сострадание, которое светилось в его глазах, внезапно словно прорвало плотину. Фиона моргнула и почувствовала горячую дорожку слез, которые начали струиться из ее глаз. Внезапно его руки обвились вокруг нее, и он притянул ее к себе.
Фиона прислонилась к его широкой груди. Она обвила его талию своими руками, а он положил одну руку ей на спину, а другой стал нежно поглаживать ее по волосам. Она слышала, как он издает тихие успокаивающие звуки, но они только ухудшали дело, потому что поток ее слез превратился в Ниагару и все ее тело начало содрогаться от рыданий.
Постепенно рыдания стихли, и она чуть отстранилась, только теперь осознавая, как близко их тела были друг к другу, и подняла глаза на Адриано.
– Мне жаль. Это не очень профессионально.
Она постаралась посмеяться над собой, но из ее груди послышался звук, больше похожий на хрип.
– Держи.
Адриано достал из кармана и передал ей платок, который Фиона с благодарностью приняла. Но он продолжал крепко прижимать ее к себе. Ему было хорошо. Даже лучше, чем хорошо, подумал он.
– У меня уже все в порядке, – сказала она более спокойным тоном.
– Уверена?
Адриано поднял ее лицо одним пальцем за подбородок и мягко вытер остатки слез на щеках подушечкой большого пальца.
– Уверена. Спасибо за платок. Я его выстираю и верну тебе.
Ей было нужно высвободиться из этого крепкого объятия. Ее груди прижимались к его груди. И теперь, когда она уже не рыдала как маленькая девочка, она чувствовала, как сильно они реагируют на близость его тела. Так же, как и все остальное. Фиона хотела встать на цыпочки и покрыть эти прекрасные высокомерные губы поцелуями. Она хотела закрыть глаза и раствориться в нем.
Но вместо этого она предприняла еще одну попытку освободиться, и ей это удалось.
– Я не знаю, что со мной случилось, – извинилась она с бледной улыбкой.
– Воспоминания, – мрачно сказал Адриано, засовывая руки в карманы.
Упустил такую прекрасную возможность! Похоже, он потерял квалификацию. Она была в его руках, слабая, как новорожденный ребенок, и вместо того, чтобы воспользоваться этой возможностью, он сыграл понимающего джентльмена, точнее, хотел его сыграть.
– Конечно, комната требует серьезного ремонта, – сказала Фиона, отодвигаясь. – Что бы ты хотел увидеть здесь? Я думаю, эта мебель будет выглядеть здесь странно после ремонта, слишком старомодно.
– Тогда продай ее, Фиона, а деньги положи на свой счет.
Адриано внимательно посмотрел на нее.
– Почему бы тебе не взяться за выбор декора в доме? – предложил он.
– Потому что я ничего не знаю о дизайне интерьеров. И я бы не хотела… заниматься домом, который не является моей собственностью.
– О Боже. Снова-здорово.
– Нет, правда, Адриано. Я бы не хотела…
– Напоминать мне, что я большой плохой волк, который лишил тебя твоего фамильного дома?
Вместо того чтобы изо всех сил отстаивать свою позицию, Фиона робко улыбнулась.
– Я говорю, что не очень-то знаю, ну, ты понимаешь, что сейчас модно…
– А что, мода имеет какое-то значение?
– Да, большое. Я имею в виду, Адриано, посмотри на меня и посмотри на себя.
Он послушно посмотрел на свое тело, затем на ее тело, причем последнему уделил гораздо больше внимания. Когда он поднял глаза к ее лицу, она была уже вся красная от смущения.
– Да, есть несколько серьезных различий, но я бы сказал, что они относятся к разнице полов.
Адриано поднял одну бровь в мнимом недоумении, но Фиона осталась непоколебимой.
