Наконец, остатки пищи исчезают во рту. К взгляду возвращается осмысленность. Голова приподнимается. Увидел! Дергается, пытаясь вскочить. Придерживаю рукой:
— Не спеши. И не нервничай. Мы не убиваем людей!
— То есть как?
— Совсем.
— Это ты дал мне еду?
— Я.
— Почему?
— Чтобы ты не сдох раньше времени!
— В жертву? — понимающе бормочет негр.
Я не выдерживаю:
— Достали вы меня все с вашими суицидально-садисткими приколами! Ты жить хочешь? Если нет — вали отсюда на все четыре стороны! Можешь, например, догнать этих безжопых ублюдков и сожрать! Каждый, мля, начинает с фразы: 'Почему ты меня не убил?' Мне что, больше заняться нечем?!
— Каких ублюдков? — вылупливает на меня глаза.
— Орков, которые гнались за тобой, распевая охотничьи песни!
— А почему безжопых?
Но я уже успокоился. Сбросил излишек адреналина.
— Потому что жопы мы им оторвали. И в таком виде отправили по домам думать о своем поведении.
— Вы их не убили?
— Нет!
— Почему?
— По кочану! Чтобы ты, — плотоядно улыбаюсь, — мог задать еще один глупый вопрос.
— Но они же вернутся… — потерянно говорит негр.
— Им же хуже! — отвечаю совершенно искренне. — Но сомневаюсь.
— Ничего не понял. Но если ты не собираешься меня убивать… Нет еще какой-нибудь еды?
Отдаю страдальцу вторую птичку. Впивается зубами. Но хоть перья выплевывает. Илюша сначала вообще без отходов работал! Оборотень упирается взглядом в подошедшего Шарика и безнадежно опускает руки.
Мысли твои просты и незамысловаты, о бестолочь черномазая! Мечтал ты наесться дармовой курятины, обернуться волком и сбежать от ответственности. А теперь увидел Шарика, от которого не сбежишь. Знаешь, что самое обидное в твоей неблагодарности, рыло лохматое? Что она неоригинальна. Девяносто процентов людей Земли, независимо от цвета кожи, мечтают пожрать на халяву и скрыться неизвестном направлении. А что зову тебя неполиткорректно, так, во-первых, про себя. А во-вторых, политкорректность у вас тут не в моде, и хрен кто меня на Кверте в расизме обвинит.
— Ты можешь уйти в любой момент, — говорю вслух. — Мы тебе не враги. Но силой набиваться в друзья не будем.
— Но почему? Вы же чужие! И разные!
Сколько же еще раз мне придется вести эти разговоры? Запасаюсь терпением и начинаю сначала…
Горм, пес специального назначения
Вот любитель языком трепать… Проще надо быть! Встать! Смирно! Три наряда вне очереди! За мной бегом марш! И всех проблем!
Сколько времени потеряли! Так можно и орков не догнать!
Егор, спасатель
— Зачем вы притащили эту дохлятину? — сварливым тоном спрашивает Елка, рассматривая оборотня.
Сам идти Аар не смог. Пришлось тащить. И, естественно, не Шарику. Такова уж наша, спасательская доля! Пес, конечно, тоже в спасателях числится, но есть у меня нехорошее подозрение, что он по другому ведомству…
— Плохая пища! Воняет! — поддерживает подругу Илюша.
— А если не еда? — спрашиваю я. — Если новый друг?
Елка не спеша обходит вокруг носилок с пострадавшим:
— Так и будем всякую гадость в дом таскать?
Ни фига себе заявочки! А ведь я ей еще не муж! И даже не любовник! Мы просто спим в одном спальнике! Только спим! Что же дальше будет?! Эй, Егор, ты о чем?! Какое дальше?! Она не человек! И малолетка!
А не человек и малолетка продолжает:
— Где вы его взяли?
— У орков отбили.
Эльфийка делает охотничью стойку.
— Каких орков?
— Маленьких, лысых в ржавых кирасах.
— Плохая пища! — говорит Илюша. — Горькая.
Шарик бросает на людоеда понимающий взгляд.
— Трупы спрятали? — озабочивается Елка.
— Не было трупов, — улыбаюсь я.
— А куда они делись? — теперь девочка недоумевает.
— Не убивали мы. Порвали им задницы, забрали металлолом и отпустили.
Елкины кулаки упираются в талию. Во всем облике появляется что-то до боли знакомое:
— Вы только гляньте, что деется, люди добрые! Он уже занимается орочьими задницами! Теперь понятно, почему… — Елка на минуту замирает и снова становится эльфой. — Как отпустили??? Вы что, с ума сошли?
Она изумленно смотрит на меня, потом задерживает взгляд на Шарике.
— Ну отпустили, так отпустили. Хорошо хоть, сюда не приволокли! — озабоченно склоняется над Ааром. — Что мы имеем тут? Черный перевертыш в рабочей форме. Почти сгорел. Плюс ранен. Сильно кормить надо, а то сдохнет. Еще людоед голодный! Птиц не хватит. Шарик, пошли косулю добудем. Или оленя. Илюша, я потом за тобой приду, донести поможешь!
И вместе с псом растворяется в лесу.
— Эй, — кричу в догонку, — тушенка же есть! И крупы!
— Жалко! — доносится из-за деревьев. — К вечеру лиши его запаха!
Что-то мне это резко проявившаяся забота о 'дохлятине' и желание поохотиться не нравятся. Очень уж похоже на неуклюжую отмазку. Не по следам ли раненых орков отправились наиболее милитаризованная часть нашего сообщества? Что-нибудь типа 'нельзя оставлять за спиной живых врагов'. Скорее всего! Да черт с ними! Если недомерки не догадались максимально напрячь свои худенькие ножки, сами виноваты.
А действительно, почему я не предложил оркам мир, дружбу, жвачку? А потому! На хрена мне в коллективе сплоченная микрогруппа в половину всего личного состава?! Они же станут основным ментальным вектором. С совершенно непредсказуемыми последствиями. Так что пусть драпают! Авось, хватит им форы! А может, Елка с Шариком и на самом деле за оленем пошли. Вряд ли. Нет, оленя-то точно притащат…
— Илюш, покорми раненого.
Сам разматываю бинт на боку и осматриваю рану. Лучше, все же зашить! Иду за аптечкой.
С момента появления четвертого члена экипажа вход в скрытню почти постоянно заблокирован ящиком. Чтобы пореже лезть в воду. Довольно странное сооружение эта скрытня. С одной стороны — идеальная маскировка и практическая неуязвимость. Крепость! А с другой… Находясь внутри нет никакой возможности узнать, что творится снаружи. И где гарантии, что при очередном открытии входа не обнаружишь направленное тебе в лицо дуло автомата. Или десяток луков, лес копий, оскаленные пасти. Нужное подчеркнуть. Активная защита тоже не предусмотрена. Словом, осаждать такую крепость — сплошное удовольствие. Главное, дотерпеть, пока у противника жратва кончится. И какой смысл в подобном сооружении? Если в стратегическом плане?
