— А если перечисленное вами, что являет собой далеко не полный перечень признаков, в совершенном соответствии с нормой, мы смотрим что?
— Воду, оставленную в открытом сосуде и предположительно находящуюся без сдвигов во время убийства, — заученно повторяю я. Ну да, именно об этом и была вчерашняя пара, а на память я пока не жалуюсь.
— И что мы должны сделать?
— С максимальной осторожностью разместить жидкость под увеличительным кристаллом, и памятуя о том, что вода — это природный хранитель информации, рассмотреть ее.
— И что мы можем там обнаружить? — теряя терпение и устав задавать наводящие вопросы, вопросил профессор Сэдр, повышая голос.
— Следы ругательств и проклятий, если они звучали, — опустив голову, ответила я.
Ответ был не то чтобы неверным, скорее неполным. Мне следовало…
— Адептка Дакене, — прозвучал ледяной голос профессора, — встаньте и дополните весьма скудный ответ адептки Риате.
Ригра подскочила, едва не светясь от радости и желания вернуть мне свой собственный позор, а затем, подхватив палочку для вывода символов, подошла к доске, и началось:
— Показателем гнева является наличие в воде следующих кристаллов. — На доску ровным рядом легли шесть изображений. — Однако гнев не всегда является поводом к убийству, чаще всего причиной бытовых убийств служат кристаллы, свидетельствующие о раздражении. — И еще девять идеально выполненных рисунков. — Но если мы обнаруживаем один из подобных кристаллов, — пятнадцать рисунков торопливо были выведены на доске, — значит, речь идет о внешнем вмешательстве. В этом случае следует привлечь специалистов Ночной стражи и соответственно компетентного мага.
И темный дух дернул меня за язык.
— А можно просто допросить супруга убитой, и тогда, вполне возможно, выяснится, что проклятия — его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или…
— АДЕПТКА РИАТЕ! — Глас профессора вынудил попросту заткнуться. Ну и пусть ставит «неуд», все равно все сдам… пусть и с седьмого раза. Но, увы, Сэдр избрал худший вид наказания. — К лорду-директору! Немедленно!
Я побледнела, остальные испуганно затихли, и даже Ригра явно считала это чрезмерной карой, но профессор Сэдр был неумолим.
— Живо!
Обычно я гораздо более гордая, но сейчас как бы ситуация не располагала:
— Профессор Сэдр, пожалуйста, я…
— Вон! — неумолимо сообщили мне.
Закрыла глаза на мгновение, стараясь сдержать слезы. Виновата сама, конечно, и прежде походы к лорду-директору оборачивались выволочкой и порцией грязной работы по академии, а что ждет меня сейчас?
— Да, профессор, — пробормотала я, выходя из аудитории и украдкой вытирая слезы.
По коридорам шла откровенно долго. Несколько раз останавливалась, судорожно пытаясь сдержать рыдания, потому что… несправедливо все это. С другой стороны, домашнее задание я действительно не сделала.
Вот так ругая себя, прошла пустыми коридорами, спустилась по широкой лестнице, миновала галерею славы с портретами выдающихся магов Темной империи. Кстати, среди них не было ни одного выпускника Академии Проклятий…
Перед дверью в кабинет лорда-директора стояла долго, старательно пытаясь успокоиться и вообще взять себя в руки. Да, я виновата, да, признаю, да, готова понести наказание — все!
И, толкнув дверь, вошла, замерла под удивленным взглядом леди Митас, в момент моего появления копирующую для распространения стопку новых указов — явно лорд-директор уже потрудился.
— Адептка Риате, что, опять? — изумилась почтенная леди.
Я кивнула и судорожно вздохнула, пытаясь сдержать всхлип.
— Дэя, — в голосе леди Митас только сожаление, — Дэя, это не лорд Энер, милая. Магистр Тьер обычным наказанием не ограничится! И прощать тебя никто не будет, три вызова в кабинет за учебный год — и отчисление из академии, Дэя!
Я все это знала.
Все это знали. И профессор Сэдр тем более.
— Дэя-Дэя, — поднимаясь, сказала леди Митас и направилась к дверям уже непосредственно в сам кабинет. Осторожно постучала, затем приоткрыла двери и сообщила: — К вам адепт, магистр Тьер.
— По вопросу? — Глухой, чуть уставший голос.
— Нарушение порядка, вероятно.
Мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь пол, но я стояла и, опустив голову, слушала.
Услышала:
— Леди Митас, почему я, лорд-директор данного проклятого заведения для истеричных особ мужского пола и невоспитанных женского, должен разбираться с нарушениями дисциплины?! Пятьдесят отжиманий от пола отобьют охоту у любого хулигана срывать лекции! Пусть приступает, отсчитаете и отправьте обратно, а меня больше не беспокоить!
Бледная женщина, запинаясь, пояснила:
— Это Академия Проклятий, лорд-директор, пятьдесят отжиманий — это…
— Хорошо, двадцать! — прервал ее магистр.
— Но это… адептка, лорд-директор.
— Двадцать приседаний, — невозмутимо ответил он.
Меня вполне устраивало! Более чем устраивало, и едва леди Митас неуверенно оглянулась, я радостно закивала головой, искренне надеясь, что эта, по сути, добрая женщина мой порыв заметит. Заметила, покорно сказала:
— Да, лорд-директор Тьер, — и закрыла двери в кабинет, с трудом сдерживая улыбку.
Подойдя ближе ко мне, шепотом пояснила:
— Злой с утра, намаялся бедный, это только выглядит легко, а на деле поднять духа-хранителя ох как не просто, лорд Энер за все годы только один раз и смог, и то готовился столько месяцев, а закончилось все… да ты же помнишь, на первом курсе была.
Я кивнула, так как действительно этого никто не мог забыть, а леди, найдя свободные уши, продолжила:
— И что ты думаешь, оценили? Как бы не так! Едва бедненький лорд Тьер пришел в кабинет, как к нему все преподаватели из мужского общежития заявились… — Леди Митас тяжело вздохнула, и так же шепотом продолжила: — Профессор Обрук истерику устроил со слезами, завываниями и ультиматумом, что если мужское общежитие тотчас же не будет отремонтировано, у него, Обрука, будет сердечный приступ.
Ну, профессор Обрук всегда отличался некоторыми женоподобными поступками, но чтобы настолько… Неудивительно, что магистр пребывает не в лучшем расположении духа, странно, что он вообще все здесь не разнес.
— И что лорд-директор? — шепотом спросила я, так как любопытство жаждало узнать, что было после ультиматума Обрука.
Леди закатила глаза, потом, не скрывая своего восторженного отношения к лорду Тьеру, торопливо зашептала:
