Хотя, насколько честным, вот вопрос. Даже отсюда видно, что герой-супермен в крови от сапог до макушки. И сколько из этой крови – его собственной? Вдобавок он, считай, голый, а его противник – в доспехах, отблескивающих в лучах заходящего солнца, аки новенькая монета. Но картинка красивая: два поединщика в круге воинов на фоне морского залива, закатное солнце, парусник с хищно изогнутым носом… И стая воронов, древнейший символ смерти, старательно наворачивающая круги над парой изготовившихся бойцов.
Прям-таки готовый постер исторического блокбастера.
Окровавленный супергерой прыгнул. С места – метра на три минимум, враз оказавшись на дистанции эффективного удара. Даже с приличного расстояния Фёдрыч услышал, как грохнул о щит героев клинок. От щита осталось две трети, и одоспешенный метнул его в голову героя, одновременно полоснув собственным мечом на уровне бедер противника. Не достал. Герой подпрыгнул на добрый метр, вскидывая меч для сокрушительного удара…
И в этот миг воронья стая шарахнулась в стороны, а с абсолютно чистого, если не считать пары-тройки пушистых облаков, неба шарахнула молния. Четкий, ветвистый электрический разряд, угодивший прямо в кончик воздетого меча.
Фёдрыч подсознательно ожидал удара грома. Не дождался. Сердитое воронье карканье, гул человеческих голосов… Грома не было.
Воин в доспехах сунул меч в ножны, стащил с головы шлем и почесал затылок. Надо думать, голова вспотела. А может, удивился: только что он был на волосок от смерти, а теперь – ни смерти, ни противника. Даже пепла не осталось.
Чудеса, блин. Фёдрыч поморгал, потер глаза кулаком… Может, это всё – ненастоящее? Вкололи какую-нибудь дурь, уложили в кроватку, и смотрит теперь бывший майор спецназа чудесные сны… За деньги старого дружбана Юрика.
Фёдрыч с сомнением покачал головой, затем потрогал притороченный к седлу мешок. Увесистая тяжесть добычи вернула майору веру в материальность мира.
И вместе с этой верой вернулись заботы. Особенное беспокойство внушала группа местных жителей, суетившихся во дворе, где майора едва не пришил дед-мясник и где Фёдрыч позаимствовал лошадок. И еще одна кучка аборигенов, бодрой рысцой разбегавшаяся от парусника. Одни – к месту недавней битвы, другие – к выходу из поселка.
Не нужно быть академиком, чтоб сообразить: пропажа драгметаллов обнаружена, и сейчас вся местная круть кинется на поиски похитителя.
Значит, медлить никак нельзя. Фёдрыч поддал лошаденке, решительно разгоняя ее в галоп. План у майора был прост. Свалить. Имитация «куриного бога», эвакуатор – на шее. В любой момент можно проверить его работоспособность. Но сначала следует отдать долги.
Крашена встретила майора в воротах. Майор шел пешком. Лошадок он отпустил на полпути. Не хотел приводить к хутору погоню и потому последние пару километров пришлось передвигаться на своих-двоих. Причем быстро и в гору. Фёдрыч запыхался, добыча оттягивала плечи… Но своя ноша – не в тягость. Майор радостно улыбался.
– Что было? – с тревогой спросила женщина. Улыбка Фёдрыча ее не успокоила. – Ярл вернулся? Я слышала крики…
– Расскажу, – пообещал Фёдрыч. – Сейчас – умыться и поесть! У нас мало времени…
По прикидкам майора временной запас был примерно часа на полтора. Еда и гигиенические процедуры заняли не больше получаса. Потом Фёдрыч пошарил по карманам, выгреб оттуда с полкило серебра (золото лежало отдельно) и высыпал на стол.
– Хватит этого, чтоб тебя выкупить? – спросил он.
– О! – Дрожащие руки женщины потянулись к серебру. Миг – и оно исчезло в недрах ее одежды. А потом и сама одежда полетела на пол. Вся, включая исподнюю рубаху. Крашена знала, что Фёдрычу нравится, когда она – совсем голая. А ей очень хотелось, чтобы ему понравилось…
И ей это удалось. Пожалуй в первый раз между ними была настоящая близость, а не терпеливо-покорное принятие мужского желания. Фёдрычу даже показалось, что Крашена кончила. Впрочем, уверен в этом он не был. Но всё равно было неплохо…
Плохо стало позже. Когда майор, одевшийся, с добычей за спиной, вышел во двор… то обнаружил, что солнце – зашло.
Попытка глядеть через отверстие эвакуатора на подкрашенный алым горизонт никаких чудес не вызвала. Он по-прежнему стоял посреди двора, лицезрея чешущуюся о забор свинью и лучившуюся от счастья Крашену.
Майор с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. Дотрахался, мать его… А времени – опять в обрез. Надо срочно валить… Только куда – непонятно. Логичнее – к тому месту, откуда он пришел в этот кровожадный мир. Но если там – выход, то, скорее всего, именно там его и будут ждать суровые местные мужики. С самыми нехорошими побуждениями.
Эх, сейчас бы патронов магазинчика два!
Тут вспомнился завернутый в человеческую кожу «калаш», украшавший стену трофеев в местном варианте рыцарского замка. Спросить у Крашены, что это за хрень такая? Хотя вряд ли она знает. Не таков ее статус, чтобы быть вхожей в графские апартаменты. А может, всё-таки… Как бы это спросить поделикатнее…
Вопросу Крашена удивилась. Но он ее не смутил. Более того, она знала ответ. Историю появления в коллекции ярловых диковин человеческой кожи и какой-то волшебной штуковины брат постарше как-то рассказал младшему. В присутствии Крашены.
Дело было так. Лет десять назад на земле Стагнфьорда появился некий колдун. Старики сказали: пришел он из страны, называемой Муспелльхейм, поскольку обладал огненным колдовством и даже убил им одного из ярловых дружинников.
Засим колдуна, несмотря на всё его колдовство, заломали и по всем правилам местного экзорцизма отправили душу колдуна обратно в этот самый Муспелльхейм. А тело его использовали для того, чтобы обезопасить волшебное оружие. Сначала оружие смазали жиром (гусиным, что радовало, а не человеческим) и завернули в кожу, содранную с колдуна живьем. Ибо на внутренней стороне кожи колдуна, как всем известно, нанесены невидимые волшебные знаки, нейтрализующие его силу, дабы она не причинила вреда своему владельцу. Почему живьем – тоже понятно. Вдруг душа убитого колдуна, освобожденная раньше времени, вместо того чтобы улететь восвояси, примется мстить убийцам.
Рассказанная Крашеной история Фёдрыча, мягко говоря, шокировала. Причем не только история, но и то, как она была рассказана. Непринужденно, с жизнерадостной улыбкой. Примерно так в том мире, где Фёдрыч родился и вырос, женщина рассказывает о том, как у ее подруги в супермаркете вытащили кошелек, но бдительная охрана изловила карманника, вернула кошелек и передала преступника в руки правоохранительных органов.
– А само колдовское оружие ты видела? – спросил майор.
Нет, не видала. Уже хорошо. Значит, и Фёдрычев «калаш» у нее подозрения не вызвал. Хотя вряд ли кто-то из аборигенов стал бы ее расспрашивать. В здешнем обществе оружие находится вне компетенции женщин. Тем более – женщин-рабынь. Это вроде как у хозяйской кошки спрашивать, какой операционкой пользуется сын хозяина.
