* * *
— А ты хорошо держишься! Ты выпил не меньше меня, а сидишь, как столб! – проревел Лапа, наклонившись к уху Неда и перекрывая завывания балладера, бренчащего на ужасно громком музыкальном инструменте. Кроме того, все, кто сидел за столом в такт музыканту стучали кулаками, потому расслышать Главу было проблематично. Однако зычный голос арда, а тем более, то обстоятельство, что он уткнулся мокрыми усами в ухо Неда способствовали слышимости. У Неда даже мурашки пошли по коже, а ухо на короткое время оглохло, не выдержав рыка ардского предводителя.
Уже два часа они беспробудно пили какую‑то мутную дрянь, и если бы не способность Неда восстанавливаться не только от ран, но и после отравления, лежать ему на столе, как Агору, удобно устроившемуся на недоеденной лопатке неизвестного зверя – скорее всего тюленя.
Нед, глядя на своего спутника, завидовал его безмятежному сну и ужасно хотел бы сейчас завалиться на лежанку и уйти из этого мира часов на десять, самое меньшее. Но, увы – ускользнуть от гостеприимного хозяина не было никакой возможности. После всего выпитого у того проснулось неистребимое желание поболтать обо всем, что его интересовало, интересовало же его все на свете.. А особенно – то, что у Неда случилось со Свеем, кто он такой и откуда взялся, что происходит в Замаре и так далее. Его интересовало все, и в подробностях, так что до цели Недова путешествия они добрались только через два часа возлияний, жрачки и пустопорожних разговоров. Нед рассказывал, конечно, не все, многое умалчивая, но и того, что он выложил Лапе хватило, чтобы тот восхищенно качал головой и в восторге стучал кулаком по столу, требуя все новых подробностей.
Нед его понимал – в замкнутом мирке людей, занятых выживанием, а сейчас – вынужденным бездельем, путешественники явились кладом информации и единственным развлечением, скрашивающим тусклые дни жителей селения, ведь каждый из этих дней похож на предыдущий, на последующий, на все дни этой длинной, тягучей зимы. Одни и те же лица, одни и те же события – ничего не меняется, ничего не случается, а весна так далеко, что кажется забытым сном, нереальным, как красивая мечта.
— Так значит на вас напала стая сирвалов?! И вы их уложили?! Молодцы! Завтра пошлю людей – пусть соберут мясо! Чего пропадать лошадям? Кстати – сирвалов тоже можно есть! Я тебе потом покажу – мясо сирвала, если его вымочить с травой сотрак, будет вкусным – язык откусишь! Понял, замарец?! Оооо! Я знаю толк в мясе! И в браге – тоже! Как тебе эта брага? Мы добавляем в нее грибы, которые растут в тундре весной у Клыка Дракона – сушим вначале, конечно, но результат очень, очень хорош! Так что ты там говорил насчет драконов? Я так и не понял – вы что, всерьез собирались идти на остров, в драконье гнездо?
— Серьезно. Ты можешь что‑то рассказать об этом гнезде? Там правда есть драконы?
— Ты скажи – только честно – зачем тебе драконы? Я слышал когда‑то, что они вроде как золотишко собирают, только ты не верь! Дерьмо это все! Ха ха – точно – дерьмо! Там дыра в горе, и в ней одно дерьмо! Они гадят и гадят, гадят и гадят, гадят и гадят… тьфу! Воняет – как от ящерицы! Гадость такая! А говны знаешь какие? С нас ростом! Хо–хо–хо! С нас ростом! Лежат – и с нас ростом, говны‑то! Хо–хо–хо! Если бы я мог такие говны…
— Слушай, Лапа – Нед срочно прервал яркие воспоминания арда, некогда потрясенного видом драконьего дерьма – драконы живы?! Они есть? Только без вранья – есть драконы, или их нет?!
— Хмм… – озадачился ард – ты знаешь, давно не видал. Может ночью летают? Они вообще‑то ночью любят летать! Днем не любят! Днем – они спят! Точно, точно – днем спят! Ночной охотник! Я молодой еще был, когда в эту пещеру попал – тоже был, как ты – поживлюсь, думаю, наберу золотишка, богатый стану. Корабль заведу, свою дружину, и на промысел в Замар! Баб себе наберу молодых, красивых, рабов – чтобы таскали меня в кресле, а я на них плевал! Дом построю – настоящий, с деревянным полом, с ванной! Как в Замаре! Ну и… шиш! Говны одни! Здоровые такие! Ух, здоровые! Да эта пакость еще – шипит, плюется, бегает, как лошадь! Когти – во! Здоровенные! А сама – в три роста человеческих высотой! А может и выше! Плюнула огнем, тварь – еле ушел. А со мной два братка были, из моей шайки, так их спалило на месте, как кусок мяса! Вот, глянь! – ард достал из‑под стола босую ногу и задрав ее, положил грязной пяткой прямо на столешницу – глянь, глянь – вот! Видишь? Видишь, что тварь сделала?
На ноге арда виднелся след сильного ожога, поднимавшийся от ступни до колена, и вероятно – выше, под штанину. Лапа закатал ее только до колена, и не было видно, обожжено бедро, или нет. Скорее всего – обожжено, потому что шрам не заканчивался на видимом пространстве.
— Видал? Это дракон! Тварь эдакая! Если бы я был не таким шустряком – так бы и остался в пещере, на корм гаду!
— А он что, людей ест? – поинтересовался Нед, пытаясь сосредоточить мысли, расплывающиеся в хмельном угаре.
— Нет – он их трахает! – заржал Лапа – что он еще с ними может делать‑то?! Не будь дураком!
— Постой. Дракон, получается – один? Или есть еще драконы?
— Вроде один – пожал плечами ард, наблюдая, как на открытом пространстве схватились бороться два мужчины, подбадриваемые радостными воплями собутыльников – да чтоб он сдох! Больше моржей и тюленей останется! Он же, тварь, повадился выхватывать их у нас из‑под носа! Только мы к лежбищу подкрадемся, а гад сверху – рраз! И нет моржа! А остальные разбегаются!
— И часто он так? Ну это – ррраз!
— Да нет – подумав, сказал ард – но раза два было, точно. Года два назад разок… и… в юности тоже видел. Так что, Нед, насчет золотишка ты пролетел… как дракон на лежбищем! Хе–хе–хе! Нет там ничего! Кроме смерти и дерьма! Здоровые говны, да! Ох, здоровые! Видел я…
— А убить не пробовали? – перебил Нед – дракона этого самого? Взять копья, и воткнуть ему в брюхо! Неужели не нашлось смельчаков?
— Ну почему… смельчаки находились. Только потом их не находили! Хе–хе–хе! Ты что думаешь, это кит с мягким брюхом? Или тюлень? У него чешуя почище брони! Я ведь успел топором его врезать – ты думаешь чего он за мной галопом скакал? Я по брюху ему врезал топором так, что и броня бы не выдержала! А ему все похрену! Только разозлил! Топор от него отскочил и чуть башку мне не снес! Но как я бежал – знаешь, никогда в жизни так не бегал ни до, ни после того. Сирвалы не сравнятся по скорости – я бы мог обогнать их в ту минуту как детей!
— А магов привлекать не пробовали? Ну – чтобы убить чудовище?
— А зачем? Ну, на кой нам с ним бороться? Ну да – попрет он у нас моржа… раз в два года. И что? Да и где у нас маги? Этот недоделанный, что ли? Ты смеешься? У бесклановых – маги? Хрен с ним, летает ящерица, и пусть летает. Если не сдохла уже… ты наливай, наливай! Чего кружка пустая?! Веселись! Ты крепкий парень, это хорошо! Будет с кем выпить долгими вечерами!
* * *
В «свой» дом Нед шел качаясь, даже демону было трудно переварить такое количество выпитого. Тем более, что под конец пира Лапа приказал подать что‑то особо огнедышащее, шибающее запахом птичьего дерьма. Глава многообещающе подмигивал, наливая это пойло в кружку своему гостю, и Нед скоро понял почему, когда его ноги отказались держать многострадальное тело, а перед глазами поплыли красные круги. Как заявил Лапа, после такого напитка душа отлетает к небесам и видится с богами, иногда не желая возвращаться обратно.
