– Это ответ, Эм. Смирись, я не стану говорить с тобой об этом, – и как ни в чем не бывало он отвернулся от меня и направился к выходу из столовой.
– Ким, – не сдаваясь, я подбежала к брату и, поравнявшись с ним, начала говорить: – Ты знаешь, что она вампир? – решила я зайти с другого конца.
– Да, – коротко бросил брат.
– Тогда ты, наверное, в курсе, чем питаются вампиры и для чего используют людей, которые здесь учатся.
Ким резко остановился, повернулся ко мне, а я едва не отшатнулась, увидев ту неподдельную ярость, что сейчас горела в его глазах. И куда только прежняя усталость подевалась?
– Фрида не такая, ясно тебе, – зашипел брат, со злостью сжимая кулаки.
Мне бы, по-хорошему, остановиться и погасить конфликт в зародыше, но на такое была способна только умудренная опытом женщина, умеющая обходить острые углы. Я таковой не была, и, чего уж скрывать, неизвестно, стану ли когда-нибудь.
– А какая она, Ким? – рыкнула я в ответ. – Что происходит, а? Какого демона ты так взбеленился?
– Он стоит передо мной, – буркнул брат, отвернулся от меня и быстрым шагом направился к лифту телепорта.
А я так и стояла с раскрытым ртом и ничего не понимающим выражением лица. Это что же получается, он меня только что послал? Из-за какой-то рыжеволосой выдры?! Которая к тому же еще и с Лиамом…
Должно быть, год тому назад я непременно разрыдалась бы от столь обидных слов брата, но не сейчас. Вместо этого кое-как подавила нарастающее утробное рычание, выдохнула и решила: раз он так, то и я тоже знать его не хочу.
Обиделась я на тот момент смертельно. Конечно, дня через два я отойду, если не раньше, но на данный момент разговаривать с ним мне не хотелось. Пусть эта Фридочка, чтоб она в луже утонула, катится вместе с братом куда подальше.
Две недели пролетели, как один день. Как один кошмарный день, хотелось бы добавить именно такое определение. С Энакимом мы по-прежнему не разговаривали. И его, похоже, такое положение вещей вполне устраивало. Но это и немудрено, он-то не остался совершенно один, его новые друзья и подруги подобного просто не допускали.
Я разрывалась между учебой и новыми обязанностями. Во-первых, мне пришлось налаживать контакт с заведующим кафедрой, а если вы еще помните, то это был не кто иной, как профессор Кирл. Наше первое с ним знакомство было запоминающимся, но после этого я из кожи вон лезла, чтобы он начал воспринимать меня серьезно. Конечно, для меня его дисциплина была более легкой для изучения, чем для остальных, потому как с некоторых пор я очень отчетливо могла видеть энергопотоки, что пронизывают окружающий мир. Но трудность все же была: с тех пор, как я поняла, что могу управлять ими простым указанием мысли, то делать это при помощи логарифмов и специальных схем, как остальные, было очень тяжело. Словно идти к намеченной цели в обход за тысячи километров вместо того, чтобы пройти несколько метров напрямую. Но для себя я решила: если я не смогу держать свои желания под контролем, то они непременно возьмут верх надо мной. Дисциплина ума – вот что стало очень важным для меня. Я буду учиться так, как учат здесь, и не важно, что эти знания конкретно мне не нужны, лишними точно не будут.
Так вот, помимо нашего общения с профессором на лекциях, мне приходилось перед ним отчитываться каждую неделю. Я рассказывала о посещаемости студентов, об их успеваемости, о поведении, а также о том, что интересовало самого ректора. Многие из моих однокурсников были детьми весьма уважаемых деятелей политики, науки, магии и искусства, так что неудивительно, что родители через профессора Кирла отслеживали своих чад строжайшим образом. И не последним звеном в этой слежке была я. Кстати, осознав этот немаловажный факт, некоторые однокурснички пошли на попятный в своем желании устроить мне веселую жизнь. Со мной стали здороваться! А иногда даже спрашивали, как у меня дела. И не важно, что многих из них едва не тошнило от проявляемой заботы, изменения начались, и я уж постараюсь, чтобы эти товарищи если и не прониклись ко мне уважением, то хотя бы начали со мной считаться.
Профессор относился ко мне сдержанно, и это уже радовало. По крайней мере, он перестал обзывать меня тупицей, разве это не прогресс? Кроме того, он очень удивился, узнав о моем «желании» принять участие в турнире старост, что планировался на изломе зимы, и вызвался помочь мне в подготовке к магической его части. Конечно же я согласилась, а спросив его, зачем ему это нужно, получила емкий ответ: «Чтоб не опозориться». Оно и понятно, училась я на сильнейшем магическом факультете МАМ, и не важно, что кроме первокурсников в турнире примут участие старосты второго и третьего курсов.
Во-вторых, я очень переживала за Каа’Лима, от которого так и не было вестей. У меня просто болело все внутри от того, что его не было рядом. Это была тоска, что укрывает вас от макушки до пяток колючим одеялом и не отпускает ни на секунду.
В-третьих, каждый раз, приходя на завтрак, обед или ужин в столовую МАМ, я ела в одиночестве. Я, как прокаженная, сидела в набитом людьми и нелюдями помещении, пялилась в пустые стены, жевала безвкусную пищу, машинально шевеля челюстями, и тосковала о брате, о дэйурге, о матери, которую так давно не видела. Сегодняшний день не был исключением, разве что дождь пошел за окном, знаменуя приход осени в Эдэльвайс.
– Привет. – Мужской голос ворвался в хоровод гнетущих мыслей.
– Привет, чего кислая такая? – сказал дроу, садясь рядом со своим другом, что мгновением ранее занял еще одно свободное место напротив меня.
– Ну, мой брат со мной не разговаривает, мои однокурсники приравнивают меня к отбросам общества (впрочем, учителя тоже так считают, разве что Стэфан относится как к человеку), – хохотнула я над получившимся словесным оборотом. – Через три месяца меня ждет идиотский турнир, для участия в котором мне нужна команда, и все бы ничего, только в команду ко мне никто не пойдет. А в целом у меня все хорошо, – совершенно спокойно выдала я все, что наболело. То, что эти двое так запросто ко мне подсели, должно быть, шокировало меня настолько, что я решила вести себя как ни в чем не бывало.
– Почему твой брат с тобой не разговаривает? – совершенно не смутившись выданной мною тирадой, спросил Дрэй.
Сегодня аловолосый дракон был как-то по-особенному хорош. То ли светлая свободная рубашка в сочетании с черным камзолом делала его облик соблазнительным, то ли волосы он по-другому зачесал, а может, я истосковалась по общению до такой степени, что теперь каждый, кто со мной по-товарищески заговорит, будет для меня эталоном красоты. Не знаю, что из перечисленного повлияло на меня, заставив с интересом разглядывать этого и впрямь удивительного мужчину.
– Ну, у него любовь, похоже, – неуверенно буркнула я.
– И при чем здесь ты? – лениво поинтересовался дроу, отхлебнув темный напиток из кружки, которую он держал в руках, когда садился за мой стол.
– Дело в том, что я не одобрила его выбор, – не вдаваясь в подробности, сказала я.
