– Добрый день, – елейным голоском пропела она. – Как вы, должно быть, уже знаете, на моих занятиях нам предстоит осваивать дыхательные техники. Эта дисциплина, несомненно, одна из важнейших. Если маг не умеет владеть дыханием, то он не умеет ничего! – Тонкие брови эльфийки собрались на переносице, придавая ее внешности какое-то детское очарование. – Меня зовут профессор Ил’лариэль. И я хочу сразу сказать, что для наших занятий вам придется обзавестись формой. Особенно девушкам.
«Это что же, придется обтянуть зад, как она?» – с толикой негодования подумала я.
– Поскольку сегодня к занятиям совершенно не готов весь класс, то, пожалуй, начнем с теории.
На этих словах милая эльфиечка чудесным образом перевоплотилась в кровожадного монстра. Диктовала она не в пример быстрее Кирла, при этом успевала повизгивать на тех, кто был не в состоянии поддерживать заданный темп. И угадайте, кому достался самый шикарный вопль из ее арсенала? Да, как ни странно, это была я. И вовсе не потому, что не успевала за остальными.
Как оказалось, профессор Ил’лариэль имела одну вредную привычку (а может, и не одну, но о других мне, увы, ничего не известно). Во время того, как надиктовывала нам лекции, она с завидной легкостью курсировала по классной комнате, заглядывая в записи студентов. Эта невозможная эльфийка сразу же приметила, что в группе магов ей достался неожиданный сюрприз в виде человечишки, и с удвоенным энтузиазмом начала нарезать круги по ряду, где сидела я. Еще несколько месяцев назад я бы даже не обратила на это внимания, но не сейчас, когда незнакомец с завидным упорством подкрадывался со спины…
Демон, которого так часто приходилось успокаивать за последние дни, неожиданно вышел на первый план. Внутри все чесалось и зудело от дикого желания встать, схватить эту дамочку за ее шикарный хвост и с размаху припечатать хорошеньким личиком об стол. Пальцам с трудом удавалось удерживать вмиг ставшую непослушной палочку для письма. Казалось, каждая мышца налилась свинцом, а тело приготовилось в любой момент прыгнуть. В ушах отчетливо слышалось сердцебиение Ил’лариэль, ее ровное дыхание оглушало внезапно ставшие чувствительными уши, отдаваясь в голове беспрерывным пыхтением. Легкий цветочный аромат ее тела неожиданно превратился в тяжелый и приторный. Звонкий эльфийский голосок стал похож на повизгивание молодого поросенка.
Разумом я четко понимала: все, что сейчас со мной происходит, иррационально. Неправильная реакция на простой поступок, который в общем-то не нес в себе агрессии. Но все эти мои размышления были как бы со стороны. Сделав аккуратный вдох, кое-как стараясь удержать остатки разума и не поддаться искушению, дрожащими руками я ухватила склянку с чернилами. Обливаясь потом, с трудом отвинтила крышечку. И вот когда профессор Ил’лариэль завершала очередной круг, проходя как раз за моей спиной, я поняла, что больше сдерживаться просто не могу. Легкое, едва уловимое движение пальцев – и баночка чернил летит аккурат в проходящую мимо эльфийку.
Что тут началось! Сказать, что я едва не оглохла от обрушившихся на мою голову ругательств, – это не сказать ничего. Сперва она визжала, потом перешла на странное басовитое сипение, бесполезно водя тонкими пальчиками по поверхности туники, размазывая чернила еще больше.
– Дрянь! – буквально прорычала она.
А я с облегчением выдохнула и широко улыбнулась, совершенно не обращая внимания на взбешенную преподавательницу. Должно быть, сегодня мне предстоит прослыть умственно отсталой, буйно помешанной человеческой магиней потенциально высшего порядка. Но все это не имело никакого значения в тот момент. Впервые я совладала со своим зверем. И не важно, что произошло это совсем не так, как хотелось бы. Проба пера, так сказать. Почти в буквальном смысле слова.
От переполнявшего меня облегчения и радости я невольно хихикнула и посмотрела на измазанную преподавательницу, что без остановки бормотала себе под нос проклятия на эльфийском языке и столь же безуспешно пыталась оттереть чернила, которые черной кляксой растеклись по ее наряду.
– Урок окончен! – неожиданно громко прорычала эльфийка. – А ты… – выразительно ткнула она черным пальцем мне в грудь, – я этого так просто не оставлю!
Она исчезла из аудитории с такой скоростью, что можно было подумать, словно ее и вовсе не было. Вероятнее всего, что она отправилась прямиком к Тарию, и в ближайшее время меня ожидают крупные неприятности. Но, как это ни странно, ни на уроке по теории магии, ни на истории с математикой за мной никто не явился. Естествознание проходило спокойно, монотонная речь нового преподавателя незаметно погружала в полудрему. Но больше всего радовал тот факт, что три последних учителя совершенно не обращали внимания на тех, кто присутствовал на их занятиях. Каждый из них читал свою лекцию, увлеченно решал у доски задачки, что-то нашептывая ей же и в общем-то ни на кого не отвлекаясь, отрабатывал положенное время.
Мне даже подумалось, что если бы не моя собственная глупость в самом начале, то и день прошел бы спокойно и ровно, так, как последние четыре часа. Перерывов между лекциями не было. Покидать аудиторию можно было лишь по естественной нужде, но поскольку метаболизм у людей и нелюдей все же отличался, то и сидели мы уже часов семь кряду безвылазно. Все бы ничего, но мне, во-первых, хотелось есть, во-вторых, я переживала за Кима, в-третьих, у меня затек… одним словом, все затекло!
Солнце неспешно ползло по небосклону, с каждой минутой все напористее заглядывая в распахнутое окно. Тарий невольно поморщился, откидываясь на спинку кресла, за которым привык работать. Иногда ему казалось, что он уже вполне привык к югу: к палящему солнцу; невероятным запахам, что смешивались в разогретом за день воздухе и буквально оглушали его своим многообразием и насыщенностью; даже к звукам, которые издавали тысячи насекомых, без устали опыляющих вновь распустившиеся цветы; к бесконечной веренице людей и нелюдей, чьи сердца набатом отзывались в его голове.
Южные земли, столь щедрые и плодородные, манили к себе многих. Но только не таких, как он. Поначалу он уставал от всей этой суеты, слишком ярких красок и обилия света. Но привыкнуть, как известно, можно ко всему. Вот и он привык и лишь иногда, в моменты, когда позволял себе непростительно отвлечься, задумавшись над собственными мыслями, мог забыть о нещадно палящем солнце, что ранило невероятно чувствительные к прямым лучам глаза.
– Вот зараза, – сквозь зубы выругался вампир, все еще жмурясь, и одной рукой открыл ящик стола. После чего извлек из его недр ничем не примечательный кожаный футляр, выудил из него очки с круглыми затемненными линзами и с видимым облегчением водрузил их на нос. Стоило Тарию перевести дух, как дверь в его кабинет распахнулась, впуская внутрь неуправляемый черный вихрь в лице профессора Кирла.
– Ты ч-что, спятил?! – с порога поприветствовал ректора заглянувший в гости профессор. В голосе его появились откровенно шипящие нотки, указывающие на степень крайнего раздражения, в котором сейчас пребывал из’сир.
Тарий мысленно застонал, вопрошая неизвестно у кого, чем он провинился, что именно сегодня ему придется принимать на себя гнев давнего друга. Но вида не показал, лишь вопросительно взглянул на профессора поверх очков.
