Собственно, чем больше я размышлял, тем сильнее уверялся в том, что мне стоит просто держать рот на замке по поводу почти всего, что я знаю — даже с Упрямым Ослом, потому что я не знал, какую игру он затеял и был ли он партнером не только Энаиты, но и всего Третьего пути и остального дерьма, в котором я так серьезно застрял. Несмотря на всю его помощь мне, Темюэль был полон секретов и странностей по самый нимб, и я не желал, чтобы ему пришлось выбирать между мной и тем, что там у него происходит.
Пока все эти мысли вертелись в моей голове, я почувствовал себя достаточно бодрым и воссоединившимся с телом, чтобы откинуть простыню и, как Лазарь, восстать из своей могилы. Ладно, вылезти в гостевой комнате из-под кровати, которая была устелена покрывалом и заложена подушками с цветочными мотивами, ну, вы меня поняли. Я уже мимолетом заметил, что простыня, в которую я был завернут, казалась грубее и тяжелее, чем мне запомнилось (не говоря уже о том, что она была плотно натянута), из-за того, как она обтягивала мое лицо. Но когда я попытался подняться, то понял, что все намного сложнее: я был накрыт вовсе не простыней, а брезентом, и, в общем-то, не накрыт, а замотан в него с головы до ног, от чего мои руки были крепко прижаты к бокам. Когда я последний раз присутствовал в этом теле, все было совсемпо-другому. К тому же я чувствовал, что меня двигают, трогают, даже слегка толкают время от времени, будто я лежал на ладони очень-очень большого существа, которое вертело меня из стороны в сторону, решая, с какого конца лучше начать свой обед. (Я точно пробыл в Аду слишком долго.)
Конечно, я сохранял спокойствие, потому что знал, что самое ужасное — это начать паниковать до того, как узнаешь всю ситуацию. Я спокойно заорал: «Какого черта здесь происходит? На помощь!» — Я прокричал эти слова громко, несколько раз. Ладно, «спокойно» — не слишком подходящее слово, но я не только завопил, я начал с силой дергаться и толкаться под этим брезентом, надувая грудь и двигая конечностями, пока у меня наконец не получилось дотянуться руками до лица.
Руками, во множественном числе. Это была уже хорошая новость. Что бы еще со мной ни случилось, у меня был полный набор инструментов для хватания — снова в рабочем состоянии, — каждый из которых присоединялся к соответственному запястью с чудесными букетами из пяти двигающихся пальцев. Я мог судить об этом, потому что увлеченно ощупывал свое лицо, стараясь понять, вернулся я в тело Бобби или же все еще оставался Снейкстаффом. Над моими бровями и на моих щеках не было бугристых шрамов, а моя кожа была не такой жесткой, как в Аду, так что, похоже, я снова стал Бобби Долларом, слегка повидавшим мир ангелом. Пощупав голову сзади, я не нашел ничего, кроме собственной кожи и волос. Никаких шрамов от операции Доктора Тедди, а значит, я точно покинул демоническое тело. Это меня немного успокоило.
Отлепив материал от лица, я наконец смог хоть что-то расслышать, и тогда я понял, что не просто завернут в брезент: я, завернутый в брезент, нахожусь в багажнике движущейся машины. Отлично, я выжил после столкновений с несколькими финалистами шоу «Фабрика Адских Звезд», расправился со слепыми церберами, так что обычные земные трудности меня несильно беспокоили. И все же я достаточно насмотрелся «Славных парней»
[90]
и «Крестного отца», чтобы знать — никто не хочет очутиться закатанным в брезент в багажнике чьей-то машины.
Я старался как мог, чтобы высвободить из брезента руки, но материал был плотным (а еще старым и вонючим — не могу не отметить, пока жалею себя), и я едва мог стянуть его ниже лба. Несмотря на это, я сумел разглядеть, что действительно нахожусь в багажнике, и если получится, я мог бы дотянуться до внутреннего замка крышки, но, как оказалось, автомобиль был слишком стар, чтобы вообще иметь такую аварийную щеколду. Будь у меня возможность посильнее замахнуться, я бы смог открыть крышку, выбив замок изнутри — мое земное тело достаточно сильное, — но это тоже был не вариант, так что у меня оставался только один героический вариант.
Как только я начал наваливаться на крышку изнутри, машина завиляла. Но при этом, кто бы там меня ни похитил, он не остановился, ничего подобного, поэтому я начал размышлять, что еще можно попробовать сделать? Насколько я знал, оружия при мне не было — я точно не брал его, когда ехал оставлять свое тело в доме Уолкера, потому что кому захочется столько дней или недель лежать на огромном пистолете, даже если вы без сознания? По возвращении я бы как минимум обнаружил, что вся моя спина в синяках, а то и в дырах от случайных выстрелов. Так что же я собирался делать, когда они вытащат меня отсюда и решат прикончить? И кто вообще меня схватил? Элигор сказал, что его люди не нашли не то что пера, но и моего тела. Может, это Энаита решила убедиться, что за «улыбающегося убийцу» закончат его работу?
Ждать мне оставалось недолго: машина замедлила ход и перестала трястись. Я повторил свои попытки выбраться из брезента и вообще увеличить шансы на выживание, потому что, будучи замотанным в это полотно, я был так же опасен, как гигантский буррито.
Наконец, когда машина остановилась, я сумел освободить верхнюю часть тела. Я услышал, как кто-то ковыряется в замке багажника. Испытывая отвращение к самому себе за то, что не припрятал вместе с телом какое-нибудь оружие и оставил его беспомощным, я прижался к дну багажника. Когда крышка открылась, я закрыл глаза, чтобы меня не ослепил свет, и изо всех сил выбросил вперед сжатый кулак. Я почувствовал глубокое удовлетворение, услышав, как кто-то закашлялся от моего удара и упал, и затем открыл глаза, выбрался из брезента и начал вылезать из багажника, но замедлился, когда увидел, что вместо Луки Брази или других бандитов Дона Корлеоне я врезал прямо по яйцам Младшему Ангелу Клэренсу.
— А тыкакого хрена тут делаешь? — закричал я. — То есть что ты тут делаешь? Пауза. Почему я в багажнике машины?
Казалось слегка неприличным задавать вопросы бедняге Клэренсу, упавшему на спину и свернувшемуся в комок, словно умирающее насекомое, издавая стоны боли и позывы тошноты — сейчас он явно был не в лучшей форме.
Я услышал, как хлопнула дверца со стороны водителя. Мгновения спустя подбежал Гарсия Виндовер, он же Джи-Мэн, он же Самый бесполезный человек в мире. На нем была его обычная гангстерская одежка — в стиле рэпера Янг Джиззи, — только подобранная на распродаже в магазине Hot Topic. В этот раз к своему образу он добавил черную повязку на один глаз, но она сделала его похожим не на пирата или Ника Фьюри,
[91]
а скорее на школьника, страдающего амблиопией.
[92]
— Ого! — взволнованно вскрикнул он, увидев, что Клэренс валяется на земле около машины, сгибаясь от рвотных позывов и задыхаясь, словно женщина при родах. — Бобби, чувак, ты почему это сделал?
