* * *
Этот вопль я запомню надолго. Даже не вопль, а судорожный хрип. Он прорвался со стороны моря и больше не повторялся.
К этому часу вечер успел окутать побережье дымкой тумана и прохладой. Легкий озноб сменился липким потом от этого душераздирающего крика.
Я вгляделась в морскую даль. Крик донесся со стороны дальнего буя. Последний яростно кидало волной из стороны в сторону и обдавало белой пеной. В моих ушах до сих пор звучал этот полустон-полувой.
Буй снова приподняло и бросило с волны вниз. Следом за ним водная масса потянула темный предмет и тут же накрыла его собой.
Я продолжала напрягать зрение и слух. Тишину нарушали лишь шипение и удары волн о берег. «Предмет» (закрались ужасные подозрения насчет этого неопознанного объекта) показался снова. Волна, несущая его, небрежно колыхнулась в сторону берега. Настигающая ее следующая по высоте и мощи явно превосходила предшественницу. Мгновения хватило для опознания «предмета».
— Еж твою дрожь! — не удержавшись, произнесла я.
Теперь не оставалось сомнений: в море человек.
Штормовые волны яростно нападали на берег, оставляя за собой мутную пену и стремительно скатывающуюся вслед за водой гальку.
Чем дольше сохранялось ровное поле воды у берега, тем страшнее и яростнее оказывалась пришедшая новая волна. Галька, пена, мощный напор воды — все с разрушительной силой неслось к берегу.
Человек за буем показался вновь. Похоже, он не оказывал никакого сопротивления волнам, а послушно следовал воле стихии.
Смотреть на происходящее дольше было равносильно наблюдению за экзекуцией. Но заставить себя войти в море означало выступить самой в роли мученицы.
С тоской посмотрев на бурлящее море, я разделась и подошла ближе к воде. Выбирать момент захода в воду следовало очень тщательно. В противном случае волна будет кувыркать меня по гальке до пенистого прибоя.
Выждав, когда очередной вал «вырастет» в полный рост, но еще не начнет закручиваться, я разбежалась и с закрытыми глазами нырнула под волну.
На какое-то время меня окутали холод и тьма. Отвратительное ощущение. Плыть на глубине было несколько легче, но течение относило вбок. Вынырнув и осмотревшись, я стала грести в сторону темнеющего буя. Пока я решила ориентироваться на него.
Работать руками и ногами приходилось очень активно. Утопающий бездействовал, а это внушало опасение.
Нас отделяло метров пять, и я различила в темноте распластанные по воде длинные волосы. Удалось разглядеть яркий оранжевый верх купальника.
Следовательно, передо мной была женщина.
Голова в очередной раз скрылась под водой. Мне пришлось сбавить скорость для определения правильного направления.
Каждая новая волна заставляла меня останавливаться в нерешительности и всматриваться во тьму, пытаясь разглядеть тонущую.
Голова неожиданно возникла рядом с буем. Я ринулась туда в надежде, что жертва вечернего заплыва догадается уцепиться за канат. Не догадалась… А может, не смогла.
Я вынырнула в метре от красной бочки. Никого. Уцепившись за якорный трос, я пыталась восстановить дыхание. Вокруг — темные воды и отблески заката на них.
Женская голова появилась снова и вместе с волной понеслась к берегу. Я кинулась вдогонку. Но не успела сделать и пары взмахов руками — волосы скрылись под водой. Надежды на спасение жертвы почти не оставалось. Тем не менее я продолжала кружить по мутной воде, внимательно, насколько позволяли волны, наблюдая за поверхностью.
Мои силы были на исходе, и я перевернулась на спину. Надо мной нависли темное низкое небо, нарождающаяся луна и кое-где звезды. Опустив взгляд, я чуть не вскрикнула от испуга и неожиданности.
В метре от меня на волнах качнулось тело человека. Опомнившись, я с размаху накрыла его собой, крепко уцепившись за волосы и руку.
Тащить ее к берегу было трудно. Несколько раз я, пожалуй, была близка к обмороку от страха и перенапряжения в борьбе с волнами.
Однако самое страшное испытание ожидало меня в непосредственной близости от пляжа. Каждая разбившаяся волна сползала обратно в море, увлекая за собой все, что попадало в эту «ровную» зону. Раза три я вместе с бесчувственной девушкой пыталась выкарабкаться. Нас снова и снова накрывала огромная волна, утягивая назад и не позволяя закрепиться на берегу.
Реальность превращалась в кошмарный сон. Хотелось лишь быстрее проснуться. Спасло отчаяние. Я еще крепче стиснула руку девушки и на гребне большой волны понеслась вперед. Шмякнувшись о дно и собрав последние силы, волоком потащила свою ношу к пляжу. Вероятно, волна была слабее остальных, а может, я успела быстро выбраться на безопасное место, но больше вода нас не захватила.
Сделать девушке искусственное дыхание оказалось делом очень нелегким — ноги и руки меня не слушались.
Постепенно спасенная стала проявлять признаки жизни. Однако воды она успела наглотаться предостаточно, и мне пришлось изрядно потрудиться, выливая из нее лишнюю жидкость. Зрелище, скажу вам, малоприятное. Наконец-то бульканье из горла «пловчихи» превратилось в нечто похожее на членораздельную речь. А с возвращением рассудка на меня обрушили поток слез и упреков:
— Зачем лезете не в свое дело? Просили вас? Отстаньте от меня все… Идите вы…
Снова слезы и всхлипывания. Пусть мои старания по спасению утопающей никто не оценил, но такого отношения я точно не заслуживала! Я справедливо возмутилась:
— Ну, знаешь! Табличку бы оставила: «Не мешайте, хочу утопиться!» Я не такой любитель плавать, чтобы за здорово живешь здесь барахтаться. Обратно на место утопления пожалуйте самостоятельно, без моей помощи. Я, кстати, вообще бесплатно не работаю…
Тут только я ее как следует рассмотрела. Довольно миловидная миниатюрная девушка, а скорее даже девочка. Вода все еще стекала с волос — это придавало ей совсем несчастный и жалкий вид.
Мне действительно стало ее жаль. Очень.
— Слушай, тебе ведь лет пятнадцать, что ж так рано жить надоело?
— Мне шестнадцать, а жить мне было хорошо, пока сюда не приехала.
— Так, может, уезжать пора?
— С этим проблемы, и почему я вам должна все объяснять?
Логично. Мне стало ясно, что девочке необходима помощь. И раз уж я начала, то надо доводить дело до конца. Это очевидно. Поэтому я продолжила разговор:
— Ну, тебе будет легче рассказать мне, потому что про твой «заплыв» я уже знаю, а другие нет.
— Я не то что рассказать, я думать об этом не могу.
Опять слезы и рыдания.
— Ну хорошо, давай просто познакомимся. Я — Таня Иванова. Тебя ведь тоже как-то зовут?
