– Огнева, вы отвечаете за то, что они оба пойдут пешком. И не вздумайте меня обмануть! – Ада Фурьевна сейчас походила на змею, которая только что укусила и была довольна собой. – Это легко проверить при желании. Чего вы застыли?! – Фурия вдруг резко перешла на яростные вопли: – Мне сообщить в деканат, что трое студентов стоят и нагло саботируют задания для волонтеров?!
После этих слов все трое очень быстрым шагом, боясь получить плевок в спины, зашагали подальше от сквера.
– Как же я ненавижу ходить!.. – Ацкий яростно вздохнул, недовольно взглянув вверх. – Слышь, Огнева, я реально сюда приперся своим ходом ради тебя. Триста метров шел от общаги, а тут такая засада…
Увидев, что валькер деловито раскладывает черные, обклеенные стикерами из «Макдоналдса» и пестрыми наклейками крылья, Влада молча показала пальцем на скорчившиеся после плевков фурии кусты, и Ацкий нехотя сложил крылья, дернув плечами.
В этот момент, издав душераздирающее чиханье, Федя Горяев споткнулся. Раскинув руки и готовясь упасть, он устремил особый взгляд вурдалака в землю, как бы примериваясь туда нырнуть. И нырнул бы, если бы рука Влады вовремя не схватила его за шиворот клетчатой рубашки.
– Мну это… ы-ы… мну плохо, не пойду я на вокзал, – просипел вурдалак. – Во-о…
– Пойдешь, Горяев, – Влада встряхнула Федю за шиворот. – Иначе Ада нажалуется твоей матери, а ей нельзя нервничать. Она и так…
«Она и так безумная, – добавила мысленно Влада. – Нет, нереально дотащить до вокзала обоих обормотов!»
– Мну тру-удно по земле, ненави-и-ижу по земле, – гнусавым голосом детсадовского капризули заныл вурдалак. – Нос забит от этого паршивого пуха… Только не это, умоляю!!! – завопил Федя, заметив подъехавший к остановке троллейбус. – Я не песажор какой-нить вам! Никаких автобусев-трамваев!
– К черту фурию, – оглядевшись и убедившись, что фурии на горизонте нет, Ацкий опять собрался взлетать.
– А ну хватит! – неожиданно для себя рявкнула Влада таким голосом, что вурдалак и валькер вздрогнули, удивленно расширив глаза. – Вы мне оба надоели!!! Хватит придуриваться, оба пешком быстро пошли! Поняли?!
– Фигасе! Точно светлая кровь вскипела, – проворчал Ацкий недовольным голосом, но подчинился, больше не делая попыток сорваться с земли и удрать в небо. Вурдалак тоже притих, пришибленно шмыгая носом.
– Пошли, чудовища… – Влада схватила обоих мальчишек под локти и потащила по тротуару.
Глава 2
Его ведьмобродие прибыл
* * *
Путь до Ленинградского вокзала оказался настоящим адом. Если бы Ада Фурьевна видела Владу сейчас, хорошее настроение было бы ей обеспечено до конца лета. Одной рукой Владе приходилось держать за шкирку Горяева, норовившего нырнуть под асфальт, а второй цепляться за рукав Ацкого, чтобы тот не взлетел. Вурдалак и валькер были невыносимы: ворчали, спотыкались, проклинали лето, асфальт и тополиный пух. Но все-таки шли. А Влада размышляла, можно ли загадать желание, когда плетешься между двумя обормотами. «Если Федьку привязать к Ацкому, кто из них кого перетянет?» – вились в ее голове гадкие мысли.
– А зачем на вокзал-то переться, тьфу? – ворчал Горяев, чихая и выковыривая из носа тополиный пух. – Чхе-е… Он сам не может добраться куда ему надо, этот маг-перемаг?
– Он ведьмак, – отрывисто бросила Влада. – Настоящий темный ведьмак. Захочет – и у тебя рога вырастут.
– Рога? – Федя задумался, а затем с одобрением кивнул круглой головой: – А че… Я согласен! Рогами удобнее того… копаться в земле. А то пробивать каждый раз асфальт башкой достало…
Вурдалак опять дернулся вниз, и Влада едва удержала его на поверхности земли, когда Федя по щиколотку вошел в землю.
– Вы мне оба надоели! – разозлилась Влада. – А ну вылезай сейчас же! Ты почему все время подпрыгиваешь, как блоха?! – обрушилась она на Ацкого.
– Инстинктивно, – оправдывался валькер. – Сорри, сонц, я не нарочно, честно! Лапы не идут совсем…
Они с трудом вползли на ступеньки, под удивленные взгляды людей миновали просторный зал ожидания, а потом Владе пришлось быстро соображать, как найти нужную платформу, куда прибывал поезд.
– Ведьмак может запросто прочапать мимо. Нам нужно написать на табличке «НОСФЕРОН» и держать ее на виду, – подал разумную идею Ацкий. – У меня в кармане буклет рекламный, хоть на что-то сгодится теперь…
Валькер вытащил из кармана яркий листок, на котором было написано: «Открытие супермаркета для нечисти „Гадость Тьмы“ на Маросейке! Спешите!»
На обратной стороне листка ребята написали слово: «НОСФЕРОН» и, встав поперек платформы, развернули плакат на гордо вогнутой груди Феди. По платформе несся поток людей с чемоданами, котомками, мешками. Нервно мяукал запертый в переносном ящике белый кот, которого тащила грушевидная женщина с утиной походкой.
– Недолго осталось, потерпи… – уговаривала женщина кота. – Потерпи до полнолуния. Недолго, планов не строй…
Влада вздрогнула, снова ощутив недавний ужас, но не сказала ребятам ни слова. Их это точно не касается – не поймут.
А люди шли и шли мимо, равнодушно поглядывая на помятый плакат.
– Бертилова бы сюда, чтобы он январек холодненький состряпал, – ныл Федя, обмахиваясь воротом рубашки. – Подохнем тут на жаре, январек хачу-у…
– Январек ему… Ну где он, ведьмобродие это питерское? – Ацкий щурил глаза, закрываясь ладонью от солнца. – Может, его по дороге в поезде светляки укокошили…
– А по балде тебе, нечисть, не настучать за хамство? – раздались грозные слова за их спинами.
Позади оказался молодой худой парень в черном плаще до пят, который выглядел дико среди моря ярких маечек и джинсов. Дежурный ведьмак Носферона Жорик Темнов напомнил Владе длинноносого Мефистофеля с увиденной в детстве картинки – там он склонялся над терзаемым раздумьями Фаустом. Только Жорик был Мефистофель в молодости: на вид ему не больше двадцати пяти – двадцати семи лет, хотя он явно хочет выглядеть старше. Наверное, поэтому специально зачесывает волосы назад, демонстрируя залысины у висков.
– Пошли вон отсюда, оба, – скомандовал ведьмак, одарив нехорошим взглядом валькера и вурдалака. – Уже две минуты как официальные сумерки, летите и ползите отсюда. Убирайтесь! А Огнева остается.
– Рады стараться, ваше ведьмобродие! – радостно гаркнул Ацкий.
Через мгновение Влада увидела два развязанных шнурка и замызганные носы кроссовок, мелькнувшие перед ее носом. Сегодня валькер «наухаживался» и смылся, не попрощавшись. Федька исчез еще быстрее – на том месте, где он только что стоял, теперь зияла «фирменная горяевская воронка», похожая на скособоченную звездочку. Кто-то из проходивших мимо людей испуганно вскрикнул, собрав около десяти любопытных взглядов. Но уже через несколько секунд мироощущение прохожих вернулось на место – сработало как часы дневное право.
