Книга Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь, страница 49. Автор книги Карина Демина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь»

Cтраница 49

Аврелий Яковлевич догрыз сахар и потянулся за новым куском.

— Она возьмет сердце, а с ним и душу невинную, перекроит, переиначит, напоит кровью своей… и с нею получит игоша не только силу, но и голод. Нам повезло, рано нашли. Только-только вылупился, видишь, какой маленький, слабенький…

Игоша скалился.

Он определенно проголодался вновь, но крови больше не было.

— Пара дней, и стали бы люди болеть, а он — сил набираться… пара недель — и первые мертвецы объявились бы… еще неделя, и… и я один точно не сладил бы с ним.

— И что теперь?

— В храм отнесу. Глядишь, милосердницы Ирженины и смогут душе помочь… жалко же дитя. — Аврелий Яковлевич накрыл склянку рукой, и игоша очнулся, заметался, истошно вереща. — Ох, чую, Себастьянушка, неспроста твоя подруженька именно сюда пришла…

Верно.

Больно уж все один к одному сходится.

Хольм и агентка, способная разум наново перекроить… конкурс этот и колдовка, Богуславе приворот на крови продавшая…

— Для Хельмовой жрицы привороты — баловство, — подтвердил мысль Аврелий Яковлевич. — Пустая трата сил.

— Думаете, та же самая?

— А разве нет? Две сильные колдовки в одном городе в одно время? Нет, Себастьянушка… бабы — они дуры… и дуры суетливые. Редко у какой хватит терпения, чтобы науку колдовскую постичь. Это тебе не борща сварить, но если найдется какая, терпеливая да внимательная, вот тут-то мужикам хоть в петлю лезь. Одна она, паскудина. Знает, что за конкурсом приглядывать станут… стережется…

…а и верно.

Что было бы, когда б не встретился сегодня Аврелий Яковлевич? Дежурный ведьмак, конечно, тоже не даром хлеб ест, но слабей, много слабей Старика. Да и вовсе вопрос: почуял бы он странное за квартирой?

И если нет, что стало бы с акторами, которые в квартирку сунулись бы?

Явно, что ничего хорошего.

Аврелий Яковлевич молчал, думал и щипал бороду.

Себастьян ждал, стараясь не глазеть на игошу, который кружился по склянке, то и дело останавливаясь, проводя пальцами-волосками по заговоренному стеклу.

Стекло дребезжало, мутнело и шло мелкими трещинками, которые, впрочем, тотчас зарастали.

— Говорил я, что нельзя запрещать Хельмовы храмы…

— Даже после этого? — Себастьян кивнул в сторону склянки.

— Именно, дорогой мой… именно… вот когда стоит посеред города черная пирамида, когда разит от нее кровью, да так, что человека стороннего, внутрь заглянувшего, наизнанку выворачивает, тогда человек этот десять раз подумает, прежде чем с Хельмом связаться. А еще поглядит, как животинку на алтаре режут… Нет, Себастьянушка, некоторые вещи на виду должны быть в силу их исключительного уродства.

Игоша заскулил.

— Тихо, — погрозил ему пальцем Аврелий Яковлевич. — Да и то, одно дело — жрецы явные, которым скандалы и проблемы невыгодны, они сами за своими присмотрят, больно наглых попридержат… а нет, то и выйти на них легко по Хельмовой дорожке. И другое совсем — когда все втайне, в секретности.

Он вздохнул и, схвативши себя за бороду, дернул.

— И вот вроде все оно правильно, тихо, благостно… а нет-нет да и выплывет из этакой благости жрица-хельмовка… и игоша — малое, на что она способна. Нет, Себастьянушка, вот поглядишь, от баб все зло.

Штатный ведьмак поднялся и сунул склянку в карман пальто, прихлопнул, чтоб улеглась… и улеглась же.

— Идем, дорогой мой…

— А…

— Оставь, квартирку эту чистить ныне придется. А вещички сжечь. — Это Аврелий Яковлевич произнес громко, чтобы пан Суржик, мявшийся у порога, не решаясь, однако же, его переступить, слышат. И тот, охнув, руки к груди прижал… — Заявку на чистку я сам передам, вне очереди сделают. И со всем тщанием, милейший! Слышите? Только попробуйте из этой квартирки хоть пылинку вынести.

Пан Суржик часто закивал, мысленно прикидывая, не пора ли уже упаковать вещички да переехать, скажем, в тихие курортные Кокулки, где, говорят, домов превеликое множество, а в грамотных управляющих завсегда недостаток имеется.

Покинув дом, Себастьян задышал свободно, полной грудью, с наслаждением перебирая ароматы, прежде казавшиеся ему неприятными. В воздухе пахло жареной рыбой, цветами и аптекарской лавкой, двери которой были гостеприимно распахнуты.

— И не думай даже, — остановил Аврелий Яковлевич. — Она не такая дура, чтобы сделать ошибку столь очевидную. Небось без амулетика на улицу она носа не кажет. Так что не видать вам свидетелей… нет, этак ее ловить — смысла нету. Так что едем.

— Куда?

— Как куда? — Аврелий Яковлевич застегнул пальто и воротник широкий, бобровый, поднял. — Ко мне, Себастьянушка. Будем тебе невинность восстанавливать. Иль позабыл, что до конкурса пара дней осталась?

О таком разве забудешь? И Себастьян, совершенно по-собачьи отряхнувшись — мнилось ему, что прилипли к коже темные эманации колдовского мха, — поинтересовался:

— А это не больно, Аврелий Яковлевич?

Штатный ведьмак взмахом руки подозвал бричку и ответил:

— Первый раз оно завсегда больно, Себастьянушка.


Гавел наклонился еще ниже, едва ли не в колени лицом зарывшись. Пусть бы и скрывал лицо потрепанный плащ возничего, доставшийся в комплекте с бричкой и страхолюдной линялою лошадкой всего-то за два сребня. Конечно, на время…

…услышанное краем уха заставляло нервничать.

Гавел надеялся, что ошибается в худших своих подозрениях, однако же жизнь приучила его к тому, что аккурат такие подозрения чаще всего и сбывались.

— Ничего, дорогой. — Аврелий Яковлевич развалился вольно, опершись локтем на борт, и на улицы, прохожих взирал с характерною ленцой, которая появляется после многих лет бездельного существования. — Я ж, аккуратненько… винца выпьем, расслабимся.

Лошадка пыхтела, стучала копытами по мостовой.

— Вы это… как-то нехорошо говорите, — ответствовал Себастьян.

И в голосе его Гавелу слышалась неуверенность, прежде для ненаследного князя нехарактерная. Впрочем, штатный ведьмак ничего не ответил.

Молчал он до самого дома, расположенного не в Кладбищенском переулке, давным-давно облюбованном ведьмаками, алхимиками, звездочетами и прочим людом, к волшбе привычным, а на Белой стороне. Аврелий Яковлевич владел солидным особнячком. Выстроенный по моде прошлого века, дом был обильно украшен лепниной, портик поддерживала шестерка колонн, увитых мраморным виноградом, а сверху, поглядывая на нежданных гостей с презрением, примостилась пара пухлых горгулий.

К счастью, тоже мраморных.

И выглядели они не в пример дружелюбней своих собратьев из Королевского зверинца, в котором Гавелу случалось бывать… исключительно по служебной надобности, но о том визите он вспоминать не любил. Хотя, оказывается, обо всем, что со службою связано, он вспоминать не любил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация