Как только за ним закрылась дверь мы с Мией заговорили разом:
— Мия, объясни мне!
— Ну Соня, ты даешь!
— Ну, рассказывай! — Мия приплясывала вокруг меня в нетерпении, — Вроде тихоня-тихоней. Я глазам своим не поверила: как ты ухитрилась-то? Столько лет ни у кого не брал бусины, а уж чтобы такие! Только и разговоров на обеде было, что о тебе и Сайгоне. Да, Соня, умеешь ты удивлять! И главное — мне даже ни словечка не сказала! Ни намека!
— Погоди, — попросила я Мию, припомнив её "бусный ликбез" и медленно холодея от догадки, — а что, кого-то удивило, что я Сайгону брачные бусины нашила?
— Удивило? — Мия аж задохнулась от избытка чувств, — Да нас чуть не разорвало от любопытства! Имей в виду, что сегодня вечером, на празднике, ты только и будешь, что отвечать на вопросы.
Я лишь вяло отмахнулась — сейчас меня больше беспокоило совсем другое: Мия не стала меня поправлять, а это значит, что моя догадка была верной. То, что мои бусины оказались брачными, многое объясняло и в реакции Сайгона. Столько лет не желать связывать себя какими-либо узами, и в одночасье стать женихом неизвестной, чужой девицы, которая, помимо всего прочего, не вызывает у тебя теплых чувств и постоянно вляпывается в неприятности, — от этого взбесится даже святой. Хуже всего в этой ситуации было то, что разорвать нашу так называемую помолвку без серьезных последствий не удастся. Я поняла, что мне надо срочно переговорить с Саем, извинится, объяснить ему, что эта ситуация — глупое, случайное стечение обстоятельств, что у меня не было никаких задних мыслей и корыстных целей. А самое главное — надо было договориться о том, как мы будем выпутываться из этой ситуации.
Мия сердито дернула меня за рукав.
— А? Что? — встрепенулась я.
— Замечталась о женихе, никак? — хихикнула Мия, — я с тобой разговариваю, а ты не слышишь. Так что — тебе Сайгон правда нравится?
— Конечно, — удивилась я, — а зачем бы я еще ему бусины нашивала?
— Так он же единственный наследник Эдварда! — в ответ удивилась Мия, — погоди, так ты что, не знала что ли? Точно, тебя в Нашере еще не было, когда он представлялся. Так ты просто потому, что он тебе нравится?
Мия хохотала так заразительно, что я невольно присоединилась к ней.
Отсмеявшись, Мия решительно ткнула меня локтем в бок:
— Пойдем-ка приведем себя в порядок к празднику, невеста!
Выделенная нам комнатка была удивительно уютной: неяркие стены, покрашенные в бежевый, серо-коричневая обивка мягкого диванчика и пуфиков, расположившихся вокруг стеклянного "кофейного" столика, две широкие кровати под балдахинами, прикроватные тумбочки и ночники — все было подобрано со вкусом. Но больше всего меня обрадовала отдельная ванная комната. Просторное, светлое помещение, отделанное бело-голубой мозаичной плиткой, сверкающая латунь кранов и стилизованной "под старину" раковины, белоснежная ванна на изогнутых "кошачьих" лапах, шкафчики из темного дерева, все это словно приглашало не торопиться, наслаждаясь тихими земными радостями. И только сейчас я поняла, как все эти несколько дней мне мучительно хотелось принять душ в одиночестве.
— Ты только в рыбу не превратись! — крикнула мне Мия, которая великодушно пустила меня в ванну первой, занявшись выбором наряда.
— Постараюсь, хотя искушение слишком велико! — отозвалась я. Мне выбирать было особенно нечего. Два комплекта с чужого плеча, один из которых уже грязный, да форма летной школы, которую, как что-то мне подсказывало, одевать не стоило.
Я стянула с себя одежду, и, с наслаждением ступая по теплому мозаичному полу, прошлепала в душевую нишу. Но насладится долгожданным одиночеством мне не дали: когда я, расслабившись, принялась напевать популярный ТриОНский мотивчик, в дверь ванной комнаты забарабанили. Пришлось выключить душ, нашарить полотенце и халат, заботливо разложенные на полотенцесушителе и отправится открывать дверь.
— Мия, у нас пожар? — ехидно осведомилась я.
— Хуже, — жизнерадостно откликнулась Мия, — нам принесли праздничные платья.
Мне было достаточно одного взгляда на кровати, на которых были аккуратно разложены наряды, чтобы понять и простить Мию. И нижнее, и верхнее платья были простого, свободного покроя, к ним прилагался тоненький поясок и шарф. Нижнее платье было сшито из плотного, тяжелого материала, ласкающего кожу при прикосновении. Удивительно консервативное, под горло, оно должно было закрыть все тело, оставляя на виду только кисти и щиколотки. Верхнее же платье, наоборот, было сделано из ажурной, легкой материи и казалось очень легкомысленным: короткие широкие рукава, смело обозначенное декольте, и разрез спереди, идущий от самого пояса вниз. Подол нижнего платья был щедро украшен затейливой вышивкой, а поясок сверкал камушками.
Я присела на кровать и неверяще погладила наряды, втайне опасаясь, что они вот-вот бесследно исчезнут, как и положено настоящим волшебным вещам.
Мой комплект был нежных золотистых оттенков, а вот Мие достался солнечно-рыжий с коричневым.
Наконец мне удалось оторваться от любования нарядами, и я решительно выставила Мию в ванную — судя по мужскому гвалту на улице, до начала праздника оставалось не так много времени.
Старшая Дочерь Храма Праматери Юстимия появилась в нашей комнате без всякого предупреждения: дверь просто открылась, пропуская её, и тут же закрылась за её спиной. По выражению лица жрицы было ясно, что она пребывает в скверном расположении духа, однако старательно пытается взять себя в руки.
— Чем обязаны Вашему визиту? — брякнула я от растерянности, не имея представления, как положено общаться с жрицами местного культа.
Юстимия неожиданно улыбнулась по-настоящему, и эта искренняя улыбка преобразила ее лицо: теперь передо мной стояла еще не старая и очень миловидная женщина.
— Что же, надо признать, Эдвард с возрастом научился добиваться того, чего он хочет. — и, заметив мой недоуменный взгляд, качнула головой, — Не бери в голову, девочка. Сейчас я помогу тебе подготовиться к сегодняшнему празднику.
— А Мия? — решилась я уточнить.
— Эд пришлет кого-нибудь из старших женщин и для нее.
Юстимия скользнула к стене, которая оказалась хорошо замаскированным встроенным шкафом, и начала вытаскивать оттуда щетки, баночки, бутылочки. Потом на секунду повернулась ко мне, скользнула взглядом по халату и тюрбану из полотенца.
— Раздевайся, — властно приказала жрица, и, заметив мое сомнение, досадливо поморщилась, — Соня, все Дочери Храма учатся врачеванию, и нам время от времени приходится самим принимать роды — ты думаешь, я вижу что-то новое? Снимай с себя эти тряпки.
Я послушно развязала халат, и постаралась стоять спокойно под взглядом Старшей Дочери. Та, кивнув каким-то своим мыслям, тут же нырнула в шкаф, и обернулась ко мне уже с двумя непрозрачными, шуршащими пакетами.
