— Надевай, — и ловко кинула мне пакеты один за другим, — это белье. Оно новое. И не думай ничего плохого: вы не первые невесты рода, так что в какой-то момент воины догадались сделать небольшой запас необходимого.
Я развернула пакеты — там действительно оказалось белье. Несколько консервативного покроя, без привычного мне кружева, но очень удобное. Юстимия внимательно следившая за мной удовлетворенно кивнула.
— В самый раз. Все-таки не растеряла еще навыки. А теперь иди и садись сюда, — жрица легко повернула соседнюю панель, открывая небольшой косметический столик с зеркалом, и маленькой банкеткой, — я тебя причешу.
Все время, пока Юстимия сочиняла на моей голове сложную прическу из переплетенных прядей, драгоценных нитей, косичек и заколок, она беспрерывно напевала. Мелодии были разными, но такими пронзительными, что хотелось то ли расплакаться, то ли превратиться в птицу и улететь как можно дальше, они заставляли страдать и вызывали непонятное томление. Я попыталась вслушаться в слова — но так и не смогла их понять, казалось, что это не самое важное.
За спиной хлопнула дверь, Юстимия ответила на чье-то приветствие, прошуршали шаги и легкий стук, видимо в дверь ванной комнаты, ознаменовал присутствие еще одного человека. Юстимия закончила песню, удовлетворенно оглядела меня в зеркало, и сделала тот самый благословляющий знак.
— Поторопитесь, девочки, — послышался мягкий голос за спиной, и, наконец, говорящая оказалась в поле моего зрения.
Невысокая, круглая, пожилая женщина лет пятидесяти, с косой, щедро разбавленной сединой, одетая в простенький шальвар-камиз остановилась у соседней секции, внимательно разглядывая её содержимое. Лицо у нее было доброе, в сеточке морщин, разбегающихся от уголков глаз и губ, а улыбка искренней и открытой.
За спиной послышались шаги Мии.
— Меня зовут Тара, — представилась женщина, — я вдова, помогаю в Общинном доме, чтобы не сойти с ума от скуки. Как тебя зовут? — перевела та взгляд на Мию, и услышав ответ скомандовала, — Раздевайся!
Юстимия обернулась на Мию, после чего присоединилась к Таре, и вскоре в руки Мие полетели знакомые темные пакеты.
— Там белье — улыбнулась я отражению Мии в зеркале, — новое. Надевай, не бойся.
Меня турнули с банкетки, и я начала одеваться. Вернее — Юстимия принялась наряжать меня как куклу, суетясь вокруг и отдавая приказы сесть, встать, вытянуть руки. Я не сопротивлялась — прическа у жрицы вышла волшебная, и я боялась за ее сохранность.
Когда меня упаковали в праздничный наряд, затянули поясок, и выдали из заветного шкафа очередные золотистые матерчатые туфельки, такие нежные и тонкие, что было страшно, что они не доживут до окончания праздника, из недр все того же шкафа было извлечено зеркало примерно в половину моего роста. Юстимия легко держала его в руках, позволяя мне осмотреть себя в зеркале. Отражение было непривычным — платье прятало все изгибы тела, а затейливая прическа только помогала акцентировать внимание на лице.
Глядя, как я оглаживаю платье, натягивая его на груди, Юстимия тихо фыркнула:
— Соня, ты считаешь платье слишком простым? Поверь мне, в ближайшие пару дней тебе захочется, чтобы вместо него на тебя был надет балахон из мешковины. Ты новенькая, твоя внешность весьма необычна, и ты выбрала Сайгона — достаточно и одной причины, чтобы вызвать интерес, а уж три… Жизнь в воинском поселке — испытание для девушек: куда бы вы ни пошли, на вас будут смотреть мужчины. Да, они не посмеют причинить вам вред, или навязать свое общество, но запретить им смотреть не может никто.
В этот момент пришла очередь упаковывать в платье Мию, и я, осторожно присев на краешек кровати, с удовольствием посмотрела на этот процесс со стороны.
Критично оглядев нас обеих, Юстимия с Тарой довольно переглянулись и поклонились друг другу, прижав ладони к сердцу.
— Пусть благословит вас Праматерь, — Тара привычно очертила круг перед нами, и отступила в сторону, — Старшая Дочь Юстимия проводит вас.
И мы пошли за жрицей.
Глава 13
Общинный дом, как удалось выяснить по пути у Юстимии, состоял из двух двухэтажных крыльев, соединенных между собой галереей, образуя букву П, обнимающую ухоженный дворик, в центре которого располагался фонтан. В одном крыле жили молодые воины, еще не накопившие на собственный дом, другое использовали для праздников, свадеб, официальных мероприятий, а второй этаж — в качестве гостиницы, где и жили невесты после приезда. Поскольку принуждать невесту к браку никто не мог, то она могла жить в общинном доме столько, сколько пожелает, ни в чем не нуждаясь — за все ее капризы расплачивался казначей рода. На практике же устоять и сохранить свое сердце свободным в ситуации, когда сам воздух вокруг, кажется, пропитан тестостероном, а пройти по улице незамеченной просто невозможно, долго не удавалось никому. Своеобразный рекорд в четыре месяца поставила невеста, которая никак не могла выбрать между двух близнецов. В этом месте своего рассказа Юстимия закашлялась, и я предположила, что с близнецами до сих пор не все так просто. Так, за разговорами, я не заметила, как мы пришли — Юстима открыла перед нами высокие, резные двустворчатые двери и решительно втолкнула нас внутрь помещения. И опять я восхищенно оглядывалась по сторонам, пока Мия привычно не толкнула меня в бок, отрывая от интерьера:
— Смотри, тут только женщины. И они на нас пялятся! — быстро зашептала она.
Действительно — стоило нам войти в комнату, как по залу прошел шепоток, гася шум голосов, и на нас устремились десятки взглядов. Исключительно женских, оценивающих взглядов: кто-то смотрел с недоумением, кто-то — с искренним любопытством, кто-то — с радостной улыбкой. Но были и взгляды — кинжалы, обиженные, злые, ревнивые. Я поежилась: хотелось куда-нибудь спрятаться. Юстимия мягко положила мне руку на плечо, отводя в сторону.
— Прости, я и забыла тебя предупредить, что женщинам Таншера тоже будет любопытно, кто та девушка, от которой Сайгон все-таки принял бусы.
К нашему счастью к нам с Мией присоединились остальные невесты, решив держаться вместе — как-никак мы были немного знакомы друг с другом, остальных же женщин видели в первый раз. Так, стайкой, мы и расселись вокруг низенького столика, уставленного сладостями, фруктами и небольшими бутербродами. Я с тоской оглядела столы — желудок настойчиво требовал еды! Вернее ЕДЫ, и побольше, побольше: фрукты и канапе вряд ли спасут положение.
За столом началась веселая болтовня ни о чем, в какой-то момент я поняла, что уже давно не слушаю её, поэтому откинулась на спинку дивана, и снова принялась озираться по сторонам. Высокие витражные окна, стены, затянутые охровой тканью с цветочным рисунком, удобные мягкие диванчики вдоль стен, с россыпями расшитых и полосатых подушек и подушечек разного размера, расставленные тут и там низенькие столики необычной формы, деревья в кадках, резные перегородки, призванные создать призрачное ощущение уединенности, удобные банкетки все в тех же подушечках — все словно кричало о роскоши и неге, будто эта комната была придумана для капризных, но все равно любимых детей.
