— Съезди, распорядись, — махнула ему рукой Юстимия, — будет нужна одежда, украшения, пусть Младшие Дочери подберут. Да езжай ты, езжай, — поторопила она Эда, заметив его колебания, — Я за сыном твоим присмотрю. Сам знаешь — руки у меня сильные и крови я не боюсь.
Когда отец торопливо вышел из беседки в дождь, я решился задать вопрос, мучавший меня:
— Как она умерла?
— Боюсь, мальчик, ты не оценишь шутку Праматери, — отозвалась жрица и на ее лице появилась усмешка, — Старая змея захлебнулась ядом.
Абсурдный, совершенно невозможный, но при этом происходящий здесь и сейчас разговор породил не менее абсурдный и совершенно невозможный вывод. И если бы не выматывающее душу ожидание — вряд ли бы я осмелился задать свой вопрос.
— Неужели сама?
— Такова была воля Праматери, — отрезала Юстимия, становясь серьезной.
Это могло значить и "да" и "нет", и даже "так получилось", но я был уверен, что Найне помогли. Не могу сказать, чтобы известие о смерти мачехи меня сильно расстроило. Но меня впервые всерьез беспокоило другое. Вернее другой.
— И что теперь будет с отцом?
— А что теперь-то беспокоится? — удивилась жрица, — Теперь он сам должен решить, как жизнь строить. Захочет — будет один жизнь доживать, а не захочет один — может еще раз жениться. Он у тебя мужчина крепкий, видный, на него до сих пор невесты засматриваются. Не фыркай, я совершенно серьезно. Как минимум одной влюбленной в него дурочке я не дала повторить мою ошибку.
— Вашу ошибку? — переспросил я с любопытством.
— О, это долгая история, — отмахнулась от меня Юстимия.
— Думаю, что она может скрасить мне ожидание, — я демонстративно расправил складки церемониальной одежды, — да и я гарантированно унесу Ваши тайны в могилу.
— Ну, знаешь ли, — возмутилась Старшая Дочь Храма. А после небольшой паузы уточнила, — а твой брат?
— Будет молчать, иначе не получит свадебного благословения, — фыркнул я, — Иногда Жрицы Храма могут быть очень убедительными, знаете ли.
Юстимия дотянулась до подушек и устроилась с удобством. Откашлявшись, она ненадолго задумалась, глядя в потолок и барабаня пальцами по колену, потом перевела взгляд в нашу сторону.
— Зная твой интерес к старым книгам, я думаю, что историю Керимы ты знаешь даже лучше меня. Предыдущие пару веков на планете бушевали междоусобный войны, щедро приправленные кровничеством. Знаешь, что такое кровничество?
Я наморщил лоб в попытке вспомнить.
— Не пыхти, — вздохнула Юстимия, — Для вашего поколения — это всего-лишь понятие из учебника. А вот для деда твоего, например, это была самая что ни на есть реальность. Уверена, что ты таки смог вычитать в своих книгах, что селекционная работа Керимы Мехди, нашей Праматери, имела небольшой побочный эффект. Направленная мутация почему-то лучше "ложилась" на мужской кариотип — то ли дело в "игрек — хромосоме", которая стабилизировала эмбрион, то ли в чем-то еще, но факт остается фактом. В каждом поколении девочек рождалось чуть меньше, чем мальчиков. Нет, в общем-то стандартная популяционная картина тоже имеет небольшой перекос среди новорожденных. Но на Кериме этот дисбаланс был больше. Ненамного, на самую малость. Но постепенно, очень незаметно, перекос становился все сильней. К сожалению, когда мы спохватились — ситуация стала необратимой. С течением времени конкуренция за невест становилась все жестче, агрессивней. Ты думаешь — выкуп за невесту или отбраковка неудачников в день Рубежа это требования Храма? Как бы не так. Ты — воин и не знаешь и половины того, что творится в гражданских поселках и городах, а я, пожалуй, не стану тебе рассказывать об этом. Тем более, сейчас. В общем — повышенная конкуренция подхлестнула уровень агрессии, и Керима на несколько веков погрязла в войне воинских родов. Ну, я думаю, что об этом ты тоже читал: спортивная кража с чужих территорий чего только можно, включая невест, постоянные пограничные стычки, кровная месть, которая порождала новую волну войн за территории, убийств, и мародерства… Прелестный букет кланового общества. И все бы так и продолжалось, если бы не случились Ястребы. Наверное, тогда воины впервые задумались об удивительной хрупкости своих жизней. И у них появился враг, который позволил объединиться и собрать совет Старейшин, невзирая ни на что. Этим врагом, как ты понимаешь, оказался Храм. В этом противостоянии с Храмом была несомненная польза: междуусобные войны могли только ослабить воинов, поэтому их было решено прекратить. Встал вопрос — куда же девать воинов, которые привыкли воевать, и не имели мирных профессий? И тогда впервые Старейшины победили Храм: самоизоляция Керимы от внешних миров закончилась.
— Все это, конечно, очень познавательно, — подал голос Терри, — но какое отношение это имеет к Вам? И к Эдварду?
— Молодой ты еще, торопливый, — беззлобно поддразнила его жрица, — сейчас и до этого дойду. Эван, дед Сая, был кровником клана Каменистого Щитомордника. Кровничество у них было давнее, "жирное", не одно поколение длящееся, просто прекратить его, подписав бумаги, как с другими родами, никак не выходило. И тогда Старейшины вспомнили старинный земной опыт — межклановый брак, который решил бы эту проблему. Изначально новорожденную Найну, дочь главы Щитомордников, сговорили за семилетнего Дилона, старшего брата Эда. Но за несколько дней до свадьбы флайбус с её отцом, Ивом, женихом Дилоном, и самим Эваном попал в катастрофу. Неполадки в навигационной системе. И Найна в одночасье из любимой единственной дочери главы клана оказалась пусть любимой, но племянницей нового главы рода, Райна, брата Ива. А Эд, который только закончил воинскую школу на командира десятки — главой рода. Он мог тогда отказаться от чужих обязательств, но ему так хотелось быть правильным, хотелось получить одобрение отца, хоть и посмертное… Я ждала его из воинской школы… И дождалась. Он отказался взять мои бусы, долго говорил про долг и семью, а я… А, что там! Я тогда была глупой пятнадцатилетней дурехой. И лучшей в школе при храме. Жрицы меня давно уговаривали, а тут такой повод — грех не воспользоваться. Так я стала послушницей. Эд же все со свадьбой тянул — то дом строил, то дела рода мешали, пока, наконец, Найна, чьи капризы Райан не особенно терпел, не приперла к стенке. Вот он перед последним заданием куртку с бусинами Найны и одел, собирался жениться, как только с него вернется. Только вот вернулся он не один, а с твоей матерью, Уной. Странно — я долго Найну ревновала, до красной пелены в глазах. Меня поэтому даже в Дочери храма ввести не могли — слишком сильна была "мирская пуповина", которую я не могла разорвать. А вот с Уной такого не было. Я однажды увидела, как он на твою, Сай, мать смотрит — и поняла, что ни мне, ни тем более Найне, делать рядом с ним нечего. Я этот взгляд потом только через тридцать лет увидела. Угадай у кого?
Мы помолчали.
— Нет, пожалуй, сейчас я уже не жалею, что пришла в Храм, — снова заговорила Юстимия, — но вот тогда, когда я впервые увидела, как мужчина должен смотреть на свою женщину… Эти наши керимские браслеты — они ведь не только мужчин искалечили, они и женщин обокрали. А мы живем, счастливые, как слепцы в своем темном мирке, и не знаем, какого огромного фантастического мира красок и образов мы лишены. Поэтому, пока я Старшая Дочь родового храма Песчаных котов — у нас не будет послушниц, бегущих от самих себя и от своих чувств.
