Они были не просто мужем и женой. Иногда мне казалось, что у них одна душа на двоих. Мой брат родился через двести лет после их свадьбы. И еще семьсот лет спустя появился на свет я. Правда, телепатические способности от отца передались только мне.
— Ничего себе разница между братишками! — удивилась я.
— Элвары живут по две тысячи лет, для нас это мелочи, — пояснил Тёрн.
Я только вздохнула. Мне такая разница не светит. С другой стороны, за долголетие они расплачиваются малодетностью.
— Именно, — подтвердил Тёрн. — Двое детей — это максимум того, что может родить элваресса. В человеческих семьях женщина может рожать хоть каждый год, пусть даже половина детей и умирает не повзрослев. Мы же тщательно оберегаем каждого ребенка. И вообще, рождение для нас праздник. К сожалению, Создатели не позаботились о том, чтобы мы могли размножаться быстрее. Или не успели. Теперь этого уже никто не узнает…
Только под утро элвар наконец утомился и уснул. Я прилегла на соседнюю кровать и провалилась в тяжелый глубокий и черный сон, больше похожий на беспамятство.
Кто-то позвал меня по имени. Я попыталась открыть глаза. Под веки словно песка насыпали.
— Ёлка, просыпайся! Уже семь утра!
Рядом с кроватью стоял Тёрн, одетый, умытый и вполне довольный жизнью. Мне сразу захотелось его чем-нибудь стукнуть.
— Ты словно сутки спал!
— Я успел отдохнуть.
— А я нет. Отвернись, дай мне спокойно одеться.
Элвар скользнул по мне взглядом.
— Хорошо выглядишь, Ёлка. Никогда не думал, что у тебя такие симпатичные ноги.
Я подошла к зеркалу и вздрогнула. Может, мне в таком виде и отправиться на войну? Я бы там всех воинов перепугала, лошади бы в обморок попадали. Волосы не дыбом, а быдом, морда опухшая, с синяками под глазами. В данный момент самой привлекательной моей чертой была полупрозрачная ночная рубашка с кружевом. А что касается ног… Интересно, где этот мерзавец ноги разглядел? На них же живого места нет! Сплошные синяки, царапины и ссадины. Если бы Тёрн не читал мысли, он точно бы получил у меня парочку затрещин за издевательства.
— Я не издевался! — возразил, отворачиваясь, элвар.
Я запихнула рубашку в шкаф и натянула стандартный комплект одежды. Брюки, сапоги, рубашка навыпуск, пояс, плащ. Все веселого черного цвета. Давно хочу вышить на плаще золотом череп и скрещенные кости. И надпись «Не лезь — убью». Было бы то, что надо. Волосы разодрались за десять минут с помощью магии, я кое-как заплела их в косу и завязала веревкой.
— Я готова. Идем?
— Ты первая женщина в моей жизни, которая не собирается по три часа кряду.
— Тебе крупно не везло в жизни. И потом, я ведь на войну, а не на бал.
— Будем надеяться, что ты на войну не попадешь.
Я только пожала плечами. Самая мерзкая особенность моего организма — это притягивать к себе разные приключения. Если я не попаду на войну, то наверняка война придет ко мне. И еще неизвестно, что хуже. Я резко распахнула дверь и едва не попала ей по лбу директору.
— Ёлка, сапогом тебе на хвост!!! — взревел Антел Герлей.
— Извините, — пропела я, немного сожалея, что не открыла ее на секунду позже. Просто из вредности.
— Простите, Эйверелл, я хотел бы поговорить с Ёлкой, — извинился директор Универа.
— Конечно, — и Тёрн прикрыл за собой дверь.
— Садись, — кивнул директор.
Я плюхнулась на кровать, директор присел на краешек кресла.
— Так. Ну, вчера я тебя, поганку, достать не мог.
— А сегодня, может, и не надо?
— Надо. Ёлка, ты наглая, гнусная, упрямая, безмозглая соплячка!
— Знаю.
— И в следующий раз твоя глупость может так просто не обойтись! Ты хоть понимаешь, что была на краю гибели?
— Да. Если бы не Тёрн — нас бы точно убили.
— То-то же.
Ведун внимательно вгляделся в меня, а потом плюхнулся рядом на кровать и сгреб меня в объятия.
— Спасибо, малышка. Ты нас всех очень выручила.
От мантии пахло мятой и лавандой, объятия были теплыми и дружескими, и я на миг расслабилась. Ткнулась директору куда-то под мышку, ощутив себя ребенком. Рядом с его опытом, знаниями, мудростью, силой…
Хлюпнула носом.
— Я сама потом так пожалела, что сбежала…
— Глупенькая. Ты нас всех выручила. Но очень прошу тебя больше так не делать.
— Хорошо. Я постараюсь…
— Я не возражаю против твоих шалостей. Они, как правило, безвредны. Хоть и не безобидны.
— А на обиженных воду возят…
Директор несильно дернул меня за косу, заставляя отодрать нос от его мантии.
— Лично им об этом скажешь?
— Лучше я еще раз в горы съезжу.
— То-то же. Ладно. С меня причитается.
— В каком виде?
— Сочтемся. Элвара своего успокой, а то он сейчас сопением двери снесет.
Дверь распахнулась.
— Принцы не подслушивают, а осведомляются.
— А директора не лупят их посохом по загривку, а проводят разъяснительную работу.
— Вы бы ее с личным составом провели. Если у вас нет предателя, то я Основатель.
— Есть он, — помрачнел директор. — Но выцепить не могу. И он уже не здесь точно.
— А где? И, может быть, он даже не один?
— Может. Ёлка, ты удивляешься, почему я тебя отправляю на войну? Я туда и всех твоих обормотов отправляю.
— Лерга, Лютика, Эвина…
— Точно. Лучше вы там шкодничайте, чем тут. А еще…
— Вы их бросаете как камень в воду и ждете, кто выскочит после удара им по темечку, — прищурился Тёрн. — Не совестно?
— После того, что эти поросята тут пять лет творят? Пусть им будет совестно.
— Подвергаете их опасности.
— Ты лучше позаботься, чтобы они от широкой души шпиона сразу не прибили, а оставили для допроса.
— А вы о них хорошего мнения.
— А ты не шарь по чужим мыслям.
Упс!
Мы с Тёрном захлопали глазами, как две ошалелые совы.
— А вы… э…
— Откуда?
— От Основателей. У нас тут богатейшая библиотека. И знания стекаются самые разные. Только пользуйся. Я вчера спросил магистра Истрона про тебя — и получил целый свиток.
— Дадите прочитать?
— После войны. Так что вы с Ёлкой смотрите в оба, а ты прослушивай всех, кого можешь. Я специально сегодня не наложил защиту…
