Вспышка убивала и рождала. Она калечила и восстанавливала. Как неоднократный рентген тела, волна Вспышки находила и выявляла пороки, опухоли, минусы Зоны, но одновременно рассыпала новые, иные опасности. Корифеи и завсегдатаи Зоны считали это нормальным и даже нужным. А что им? Они готовы к суперстихии, живучи, знают, когда будет Вспышка, как и где ее пересидеть, заранее побеспокоиться о бронировании убежища. Типа пускай она молодых, зеленых да несмышленых сносит, пепелит. Меньше желающих – больше кислорода!
Кузбасс имел неплохие проценты и навар со Вспышки и Выбросов. Его «бомбоубежище» – тоннели и подвалы градирни были полны народу целые сутки, включающие разгул стихии. Конечно, в Зоне кроме его пристанища были еще кое-где подобные схроны. Например, в Немане, на Маяке, в самом Сретенске да здесь, на Семиречье, у него и под бункером ученых. У военных свои, у «Бастиона» и «Анархии» РЛС и военные базы соответственно.
Кузбасс не гнушался мздой или ленд-лизом с пепелевцами и военсталами, иногда предоставляя им места отсидки глубоко под землей за толстыми стенами. Поговаривали, он с момента создания «Теплого стана» на градирне сколотил капитал, несопоставимый ни с чьим в Зоне. Стоит такой кабан за стойкой с грязным полотенцем через плечо, лоснится от жира миллиона сальных желез на огромном теле, лыбится зубов в тридцать, сдачу недодает или глумливо ржет над пьяными сталкерами, а сам по ночам «лямы» считает-пересчитывает, этакий Корейко, да стопочки банкнот раскладывает по линейке кубиками.
Вчерашний разговор с Бродягой закончился ничем. Пятерня даже своим видом и приходом не смог образумить сталкера. Но надо отметить, бедняга действительно маялся и корчился от боли, неведомо, от какой больше – душевной или физической, но крючило его сильно. Стоны, дерганья, пена у рта, чрезмерный мат – все говорило об истинных мучениях сталкера. Кузбасс даже позвал местного врачевателя – пропитого доходягу Бергамота. Тот за пузырь водки согласился осмотреть больного. Ну, вроде вывих лодыжки, пара ребер поломана, облучение да отравление. А так ничего, жить будет. Бергамот глотнул водяры и убыл вниз. Оставшиеся почесали затылки, от негодования пнули Бродягу да ретировались вон.
Пятерня злобно зыркнул рысьими зрачками (говорят, у него линзы именно такие и вставлены) да заиграл желваками, сжимая кулаки. Творог искоса поглядывал на его татуировки да на хозяина, с пыхтением спускающегося по лестнице. Кузбасс оставил бутылку водки на тумбе Бродяги, чтобы тот продезинфицировал, так сказать, утробу и раны. Решили не трогать его полсуток, а перед Вспышкой попытать еще насчет АЭС, Корсара и секретного бункера с установкой ученых.
Бродяга в бреду все талдычил про командира, «Бастион», какое-то чудовище. Да умолял Черного Сталкера не отдавать его военным. Про то, что сталкер напуган до смерти – это к бабке не ходи, стало понятно еще тогда, в баре, из его рассказов. Причем боялся он всех и вся, включая любых военных.
Странно, конечно. Военных все недолюбливали здесь, особенно там, в самом сердце Зоны. Чем дальше было от линии обороны и заградотрядов вглубь территории, тем злее и опаснее становились любые вояки. Будто вшивали им в их прямые извилины, что АЭС охранять надо под страхом смертной казни через трибунал. Словно на АЭС находилось что-то очень важное и секретное. Да, в общем-то, и остальные зверели не слабее военных – «Пепел», «Бастион», «Отвага», военсталы.
Кузбасс махнул рукой. Ладно, делу время, а времени мало. Приказал Творогу присматривать за больным, чтоб никто его не беспокоил. А если снова появится Пятерня, то срочно звать его, хозяина. И Тарантасу, стоящему вышибалой и охраной на входе бара, тоже наказал, чтоб не терял бдительность насчет Бродяги.
Сейчас у Кузбасса было море хлопот. И он, и Творог бегали в мыле, готовясь к Вспышке и приему большого количества гостей.
А последние уже начали прибывать с лихвой. Шли представители всех кланов и группировок Зоны. Правила и законы «Теплого стана» не допускали здесь, в стенах бывшей градирни, никаких проявлений враждебности между новоприбывшими. Вот выходите потом за пределы злачного приюта – и валите друг друга хоть пачками. Что, в общем-то, и бывало иногда. А здесь – ни-ни! Напиваться, курить травку, даже плевать в морду можно, но ни оружия, ни драк, ни убийств во время мирной отсидки в бомбоубежище – ничего такого. А народу набивалось немало.
В прошлую Вспышку, в две тысячи шестом, человек двести собралось. Выпили, съели и выкурили столько, что Кузбассу на полгода вперед окупилось. Во бизнес! А при этом набрали впрок, перед выходом на Большую землю, снаряги, хавчика и оружия на полтора лимона в местной валюте. Кузбасс тогда поднялся хорошо.
Да и сейчас, спустя десять лет, в преддверии новой Вспышки и паломничества в «Теплый стан», счетчик прибыли уже закрутился, затрещал, как барабан рулетки. Не зря Кузбасс с Творогом две недели готовились – вели торговые переговоры с Большой землей, закупались, доставляли, складировали. Одних баллонов с кислородом, вентиляторов, кондеров и биотуалетов требовалось куча! Контейнеры с едой, питьем, амуницией, аппаратурой и оружием накапливались десятками. Высоким качеством оружия, правда, Кузбасс похвастаться не мог, но брали и это. Особенно отмычки, туристы и прочие охотники за легкой наживой. Старые, лежалые или бэушные калаши, макаровы и двустволки, аммонитовые шашки без срока давности, счетчики Гейгера и КПК времен Второй Вспышки, обувка и тряпье советской эпохи – все уходило влет и за хорошие деньги. Про неликвидные патроны, которые бывалый сталкер воткнул бы в уши их продавцу, и говорить было нечего. Молодняк брал их пачками, наслушавшись баек про враждебность и количество мутантов в Зоне.
Короче говоря, денек удался трудоемким и жарким, несмотря на дождь снаружи. Наняв группу Пятерни на месяц в охрану перевозок и поставок, заключения сделок и проведения расчетов, Кузбасс надежно подстраховался от разного сброда, да и престиж заведения и статус неприкосновенности заодно повысил. И хотя у него были свои братки и друзья-чиновники за пределами Зоны, но здесь, внутри нее, возникала необходимость дополнительной безопасности и «хороших и нужных» знакомств. Такими нужными Кузбасс посчитал Пятерню и его ребят. Волки, а не люди! Они могли, казалось, все и не боялись ничегошеньки. И, несмотря на то, что Кузбасс подстраховался заранее, собрав на группу Пятерни компромат в Зоне и на Большой земле, и хранил их «дела» в сейфе, а за работу щедро платил, меньше трусить он не стал. От прославленных наемников веяло смертью, их окружала аура жестокости.
Подготовка к изоляции от Вспышки шла бурно и жарко, поэтому оба, и Творог, и его хозяин, упустили момент, когда Бродягу навестила троица из VIP-номера.
Кота, как более молодого и шустрого, поставили на стреме, а Герда и Роман бесшумными тенями втекли в каморку сталкера.
Тот с каждым днем чах и худел. Глаза запали, кожа шелушилась и желтела, дыхание участилось, охрипло. Временно помогали водка либо спирт с водой, заглушая боли в голове и особенно в животе. Курево почти забросил – от него колики и потуги только усиливались. Никто им и его здоровьем больше не интересовался, поэтому обреченный был предоставлен самому себе и сейчас иероглифом корчился на полу, упав с койки.
