— О, Коди! — прошептала она, подбегая к его кровати. — Я думала, с этим уже покончено.
Полностью пребывая в снившемся ему кошмаре и испытывая невероятные муки, Боннер, раскинув руки, лежал на спине. Ноги его подергивались, он обливался потом, несмотря на то что ночь была прохладной.
Квин залезла к нему в постель, легла рядом и обхватила его голову руками.
— Коди! Коди! Проснись!
Но ее восклицания не прервали мучившего его кошмара.
Осторожно и ласково она касалась его лица, чувствуя, как он напряжен.
Из горла его вырывались стоны и проклятия. Рука Квин скользнула ему на грудь, туда, где сильно и учащенно билось его сердце. Внезапно тело Боннера изогнулось, и Квин бросилась на него в отчаянной попытке удержать от падения на пол.
Она сделала это чисто инстинктивно, почувствовав, что его сон достиг кульминации и сейчас Коди начнет катапультироваться из самолета. Она решила поймать его и не дать упасть на землю.
— О Господи, Коди, проснись! Да проснись же! — шептала она, припав лицом к его груди.
Обвив его руками и закрыв глаза, Квин думала лишь об одном: когда он очнется, то почувствует, что не один и не в пустыне со своей мукой и болью. Она здесь, рядом с ним, чтобы вселить в него бодрость духа. И нет другого пути, чтобы дать понять ему: он не одинок. Она будет бороться за его жизнь… и за него самого.
Коди вздрогнул и очнулся. Последнее, что он помнил, приземлившись, было желание снять с себя парашют. Он тихо застонал и потянулся, чтобы избавиться от тяжести, давившей на него. На этот раз дело оказалось непростым: стропы крепко сжимали ему грудь. Он пошарил руками. Женщина! Он чувствовал ее нежную кожу и округлые формы и даже ощущал исходивший от нее запах шампуня. Странно! Раньше ему никогда не приходилось слышать, что когда люди умирают и попадают на небо, их встречают ангелы, от которых пахнет шампунем.
Он потянулся к голове, чтобы снять шлем, но никакого шлема не было. Пальцы Коди застряли в паутине шелковистых волос ангела, закрывавших ему лицо. Ухватившись руками за кудри, он вздохнул и открыл глаза.
Квин сразу почувствовала, что Боннер очнулся: он затих и как-то разом обмяк. И прежде чем она успела подняться, обеими руками вцепился ей в волосы. Она попала в плен к человеку, которого переполняла боль. Квин приподняла голову, и под покровом темноты, царившей в комнате, взгляды их встретились. Прежде чем он отвел взгляд, ей показалось, что она заглянула ему в душу.
— Квин… ты. — Он выпустил из рук ее волосы и закрыл лицо руками. — Что, черт возьми, случилось?
Квин едва сдерживалась, чтобы не погладить его по лицу. Это не составляло труда, когда он спал, но сейчас…
— Тебе опять приснился сон, — ответила она, пытаясь встать.
Не сознавая того, что делает, Коди схватил ее за запястье и с силой притянул к себе.
— Не уходи, — взмолился он и, выпустив запястье, провел по ее руке до самого плеча. — Не покидай меня, леди.
Сердце Квин сильно забилось, внутри все сжалось, и огонь желания разлился по всему телу. Он просил ее о том, к чему она еще не была готова.
Глаза обоих привыкли к темноте, и Коди уже смутно различал ее силуэт под старенькой ночной рубашкой. Его пенис напрягся и отвердел, тело ныло от давно сдерживаемого желания. Квин пробудила его не только от сна… Желание оказалось столь сильным, что ему непременно надо было дать выход.
Коди крепко сжал ее грудь рукой. Соски Квин тотчас отвердели, вызвав в нем новую волну желания. По телу Коди пробежала дрожь.
Квин, накрыв его руку своей, прошептала:
— Я не могу, — и отняла его руку.
— Почему? Ты мне не доверяешь? Я не причиню тебе никакого вреда, леди. Ты для меня значишь больше, чем любая женщина в моей жизни. Конечно, ты считаешь меня ненормальным, но…
— Нет! — Она закрыла ему рот рукой прежде, чем он успел закончить фразу. — Ты не ненормальный, просто ты сумел выжить. — В ее голосе звучала нежность, и он затаил дыхание. — Ты выжил… так же как и я.
Коди замер, ожидая, что вот сейчас она расскажет ему о себе то, что ему не удалось узнать за все время их знакомства.
— Ты мне не доверяешь? — тихо спросил он. Квин пожала плечами:
— Я никому не доверяю, даже себе.
Она закрыла лицо руками, и Коди подумал, что она плачет. Но в следующую же минуту Квин отняла от лица руки и расправила плечи.
— У нас ничего не было, и мы сами были никто. Мы были дочерьми картежника. Джонни любил нас, но не проявлял никакой заботы. Мне все время казалось, что я для него чужая. Мы никому не были нужны… я и мои сестры. Вот почему мы цеплялись друг за друга, и это сплотило нас. Нами пренебрегали и считали нас умственно отсталыми так долго, что я почти поверила в это. Когда же я достаточно повзрослела, чтобы отвергнуть напрасные обвинения, было уже поздно. О Господи, Коди! Неужели ты не понимаешь? Я не умею доверять, поскольку не знаю, что такое любовь.
Душераздирающее признание Квин заставило его вскочить, но он не успел удержать ее: она уже выбежала из комнаты. Он рванулся было в ее комнату, но внезапно понял всю тщетность своего порыва. Она только что открыла ему душу, теперь ему самому решать, стоит ли бороться за ее любовь. Сама она никогда не перейдет воображаемую грань дозволенного и не воспользуется шансом обрести любовь.
Ему не понадобится много времени, чтобы принять решение. Солдаты знают, как выживать. Он, Коди Боннер, выживать умеет. Он уже доказал это.
Коди вернулся в постель, лег и стал смотреть в потолок, ожидая, когда утихнет боль и он снова будет владеть собой.
Глава 8
Коди вскоре почувствовал, что товарищеские отношения между ним и Квин навсегда разрушены. Взаимопонимание, для достижения которого потребовались целые месяцы, исчезло за одну только ночь. Только с мальчиками она оставалась прежней. Для Коди же снова стала той женщиной, которую он однажды вытащил из-под грузовика. Их разговоры сводились к одному-двум предложениям, вопросы и ответы в основном были односложными. Но еще чаще они старались избегать друг друга, оправдываясь перед мальчиками и перед собой, что так лучше для всех.
Однако это мало что меняло. Ни один из них не мог забыть ту ночь, когда они едва не переступили заветную черту. Насколько было бы легче, если бы они тогда забылись в объятиях друг друга и попытались вместе избавиться от мучивших их кошмаров.
Ад Коди был порожден единственным инцидентом в его жизни, а ад Квин возник в результате оговоров, которые преследовали ее всю жизнь. Она не в состоянии была справиться сама, а он не знал, как ей помочь. И они продолжали жить, вспоминая каждый о своем и надеясь встретить любовь, и оба желали, чтобы судьба была к ним добрее.
Тем временем настал поворотный момент в их жизни, связанный с первым учебным днем мальчиков.
