– Так когда достанете моего «шмеля»? – спросил Джей.
Ярич задумался.
– Завтра, – сказал он, – к вечеру, а может, и послезавтра. Видишь, какой затык. Снимать с зачистки «бобра» и резать двадцатиметровую просеку мне никто не даст, а оба малых харвестера не на ходу. Если даже успеем сделать один до завтра, его заберет Шимицу. Три дня назад у нас садился скаф с «Аскалона», привез жратву, оборудование и новых спецов. Шиффо уже увез своих к дельте Хамелеона. Шимицу должен был везти буровиков и гидрологов в озерный купол Рибейры, а тут такая незадача…
– Значит, «Аскалон» уже здесь?
– Больше двух недель как вышел из подпространства, дней восемь как на орбите, – Ярич показал пальцем на ребристый потолок ангара. – Ты, что, не в курсе?
Джей помотал головой:
– У меня связи нет уже четвертую неделю…
«Застрял дня на три, – подумал он обреченно. – Вот невезуха. Нужно будет как-то связаться с Анной». Чак ткнулся носом в его голень.
– А резервный «термит»? – с надеждой спросил Джей.
Ярич ткнул пальцем через плечо:
– Это и есть резервный.
– Когда у «два-двенадцать» полетела трансмиссия, Джоржик, мудак безглазый, выгнал резерв, чтобы подрезать молодняк в кольцевой зоне, и наехал на манту. Манта поднялась с грунта и бросилась на машину. Усиленная кабина всмятку. Хорошо, хоть Джоржик успел выпрыгнуть, теперь лежит в лазарете со сломанной ключицей.
– М-да, – хмуро протянул Джей.
Задержка на Соммерсе вырисовывалась все более отчетливо. А ведь еще потребуется время на ремонт кроссфлая. Вот ведь махровая невезуха.
– Ладно, – сказал Джей. – Я пойду. Нужно еще образцы биологам отдать. Ты держи меня в курсе, что и как.
– Будь, хома, – сказал Ярич, протягивая руку. – Постараюсь форсировать этот вопрос. А насчет джета ты подумай.
Джей пожал протянутую руку и совсем было развернулся идти, но, спохватившись, остановился:
– Если скаф с «Аскалона» садился в Соммерсе, значит, господин Лагран уже здесь?
– Будь он здесь, – Ярич усмехнулся, – начальство бы на запах стояло. Лагран пока на восточном побережье, инспектирует Центральную.
– Так ведь скаф…
– Пилоты с «аскалоновского» корыта говорили, будто господин Лагран привез с собой планетарный мини-скуллер стоимостью в полтора миллиарда номиков, – серьезно сказал Ярич. – Плевал он на орбитальные чемоданы, а за горючее платит пан-континентальное правительство. Вот так-то… Славная у тебя псина и окрас веселый…
* * *
«Планетарный мини-скуллер за полтора миллиарда монет, – размышлял Джей, направляясь к выходу из ремонтного ангара. – Нам бы здесь тоже не помешал мини-скуллер».
На Базе Центральной был оборудован первоклассный взлетно-посадочный комплекс. Был и приписанный к нему скаф среднего тоннажа, посадочные площадки имелись на каждом региональном куполе, но выход на суборбитальную траекторию, маневрирование, а затем посадка требовали слишком много горючего, поэтому пользоваться скафом полагалось лишь в случае крайней нужды. За топливо трикстеррианскому начальству приходилось отчитываться перед начальством земным, а земное начальство спрашивало по полной программе.
Почти сразу после открытия Трикстерры стало понятно, что построить дороги здесь крайне затруднительно, по крайней мере без вырубки больших массивов сельвы. Поэтому основную нагрузку транспортного сообщения между исследовательскими куполами, расположенными в разных концах континента, решили возложить на воздушный транспорт. Но спустя три года, когда большинство крупных объектов были практически построены, трикстеррианская летающая фауна ни с того ни с сего начала атаковать воздушные суда, да так эффективно, что после десятка жутких крушений авиаперевозки пришлось приостановить.
Поиски эффективной защиты от гнуса затянулись на шесть лет и постепенно зашли в тупик. Покорителям далеких планет волей-неволей пришлось спускаться с небес на землю: только космические корабли с их мощной жаростойкой броней могли противостоять несговорчивой трикстеррианской мошке, но полеты скафов – слишком дорогое удовольствие. Мини-скуллеры куда как экономичнее здоровенных скафов, но их закупку бюджет никак не предусматривал.
Дверца для персонала, прорезанная в огромных раздвижных воротах, с шипением скользнула в сторону, и Джей, подтолкнув вперед Чака, вошел под свод купола.
Каждый раз, попадая в купол, Джей испытывал странное чувство, граничащее с благоговейным восхищением. Широкий, как четырехполосная дорога, проезд пересекал станцию с юга на север. Одним концом проезд упирался в ворота грузового терминала, выходившего на взлетно-посадочное поле, другим – в ворота ремонтного ангара. Джей стоял в самом начале этого пустынного шоссе, а над ним, изгибаясь дугой, уходили к небу бронированные витражи зенитных фонарей. Второй проезд, такой же просторный, как и первый, пересекал станцию с востока на запад. Как будто титанический кулинар разрезал этот слоеный пирог крест-накрест и накрыл ломти полусферой остекленной крышки.
Подняв голову кверху, Джей отчетливо видел срезы этажей с ажурными перемычками пешеходных мостиков и широкими полосами транспортных эстакад, перекинутых над ущельем проезда. Толстые шахты выносных лифтов спускались с самой верхотуры до самого низа полупрозрачными водосточными трубами. Казалось, будто стоишь на проспекте диковинного города между двумя огромными домами.
Лаборатории биологической группы располагались на шестом ярусе. Поэтому Джей прошел мимо двух пассажирских лифтов, сразу направляясь к третьему. Прозрачные, как весенний лед, выгнутые створки разъехались в стороны. Джей шагнул вперед, в просторную круглую кабину. Чак замер на пороге, выразительно глядя на человека. Щенок не любил лифта.
– Ну, – укоризненно сказал Джей. – На тянучке ты ведь ездишь… и ничего.
Щенок приоткрыл улыбчивую пасть и переступил лапами. Джей вздохнул, поставил контейнер на пол и, крепко уцепив Чака за ошейник, втащил его в лифт.
– Стой смирно, – сказал он строго и быстро назвал номер этажа.
Кабина плавно пошла вверх, но на третьем ярусе замедлила бег и встала. Внутренние дверки разошлись, пропуская знакомую долговязую фигуру. Профессор ван дер Рой вошел в лифт. Сначала он удивленно уставился на Чака, потом – на Джейслава.
– Доброго дня, профессор, – сказал Джей, протягивая руку.
Ван дер Рой, поморщившись на слове «доброго», подал Джею вялые пальцы.
– Пятый, – сказал он громко. – Как ваши дела, молодой человек?
– Неплохо. А ваши?
Лицо ван дер Роя приобрело совершенно унылое выражение.
– Чудно, – сказал он с отвращением.
Лифт остановился на пятом. Открыл двери и замер в предупредительном ожидании.
– Да! – спохватился Джей. – У меня для вас кое-что есть.
