В одно мгновение пятнадцать лет обиды исчезли как дым.
— О Джонни! А я-то думала, ты забыл меня!
Дрожащими руками Саманта собрала письма в пачку у себя на полке, начав сортировать их по датам, указанным на штемпелях. И разложив по порядку, вскрыла первое. Ведь все равно они предназначались ей.
Вскоре закапали первые слезы. К тому моменту, когда она добралась до последнего письма, ей было просто плохо от жалости и раскаяния. Ему было не все равно, он не забыл ее. Он писал. И, несмотря на то что она ни разу не ответила, он все равно вернулся в Коттон, надеясь увидеть ее здесь.
Сэм прикрыла глаза, представляя Джонни восемнадцатилетнего, обиженного и страдающего.
Представляя, как он стоял в своей солдатской форме на похоронах отца, окаменев, без слез глядя, как опускают гроб в могилу, и думая о том, что она бессердечно бросила его.
— Джонни… Джонни. Я не знала. Я не знала. — Саманта упала на пол и, прижимая письма к груди, зарыдала. Из шока ее вывел лишь холодный нос Бандита, ткнувшийся ей в шею.
Она сложила все, что было на полке, в том же порядке, как раньше, оставив себе лишь письма. Они принадлежали ей. Только доставка задержалась на пятнадцать лет. Саманта всхлипнула. Как жаль, что они пришли к ней слишком поздно. Как теперь все ему объяснить?
Она перешагнула через собаку и, сбрасывая на ходу одежду, отправилась в ванную. Если нельзя сходить искупаться, то почти такое же удовольствие она может себе доставить другим способом.
Она собиралась наполнить старомодную, глубокую, на разлапистых ножках ванну Джонни доверху прохладной водой, забраться в нее и вообразить, что она лежит на одном из уединенных калифорнийских пляжей.
В течение последующих двух часов Сэм неукоснительно следовала своему плану. От долгого лежания в воде кончики ее пальцев на руках и на ногах стали напоминать белые морщинистые черносливины, но тело освежилось и помолодело.
Выбираясь из ванны, она услышала, как гавкнул Бандит. У Саманты учащенно забилось сердце, и она стала поспешно вытираться. Может, Джонни вернулся домой пораньше? Это было бы чудесно. Она бы быстренько собрала провизию для пикника, и они пошли бы на берег реки, где, лежа под знакомой старой ивой, она сумела бы рассказать ему о том, что нашла письма. Она найдет слова, которые убедят его в том, что она действительно ничего не знала. Потом они поедят, а затем, может быть…
Ее мечтательные раздумья внезапно прервались, так как Бандит вскочил и начал громко лаять. Нервничая, она с трудом натянула старые джинсовые шорты с бахромой на все еще влажные бедра. Что это с собакой? Почему она так лает на Джонни? Но тут Сэм поняла, что дело не в собаке. Должно быть, за дверью стоит кто-то другой! В майке, облепившей все еще влажное тело, Сэм бросилась по коридору к двери, шлепая босыми ногами по сосновым половицам. Бандит стоял около двери в оборонительной стойке. Когда Сэм попыталась обогнуть его, чтобы выглянуть в окно, пес глухо заворчал, не давая ей пройти.
— Бандит, в чем дело?
Саманта наклонилась и погладила собаку по голове. Он позволил ей сделать это, но все равно не отступил. Звук, донесшийся с той стороны двери, заставил ее замереть от страха. Слышно было, как кто-то ходит по деревянному крыльцу.
Бандит вновь зарычал, после чего оглушающе завыл, и Саманте захотелось закричать вместе с ним. И тут она уловила быстрые шаги по крыльцу, затем глухой удар от приземления на землю. Она задохнулась. Тот человек побежал вокруг дома!
О Господи! Черный ход!
Саманта готова была поклясться жизнью, что она забыла запереть его, после того как выходила выбросить помидорные очистки после обеда. Она рванулась к кухне, впопыхах сбив пару стульев. Она даже упала на пол, ободрав коленку. Не заметив этого, Саманта протолкнула сама себя вперед, сначала на четвереньках, потом карабкаясь на полусогнутых ногах и лишь у самой кухни сумев выпрямиться.
К черному ходу они добрались одновременно. Саманта захлопнула дверь в тот самый момент, когда снаружи на заднем крыльце послышались шаги.
Трясущимися руками Сэм схватилась за щеколду и попыталась задвинуть ее. Но перекошенная дверь не позволила стержню войти в гнездо. Навалившись всем телом на дверь в последнем отчаянном усилии, Саманта все же загнала стержень на место.
Тяжело, судорожно дыша и плача от страха, Саманта прильнула к двери, упершись лбом в прочное дерево, и услышала точно такой же звук тяжелого дыхания с другой стороны… Она поняла, что это дышит тот, другой.
Задохнувшись, она отпрянула назад и в ужасе уставилась на ручку двери, которую кто-то повернул сначала в одну сторону, потом в другую. После этого не последовало ни новых звуков, ни новых движений. Ручка замерла.
Внезапно с той стороны двери раздался низкий, противный смешок, и сердце перестало биться в груди у Саманты. Сзади яростно зарычал Бандит, и она опустила руку, вслепую шаря за спиной, ища хоть какого-то успокоения в присутствии пса.
Медленно вздохнув, она прислушивалась к шагам, удалявшимся по крыльцу. Только когда раздался мягкий, приглушенный удар, означавший, что пришелец спрыгнул на землю, она перевела дух и стала ждать, когда шаги затихнут вдали.
Внезапное желание увидеть лицо убийцы подтолкнуло ее к окну над раковиной. Трясущимися руками Сэм раздвинула занавески и выглянула наружу, надеясь хоть краем глаза рассмотреть непрошеного гостя. Но в поле ее зрения не оказалось ничего, за исключением ворона, летевшего через двор к группе деревьев за забором.
— О Боже! О Боже!
Она закрыла лицо руками и рухнула на колени. Этого не могло быть. Ей казалось, что весь этот ужас, весь этот ад остался в Лос-Анджелесе. Но убийца, как видно, обнаружил ее и здесь.
— Джонни! Надо рассказать Джонни. Он знает, что делать.
Не обращая внимания на дрожащие пальцы, она набрала телефон офиса Джона Томаса и, прижав трубку к уху, вновь откинулась назад, чтобы посмотреть в щель между занавесками и убедиться, что «тот» не вернулся снова.
Но гудков не последовало.
— Проклятие, — пробормотала она и, глубоко вздохнув, попыталась убедить себя, что в панике, очевидно, набрала не то количество цифр. Только начав набирать снова, она осознала, что в трубке нет вообще никакого сигнала.
— Нет! Только не это! Пожалуйста, только не это! Нельзя отрезать меня от Джонни!
Она бросилась в гостиную к аппарату, что стоял там. Бандит не отставал от нее ни на шаг. Сэм схватила трубку, но единственным звуком, который она слышала, было биение ее собственного сердца, бешеными сокращениями гнавшего кровь по артериям. Линия была мертва. Мертва так же, как будет мертва и она, если не сможет вовремя получить помощь.
Выбраться из дома невозможно. Самое глупое, что можно сделать, — это, выбравшись на улицу, попасть в лапы к убийце. Сэм огляделась вокруг в поисках какой-нибудь подсказки, но ничего не обнаружила. Она слышала лишь глухие удары сердца и собственное затрудненное дыхание, прерываемое всхлипами. Довольно долго она стояла, замерев от ужаса и думая, что, наверное, наступил день, в который ей суждено умереть.
