— Чем это ты занимаешься, дорогая? — спросил он, мягко перехватывая ее руки, уже готовые скользнуть ему под ремень. Зная Саманту, он понял, что она может серьезно подорвать его и без того подмоченную репутацию.
— Не понимаю, о чем ты? — притворно удивилась она и придвинулась чуть ближе.
— Посмотри на меня, Сэм.
Она с готовностью повиновалась. Ее глаза обежали его лицо: знакомые любимые черты, обаятельную улыбку. Она смотрела бы на него вечность.
— Я люблю тебя. — Он взял ее лицо в ладони и начал осыпать его поцелуями, пока она не задохнулась. — Я никогда, никогда не пресыщусь тобой, просто не смогу. Но если ты не перестанешь меня дразнить, возбуждая желание, которое нельзя удовлетворить, то либо я прекращу приходить к тебе, либо им придется снова делать тебе операцию, а я буду посылать тебе цветы из тюремной камеры. Понятно, о чем я?
— Ты пытаешься сказать, что я причиняю тебе неудобства? — усмехнувшись, спросила она.
— Не пытаюсь, а уже сказал тебе. Или ты будешь слушаться, или я подпираю стулом ручку двери и молюсь о том, чтобы никто не постучал в эту дверь, пока я не сгоню это самодовольное выражение с твоего лица.
Она изогнула брови, раздумывая над вариантами, предложенными им.
— Думаю, если мы быстро…
Он сорвался с кровати. Несколько секунд спустя санитар, проходивший мимо по коридору, услышал легкий шлепок, затем тихое хихиканье и вздох. Пожав плечами, он продолжил свой путь. Ему предстояло мыть пандус, так что не было времени исправлять то, что все равно нельзя исправить.
Прошел почти час, и наступило время процедур, измерения температуры и давления. Дверь в палату Саманты распахнулась, и она в кровати, встречая улыбкой вошедшую сестру.
Джон Томас сидел на своем обычном месте на стуле у кровати, положив ноги на ее нижнюю поперечину и листая древний обтрепанный журнал «Нэшнл джиогрэфик», взятый из холла.
— Тебе пора уходить, — сказала сестра Веллер, вглядываясь в странное выражение на лице шерифа.
В этом парне было что-то такое, что не вызывало у нее доверия. Когда-нибудь она постарается понять, что же в нем заставляет ее так нервничать.
— Да, мэм, — отозвался он и, наклонившись к Саманте, поцеловал её медленным, долгим поцелуем.
Дороти Веллер поспешила поставить поднос на прикроватную тумбочку, от души желая, чтобы этот мужчина сию же минуту оказался в соседнем графстве.
— Ну хватит, хватит, — проворчала она и тут заметила пустой стаканчик и скомканный пакет в мусорном бачке.
— Что, понравилось угощение? — спросила она Саманту.
Саманта усмехнулась и посмотрела прямо в глаза Джону Томасу.
— О да, мэм, — чуть задыхаясь, ответила она, отчего у сестры Веллер стало неспокойно на душе. — Такого я не пробовала вот уже несколько недель.
Джон Томас громко расхохотался, схватил шляпу со стула и нахлобучил на голову под лихим углом.
— Увидимся завтра? — спросила Саманта, когда он уже почти переступил порог. Он обернулся и подмигнул.
— Ты готова к этому? — послышалось от двери.
— Нет, я думаю, трудность только в том, готов ли к этому ты.
Его густой, полный жизни смех разнесся по коридору. Сестра Веллер нахмурилась. Она не могла понять, что кроется за всем этим.
— Открой рот, — приказала она и осторожно просунула термометр между губами Саманты.
— Где я уже слышала эти слова? — пробормотала Саманта и зашлась в беззвучном хохоте.
Время посещений закончилось уже давно. День прошел трудно, было много сложных и болезненных процедур. Саманта была измучена, но все равно не могла заснуть.
Направив дистанционный пульт на телевизор, она выключила звук и рассеянно смотрела какой-то старый фильм с Лоурелом и Харди: комики дергались и кувыркались на экране.
Дверь в палату, негромко скрипнув, слегка приоткрылась. Ровно настолько, чтобы дать возможность стоящему по ту сторону убедиться: спит обитательница палаты или нет.
— Кто там? — негромко спросила Саманта. Дверь распахнулась.
— Я боялся вас разбудить, — сказал посетитель, скользнул внутрь и быстро прикрыл за собой дверь.
Саманта была удивлена столь поздним визитом Монтгомери Тернера.
— Ты и не разбудил, — она показала рукой на телевизор. — Мне скучно, и я не могу заснуть.
Он кивнул и подошел чуть ближе к ее кровати.
— Иди сюда, — сказала она и протянула руки. — Джонни рассказал мне, что с тобой произошло, так что дай мне тебя обнять.
Монти поежился, зная, что ее прикосновение будет ему приятно, но в то же время причинит боль. Однако несмотря на это повиновался.
Его обняли быстро, но крепко, подарив даже сестринский поцелуй в щеку. Монти отступил назад и попытался улыбнуться. Его прежний самоуверенный вид куда-то пропал. Но Саманта знала, что со временем все или почти все вернется на свои места. Время лечит самые тяжелые раны.
— Ну, как дела в вашем заведении? — поинтересовалась она. — Надеюсь, Пит и Уайли уладили свои разногласия.
Он ухмыльнулся, вспомнив двух пожилых фермеров, сцепившихся в подзаборной канаве, словно два молодых жеребца.
— С ними все в порядке, — сказал он. — Разве шериф не рассказал вам, из-за чего все произошло?
Она покачала головой.
— Бык Пита забрел на выгон Уайли и, простите за выражение, покрыл двух телок, которых Уайли собирался продавать. Слово за слово, и прежде чем успели опомниться, они уже дубасили друг друга за все прошлые обиды, вплоть до школьных дней, когда в пятом классе Уайли украл у Пита конфету и так и не извинился за это.
— Вот беда, — засмеялась она, но, спохватившись, понизила голос, чтобы, не дай Бог, ее позднего визитера не обнаружили.
— Как же Джонни решил проблему? — спросила она, вспомнив двух старушек жен, появившихся на сцене, когда она уходила.
— А он и не решал, жены разобрались сами. Они набросились на этих престарелых драчунов как фурии. Мы и глазом моргнуть не успели, как они распихали их по машинам и увезли по домам. Более унылых физиономий, чем у этих ребят, в тот момент я никогда в жизни не видел.
Она откинула голову на подушку и вздохнула; улыбка все еще играла на ее губах.
— Ты то, что мне было нужно сегодня вечером, Монти. Спасибо, что зашел проведать.
Он кивнул и собрался уходить, но остановился.
— Да, чуть не забыл, зачем пришел, — произнес Монти и вручил ей пакет, который все это время держал в руке.
— Вовсе не обязательно что-нибудь приносить, — сказала она. — Достаточно того, что ты пришел. — Она открыла пакет и заглянула внутрь.
Мягкий коричневый игрушечный щенок был пушистым, с большими грустными глазами и длинными повисшими ушами. Если бы не большой красный бант на шее, он был бы точной копией пса шерифа.
