Наконец, она купила за семь лик цветную карточку Эриты на девичьем посвящении. В позапрошлом году ан-эредите в великом соборе сменили одежды и одели на нее халат, волочащийся сзади на три меры по полу.
Но узнать принцессу по картинке было невозможно. Там она была в умопомрачительной прическе и венце с висюльками, накрашена как кукла, а платьев-то! Нижнее платье белое, как молоко, подпоясанное золотом, второе платье цвета вишни, с рисунком из весенних веточек, третье прозрачное, словно сигарный дым, потом накидка с вышитыми лентами, и вообще роскошно.
У Лары все это прошло куда скромнее. Девчонок из прихода Радуги Приморской посвящали оптом. Знай, держи перед собой цветочек и повторяй молитву за попом. Одна радость, что к празднику справили новое платье. Каждой хотелось нарядиться, как принцессе, но жить надо по средствам.
Но вдруг все повернулось, и Лара встретилась с ан-эредитой нос к носу!
Тут же вспомнились толки, ходившие в народе.
«А говорят, Красная дева-то — колдовка!»
«Средь бела дня на полмеры поднимается над полом, так вот».
«На празднике видели. Один фотограф успел вспышку поджечь, камерой щелкнул, и бегом. За ним лейб-гвардейцы гнались, он удрал! Потом пластинку выкупали, за две тыщи унций, чистыми червонцами отсыпали. И бумагу дали подписать, чтобы молчал как пень».
«Держат ее в башне, взаперти, прикованную за ногу».
«Как же можно, царской крови, да на цепь?!»
«Очень запросто, цепь золотая, с уважением одета».
В другой раз Лара подивилась бы и поглазела просто так, но…
…эта ведьма желтоглазая что-то имела с Огоньком!
Смерив Лару барским, даже царским взглядом, девчонка в одеждах монашки коротко велела Огоньку, когда тот очухался:
— Кадет, сядьте рядом.
И он, остекленев, присел на ложе Бези. Как зачарованный. Огоньку все чудилось, что ему читают приговор: «Ты государственный преступник! Обнимал принцессу, чуть не целовал. Как ты посмел, а?! Расстрелять его!»
Ларе даже не удалось подержать Огонька за руки. Да что там, двух слов не молвили друг другу, а так много хотелось сказать.
Кто умеет по-господски говорить, так это Лис. Она вмиг прилично завернулась и все-все-все принцессе доложила. Будто сама разузнала и выяснила насчет заговора.
Лара бы совсем до слез обиделась, но вмешалась Бези:
— Надеюсь, Ваше Высочество не возразит, если я закурю?
— Напротив, ан Бези, буду весьма вам признательна, если угостите меня.
«Ага, за визг ей стыдно — теперь показывать начнет, какая она смелая».
Оказалось, папиросы «Леттегер» с золотым ободком на мундштуке ее вполне устраивают. Когда эта породистая цаца закинула ногу за ногу, умело дунула в мундштук и с шиком прикурила, всем стало легче на душе. Ее Высочество умеет вести себя, будто в разгульном салоне.
А когда она закашлялась и побледнела, Лару словно бог поцеловал.
— Прошу прощения, Ваше Высочество. Для меня их набивают флотским табаком с жасмином.
Лара ликовала: «Бези, я тебя люблю!»
— Одного не пойму, ан-эредита, — задумчиво пускала дым Безуминка, пока Эрита давилась кашлем, — какого дьявола вы заявились в Бургон? Хуже места не придумаешь. Разве не знаете, что Его Высочество Церес имеет на вас определенные виды?
— Я… — наконец, Эрита продышалась, — была немного растеряна, вылетая из Гестеля.
— Но курс-то выбрали верно, не так ли? Или вы не против намерений Цереса?
— Ответьте ясно, — с гневным видом выпрямилась желтоглазая, — на чьей вы стороне?
— Видите ли, я вызывала только Огонька Хавера. Вас я не ожидала. И что с вами делать, я ума не приложу.
— Вы на земле империи, — напомнила Эрита, хмурясь.
— Да, но на Синей половине. Принц — мой господин.
— Ан, вы что, — вмешался Огонек, — хотите выдать ее синим?
— А ты помолчи, птенчик. Хорош ухажер, даже «Здравствуй» своей даме не сказал.
— Полегче, барышня, я младший офицер войск связи!
— Ой, погон не разглядела на твоих больничных тряпках.
— Ан Бези, — возмутилась Лисси, — как вы говорите с девицей из правящего дома?!
— А как прикажешь, детка? Это мой дом, я здесь главная. Имею я право выяснить, что и как? Вас тут набилось трое, кого ищут, четвертый просто упал с неба как довесок, а я должна вас прятать, кормить, одевать! Да еще пата. — Безуминка скосилась на живульку. Безглазая многоножка лезла обнюхать принцессу, но Хайта ее не пускала.
— Я могу уйти. — Эрита встала.
— До рассвета не советую. Кроты хорошо слышат чужие шаги, и скоро вас задержат. Вам надоело на свободе? Ваше счастье, что вы недолго топали ногами после высадки. Хотя, быть может, кто-то уже кружит возле дома.
— Нет кружит, — помотала Хайта головой. — Я слышь, нет. Ятэна. Пата тииии, покой.
— Хорошо, — вновь присела принцесса. — Что вы предлагаете?
— Извините, если я резко выражалась, — помолчав, начала Безуминка. — За минувший день меня сильно достали, я пила гигаин, потом выводила его порошком… Насчет себя не беспокойтесь. Хозяин не выдает гостя врагам. Пока вы под моей крышей, я буду драться за вас.
— Оружие есть? — напрямик спросил Огонек.
— Кухонный нож и кочерга.
— А дверь на ночь не заперли! При таком раскладе надо иметь хотя б охотничье ружье…
— Сынок, прими столько гостей и послужи с мое под шлемом, а потом смекай, что у тебя заперто, а что открыто. Который год у графа?
— Второй, — потупился кадет.
— Я у принца — четвертый. Мне помирать скоро, а ты мне правила читаешь. Короче, господа, уйти из парка можно только днем и крадучись, двигаясь на север. Там овраги, есть шанс пробраться по зарослям. Сидя в коттедже, вы далеко не уйдете, зато здесь безопасней. Если лететь побоитесь, будущей ночью выстучим одного парня из земли. С ним вы пройдете сквозь ночную стражу. Ну, как под землей говорят: моя еда — твоя еда, моя постель — твоя постель. Располагайтесь.
Прежде чем заняться чем-нибудь, Бези отвела Эриту в сторону и тихо ей сказала:
— Вам надо знать, что я плохая. Просто у нас тут договор, по-вашему — союз на клятве. Клялись на графской дочке, вот я ей и помогаю.
— Я поняла, вы все странные, — огляделась принцесса с тревожным вопросом в глазах. — Я многое видела, но впервые оказалась в таком обществе. Ведь все это правда? Все, что Лисена про вас говорила?
— Сомневаетесь? Можно погладить пату. Встречали таких тварей?
— Живых? Нет. Только в анатомическом музее. И вы… вы из-под земли?
— Разве не похоже?
