— Дженни! Выйди отсюда! — приказал он, но потом решил смягчить жесткий тон и добавил:
— Подожди меня в холле.
Девушка кивнула и., не желая унижаться, двинулась прочь от кровати Ченса. Она не знала, смеяться или плакать. Безусловно, это хороший знак. Дверь палаты закрылась за ней.
Она возвратилась в мотель через дорогу поздно вечером. Повернув ключ, толкнула дверь и вошла в свой номер. Открывшееся взору убранство комнаты и ее отделка в другое время исторгли бы из глубины души Дженни вздох невероятного разочарования. Она даже не смогла бы сказать, что хуже — полосатые занавески и покрывало с оранжево-зеленым цветочным орнаментом или черно-красное бархатное панно, изображающее быка и тореадора, которое висело прямо над изголовьем.
Однако сейчас убранство комнаты осталось вне ее торжествующего сознания. Ченс пошел на поправку. Она решила минутку передохнуть, а потом позвонить и сообщить об этом Генри и всем остальным.
Ей показалось, что телефон зазвонил в следующее мгновение. С колотящимся сердцем Дженни вскочила и потянулась к трубке, с ужасом понимая, что за окном — утро.
— Алло! — произнесла она хриплым голосом и украдкой прокашлялась. Но того, кто звонил, ей обмануть не удалось.
— Извини, что разбудил тебя, Дженни, — послышался голос Уолкера. — Подумал, будет приятно узнать, что он снова пришел в себя. Если поторопишься, то сможешь поговорить с ним немного. Думаю, на этот раз Ченс не отключится так быстро. Вероятно, он понял, что пока для него чем меньше движений, тем лучше. — Доктор повесил трубку.
«Она снова здесь!» — подумал Ченс и слегка пошевелился, стараясь не сбить иглы.
В течение всего времени, что находился без сознания, и в те краткие моменты, когда приходил в себя, он чувствовал, что она рядом. От этого ощущения Ченс испытывал какой-то необъяснимый внутренний комфорт.
Он расслаблялся, и паническое состояние от того, что он не может общаться, отступало куда-то на задний план.
Звук ее нежного, негромкого голоса, которым она что-то рассказывала, все больше и больше приближал его к реальности. Когда мозг стал реагировать на звуки, он пытался выплывать из мрака. Ощущая прикосновения ко лбу, легкие, почти детские поглаживания по щеке, Ченс старался прийти в сознание. Теперь ее негромкий голос раздавался почти у самого уха. Он сосредоточился на звуках, пытаясь привести их в определенный порядок.
Дженни изо всех сил сдерживала безудержную радость. Его ресницы дрогнули. Он знает, что она здесь!
— Эй ты, — негромко позвала она. — Могу поспорить, я надоела тебе своей бесконечной болтовней, верно? Почему бы не предложить мне заткнуться и отправиться домой?
Это было полнейшим абсурдом, но ей просто необходимо постоянно обращаться к нему. Она, разумеется, никуда не собиралась уходить. Но этот большой человек на постели не мог знать об этом.
Рука шевельнулась. Похоже, оба несказанно удивились, когда Ченс нащупал ее ладонь и крепко сжал, словно пытался при помощи контакта с другой живой плотью и кровью выбраться из своего мрака.
— Не уходи, — еле внятно прохрипел он. Медленно, очень медленно в его мир проникал дневной свет.
— О Боже, благодарю Тебя! — шепотом воскликнула Дженни. Пальцы сжимали руку с удивительной силой. Она испустила глубочайший вздох облегчения. — Ты вернулся ко мне!
Ченс попытался кивнуть и тут же сморщился, сжав веки, осознав" что говорить легче, чем шевелиться. И облизнул губы, внезапно почувствовав обыденную боль пересохшей глотки и растрескавшихся губ.
— Вот, — поспешила Дженни, прикладывая к губам прохладный влажный тампон. Она делала так постоянно в течение многих дней, но впервые он осмысленно отреагировал на этот процесс, потянув ртом влагу. Дженни боялась расхохотаться. И одновременно боялась расплакаться. Никогда в жизни она не испытывала столь ошеломляющей радости и благодарности от столь малого, незначительного жеста.
— Тебе больно? Я могу позвать сестру… — Фраза повисла в воздухе, потому что он в ответ сильнее сжал руку.
— Не очень… пока, — прохрипел он. — Не уходи.
Ченс пристально посмотрел в ярко-синие глаза, сияющие из-под темной гривы волос, потом перевел взгляд на изящные очертания губ, миловидное, редкой красоты лицо, женственное тело. Каждая черточка казалась до боли знакомой, хотя он никак не мог бы вспомнить, как ее зовут.
Дурное предчувствие, зародившееся где-то в желудке, зловеще нарастало и заставляло все лихорадочнее колотиться сердце. Он не мог справиться с паникой.
Дыхание участилось. Липкая испарина выступила на лбу и верхней губе. Ченс скосил глаза на их сцепленные пальцы и в следующее мгновение оттолкнул ее руку, словно обжегся. Паника стала ошеломляющей.
Дженни почувствовала его мгновенное возбуждение.
В испуге отступила назад. «Что за страх промелькнул на его лице?» Он отвернулся и закрыл глаза. Ее сердце замерло.
Она забыла, что должна сохранять спокойствие. Забыла, что надо соблюдать тишину.
— Что?! Что с тобой?! — Он винит в случившемся ее!
Он навсегда возненавидел ее!
Ченс повернул к ней голову… и посмотрел невидящими глазами, полными ужаса. В этот момент вошел доктор Уолкер.
— Что случилось? Что ты сказала? Что ты сделала?
От осуждающих взглядов у нее подкосились колени.
— Не знаю, — прошептала она и сжалась от страха. — Внезапно он отстранился… словно никогда раньше меня не видел. Не понимаю почему… — Дженни почувствовала, как замерло ее сердце. Она взглянула в лицо его страху и все поняла. Его мысли стали так ясны, словно он проговорил их вслух.
Глубоко вздохнув, Дженни подошла ближе и взяла его ладонь. Он поморщился, но руки не отнял.
— Ты знаешь, где находишься?
Ченс молчал. Произнести вслух пугающую мысль было еще страшнее, чем подумать о ней. Наконец он выдавил:
— Нет.
— Ты знаешь, кто я?
То, что он раздумывал, только усугубило ее предчувствия.
— Нет, — произнес он и отнял руку.
— О Боже! — прошептала она и без сил опустилась на стул.
Ее охватил страх. Дженни отчаянно пыталась скрыть свой испуг и свою слабость, понимая, что даже в таком состоянии он ищет в ней поддержку и опору. Не обращая внимания на доктора Уолкера, Дженни, глубоко вдохнув, спросила:
— Ты знаешь, кто ты?
Сердце опять сжалось, когда Ченс, поморщившись, выдохнул:
— Нет.
— Ничего страшного, — заявила она, утирая ему со лба крупные капли пота. — Я знаю.
Он закрыл глаза, почувствовав временное облегчение от знакомого прохладного прикосновения, оказавшись в мире полной неопределенности.
— Меня зовут Дженни Тайлер. А тебя — Ченс Маккол. Ты тот, кто спас мне жизнь.
