Он и на свой-то не мог пойти. Ведь это означало, что надо взять напрокат смокинг, купить цветы, а самое главное — машина. Виктория Генри не может ехать на свой выпускной бал в его грузовике! Даже если бы он был на ходу, даже если бы она согласилась. Ну а он лучше провалится сквозь землю, чем согласится ехать на ее машине как последний жиголо!
— Виктория! Ну хватит же в конце концов, дорогая!
Мы говорим об одном и том же!
— Это ты говоришь, — заметила она. — А я каждый раз только слушаю. Но меня ты так и не выслушал. Мне совершенно безразлично, на чем ты поедешь. Мне все равно, как ты будешь одет. Мне не нужны цветы. — В голосе зазвенели слезы. — Мне нужен только ты!
— О черт, — смутился Ченс. — Не надо плакать.
Прошу тебя, милая. Только не плачь! — Он нервно оглянулся, словно желая лишний раз убедиться, что они одни в кабинете бензоколонки, и притянул ее к себе. — Однажды ты уже обвинила меня в упрямстве. Но больше я не дам тебе такого повода, девочка. Я отвезу тебя на этот чертов выпускной бал. И буду в смокинге. И подарю тебе цветы. Только перестань плакать. Умоляю!
Виктория вздохнула, хлюпнула носом и обняла его.
— Спасибо тебе, Ченс. Мне не хотелось бы показаться эгоисткой, но я не хочу делить такое важное для меня событие ни с кем, кроме тебя. Если это нехорошо, можешь меня осудить.
Он усмехнулся, поднял голову и увидел за окном босса, который помахал им рукой.
— Пошли, — заторопился он. — Тебе пора уходить отсюда, покуда меня не выгнали. Чарли вернулся с ленча, у меня много дел.
— Хорошо, — согласилась Виктория и подняла лицо для поцелуя.
Ченс еще раз скосил глаза в окно. Чарли по-прежнему стоял поодаль, помахивая рукой и… улыбаясь.
Увидев перед собой подставленные ждущие губы Виктории, он чертыхнулся про себя. Что ж, она стоит этого.
Он нагнулся, чтобы прикоснуться губами к пухлым изгибам, недавно накрашенным, как он успел заметить, помадой «Розовая любимая», и понял, что этого ему мало.
— Ты потерял голову, мой мальчик? — полюбопытствовал Чарли, когда красный «мустанг» стрелой умчался с площадки перед бензоколонкой и растворился среди машин на шоссе.
— Скорее всего, — согласился Ченс. — Только что я согласился пойти с ней на этот чертов выпускной бал.
Чарли Роллинз вспомнил свой выпускной, вспомнил, как готовилась к такому же балу его дочка, и подумал, что Ченс тоже достоин того, чтобы сохранить добрые воспоминания об этом событии.
— Ну если собрался, тебе надо на чем-то ехать. Позакрываешь бензоколонку всю эту неделю вместо меня и можешь брать мой «олдсмобил».
Ченс разинул рот. Голубые глаза Чарли засияли ярче, чем обычно, и он суетливо полез в карман брюк за платком.
— Вы так не планировали, — наконец сумел вымолвить Ченс, до глубины души тронутый благородством человека, для которого он был, в конце концов, всего лишь наемным работником.
— Я знаю, — фыркнул Чарли. — Поэтому и предлагаю.
— Ну что ж. Сделка так сделка. Договорились, — протянул руку Ченс.
— Люблю выгодные сделки, — усмехнулся Чарли. — А ты, парень?
— Конечно, Чарли, — рассмеялся Ченс. — И благодаря вам только что одну такую я совершил.
Ченс возблагодарил Бога за то, что в этот вечер мать его должна была работать. Очень не хотелось объяснять, зачем ему понадобилась машина босса, или почему он взял напрокат смокинг, или почему решил подстричься. Бросив взгляд на часы, он нервно поправил галстук-бабочку, который наконец удалось застегнуть, и открыл холодильник. Бутоньерка лежала на месте. Она представляла собой пучок бледно-розовых миниатюрных гвоздик в окружении чего-то воздушного, что торговец цветами назвал «дыханием младенца»
Он надеялся, что ей понравится. Единственное, о чем попросила Виктория, — чтобы был розовый цвет.
Он взял бутоньерку с полки, проверил в карманах наличие денег, ключей и направился к выходу. Пора.
До Мидленда было недалеко. Но если посмотреть с другой стороны — до него было как до луны. Чем дальше Ченс отъезжал от Одессы, тем отчетливее понимал, что действительно потерял голову. Ни разу за свои восемнадцать лет он не позволял девчонке вести себя с ним так, как Виктория. А в итоге они с ней даже ни разу не трахнулись. Как-то это словечко даже не увязывалось в его сознании с высокой стройной девушкой с яркими зелеными глазами. Любить ее — да. Но трахать?
Адрес, который она сообщила, ничего ему не говорил. В этом городе он совершенно не ориентировался.
Поэтому Ченс просто четко следовал указаниям.
За бензоколонкой повернуть направо… Проехать два квартала на север, потом свернуть налево…
В конце концов он вырулил на нужную улицу и вздохнул с облегчением, увидев перед элегантным двухэтажным каменным особняком знакомый красный «мустанг» Родителей дома не было. Ченс увидит их позже, на балу. Он постучал в дверь.
«Это я делаю только ради тебя».
Дверь распахнулась почти мгновенно. Виктория, видимо, ждала его у окна. От обворожительной улыбки захватило дух не меньше, чем от потрясающего платья, обнажающего плечи. Иначе как принцессой из сказки Ченс и не мог ее назвать. Бесконечные воздушные кружева, слегка тронутые бледно-розовым, взметнулись с шуршанием перед ним, когда она повернулась на каблуках. Он шагнул вперед. Виктория бросилась ему на грудь, раскинув руки. Ченсу показалось, что он вот-вот утонет в нахлынувшей на него бело-розовой пене. В следующее мгновение он ощутил на щеке нежнейший поцелуй. От такой Виктории Ченс занервничал. Она была принцессой, а он чувствовал себя несчастной лягушкой.
— Это мне? — спросила она, показывая на коробку.
— О да, — заторопился он, внезапно смутившись. — Впрочем, не очень понимаю, как ты будешь это носить, Если бы ты сказала, что у тебя… То есть если бы я знал, что у этого платья нет…
Виктория расхохоталась.
— Дорогой мой Ченс Маккол. Мне кажется, ты смущен. Но это только поначалу. Пройдет. Но тебе это очень идет, мой милый. Ты просто слишком серьезен. Ну пошли. Танцы ждать не будут. И мне тоже не терпится.
Он не успел ничего сообразить, как они уже оказались в машине. Бутоньерку она пристегнула к поясу. Под глупые улыбки, поцелуи украдкой и гулкие удары сердца они доехали до школы, следуя указаниям Виктории.
Он остановил «олдсмобил» Чарли, выбрался с водительского места и поспешил обойти машину, чтобы появление Виктории в ее роскошном наряде было обставлено с максимально возможной торжественностью и грациозностью.
— Ты отлично выглядишь, — тихонько заметила Виктория, поправляя ему бабочку. — Такой солидный, высокий, красивый в этом смокинге! Мне предстоит всю ночь отбивать тебя от моих подружек. Боюсь, ты сам об этом догадываешься.
— Может, мне и самому придется сражаться, — улыбнулся он. — Но сильно сомневаюсь, что с девчонками. Ты смотришься так аппетитно, что прямо укусить хочется! Ну ладно, пошли. Все-таки не понимаю, как тебе удалось уговорить меня.
