В воздухе соблазнительно пахло домашними пирогами и горячим кофе, и Аманда предположила, что местные женские общества, как принято в таких случаях, организовали питание людей, чтобы выручить немного денег для своих клубов.
— Я что-то проголодалась, — сказала Аманда. — Маркус, я угощаю. Дэвид дал мне достаточно наличных. — Детская улыбка смягчила ее всегдашнюю замкнутость.
От Маркуса не укрылось это полупризнание в отсутствии собственных средств. Он забылся, заглядевшись на ее глаза, и понял наконец, что она ожидает ответа. Сейчас он почти ненавидел хозяина за то, что тот сделал со своей женой.
— Нет, мэм, — тихим голосом возразил он, — вы доставите мне удовольствие, если позволите самому заплатить. Поберегите свои деньги на этот раз.
Аманда удивилась, но возражать не стала. Не в ее интересах было отказываться от такого предложения. Если платит Маркус, значит, она сможет добавить небольшую сумму к своим тайным сбережениям. Ведь однажды ей понадобится каждое пенни, которое удалось припрятать. Однажды…
Но сейчас она не могла думать об этом, поэтому направилась к лотку с завтраками.
Прошло несколько часов, как они приехали. Внести свою фамилию в список потенциальных покупателей, получить номер для идентификации при торгах и покупке не отняло много времени. Еще меньше ушло на то, чтобы убедиться, что подставка для курительных трубок, которую так хотел приобрести Дэвид, находится в отличном состоянии и отнесена к мелким лотам, торги по которым должны начаться не раньше полудня. Аманду это обрадовало. Чем больше времени у нее уйдет на то, чтобы купить вещь, тем дольше она сможет оставаться вне стен своего дома.
Солнце припекало. Полдень принес с собой душноватую жару, и многие покупатели, забрав свои приобретения, уже разъехались, предпочитая вернуться в свои прохладные жилища к еще более прохладным напиткам.
Аманда бродила по аукциону, внимательно рассматривая различные диковины и обломки каких-то предметов, удивляясь, зачем такому человеку, как Рубен Ледер, в его девяносто два года понадобилось собирать столь странную коллекцию вещей.
Маркус увлеченно болтал с какой-то хорошенькой девчушкой, помогавшей разносить еду. Аманда улыбнулась, услышав взрыв смеха. Как хорошо, что не одна она получала наслаждение от этого дня.
Она направилась к складному стулу, одиноко стоящему под раскидистыми ветками старого дуба.
— Никогда бы не подумала, что такой жесткий стул может быть таким удобным, — пробормотала она, устало опустившись на сиденье и приподняв ноющие ноги над пыльной землей.
— Уморилась?
Аманда вздрогнула. Голос старушки прозвучал так неожиданно, что она чуть не свалилась со стула.
— Извините, милочка. Не хотела вас напугать, — сказала пожилая леди, продолжая рыться в содержимом ржавого сундука.
— Ничего, — заверила Аманда, озираясь, не наблюдает ли за ней Маркус.
Меньше всего ей хотелось, чтобы он доложил Дэвиду о ее разговоре с кем-либо. Дэвид моментально заподозрит худшее. Она с облегчением вздохнула. Маркус отлынивал от своих обязанностей, по крайней мере относящихся к ней, ибо совершенно исчез из виду.
— Меня зовут Дороти, — сообщила пожилая леди, вытерев лицо носовым платком и засунув его в карман голубого хлопчатобумажного платья. Влажные прядки седых волос, выбившиеся из пучка на затылке, облепили ее лоб.
Аманда затаила дыхание. Она знала, что обязывают делать в таких случаях приличия. Ей понадобилось большое усилие воли, чтобы произнести свое имя, но когда она назвалась, то обнаружила, что это не так сложно, как она себе представляла.
— Я — Аманда, — скороговоркой произнесла она.
— Ничего не купили? — поинтересовалась Дороти.
Аманда покачала головой.
— Я жду. Еще не настала очередь лота, который меня интересует.
Дороти кивнула, продолжая копаться в сундуке.
— Разумная покупательница. Некоторые особы приходят на такие мероприятия, поддаются азарту торгов и покупают всякий хлам. А потом дома не знают, что же со всем этим делать. — Старушка засмеялась и указала на стопку истлевшего полотна и пожелтевшей одежды, которую она извлекла из сундука. — Видите, о чем я говорю?
Аманда понимающе кивнула. Дороти держала себя так открыто и простодушно и была столь поглощена своим занятием, что Аманду тоже одолело любопытство.
— Это ваш сундук? — спросила она.
— Ага. И все, что в нем, К сожалению, все это придется сжечь. Вы только взгляните, как вам это? Не могу себе представить, чтобы кому-нибудь в мире понадобилось такое. — Она расправила потрепанное платье, потом указала на стопку старых журналов и стопку поменьше из рамок для картин.
Заинтересованность Аманды не осталась незамеченной.
— Прошу, милочка, — сказала старушка, обводя широким жестом груду вещей. — Я забираю только сундук. Подновлю и продам в своей лавке. Если вам здесь что-то приглянется, — не стесняйтесь. Я собиралась попросить, чтобы все это вывезли сегодня с мусором. Аманда покачала головой.
— Нет. Пожалуй, мне ничего не надо, — сказала она и встала, устремив взгляд в сторону организаторов аукциона.
За последние пятнадцать минут торги ничуть не продвинулись к лоту, ради которого она пришла. Аманда засунула руки в карманы и огляделась в поисках Маркуса. Но его нигде не было видно.
А у нее просто чесались руки покопаться в старинных вещах. Ей хотелось просто взглянуть, ведь принести что-нибудь домой без разрешения Дэвида она не посмела бы. Все в домовладении Поттеров должно соответствовать его статусу. Она не могла себе даже вообразить, какая из этих вещей могла бы ему понравиться.
Но совершенно безотчетно она вдруг оказалась на коленях, в пыли, не заботясь о тонкой материи своих слаксов, и спешила пересмотреть все, пока старушка не передумала.
Дороти, закончив разбирать остатки содержимого сундука, улыбнулась:
— Здесь нет ничего, что мне нужно. Если что-то вам приглянется, оно — ваше. Счастливо, милочка! — И, взгромоздив сундук на красную тележку, она повезла его прочь.
Аманде не потребовалось много времени, чтобы убедиться в правоте слов Дороти. Куски тканей и одежда, без сомнения, годились только для мусорной свалки. В старых журналах не было ничего интересного, и она быстро их отбросила. Оставались только старые рамки и картины.
Аманда поднялась и прислушалась. Ей следовало поторопиться. Похоже, аукцион приближался к последнему лоту.
Рамки по большей части были старыми, и картинки выгорели почти добела. Ясно, что здесь нет никаких шедевров. Но когда Аманда подняла последнюю картинку, чтобы взглянуть, нет ли чего под ней, она увидела его на траве, среди тряпья.
Он был маленьким, не больше блюдца, и явно очень древним. Вероятно, когда-то его накрывало стекло, теперь уже давно выбитое. И лишь маленькая узкая бороздка на внутренней стороне рамки указывала на то, что стекло там когда-то было.
