– Ладно… – кивнул Артист, и Лис был благодарен ему за понимание. – Тогда показывай и рассказывай все, что знаешь.
Протянул фляжку:
– Сделаешь пару глотков и столько же дашь Сувениру, но ни в коем случае не больше. Иначе он окончательно свихнется. В малых дозах бодрит, а когда в организме скапливается – вызывает необратимые изменения психики. Сразу говорю – он, как очнется, пургу будет нести. Не удивляйся, не перечь, просто постарайся контролировать. Оружие не забирай. Можешь рассказать все то же, что и мне.
Лис кивнул и пояснил, как найти артефакт и ключ-карту. Помещение показал на схеме АА-счетчика.
Перед тем как уйти, Артист сказал:
– Будьте готовы сразу сваливать, когда я вернусь.
Глава 14
Артист быстро шел по длинному темному коридору, не переставая удивляться размерам лабораторного комплекса. Сплошные анфилады однотипных комнат с прочными металлическими дверями, несколько уровней коридоров, которые расходились и сходились, образуя самые настоящие перекрестки, лестницы, воздушные шлюзы, вентиляционные шахты, узкие и забранные решетками, чтобы по ним мог пробираться человек. Пятно фонаря весело скакало по стенам, демонстрируя не просто заброшенность и упадок, но и абсолютную необитаемость комплекса. Когда они еще только планировали эту ходку, Сувенир предупреждал, что здесь запросто могут жить целые колонии мелких мутантов, а то и что-то серьезнее, если сумело найти вход, но сейчас ни малейших признаков жизни видно не было. Видимо, сказывалось присутствие Минотавра, как назвал его спецназовец с простреленными щеками. Мысли вернулись к Лису. Если верить всему, что тот рассказал, то на его долю выпало столько ужаса и тягот, что не каждый с таким справился бы. Поэтому винить его за страх даже в голову не приходило.
Артист размышлял о том, как же такое вообще может происходить? Зачем люди все это творят? Почему не могут жить мирно и спокойно, работать, любить, растить детей? Что с нами, людьми, не так? Какой вообще смысл во всем этом? Но ответа не находил. Коридоры сменялись один другим, всюду царило запустение и непроглядный мрак. О том, что он приближается к операционному залу, его возвестила приторная вонь разложения. Дальше шел крадучись. Артист совершенно не представлял, что будет делать, если существо – Минотавр – окажется там.
Но отступать все равно некуда – либо попытаться что-то сделать, либо подохнуть, как крыса, в пыльных закоулках этого проклятого комплекса.
Здесь, на глубине, не было слышно ни малейшего звука с поверхности. Артист понимал, что, пока наемники не решат, например, взорвать завал, он вообще не будет иметь ни малейшего представления о том, что происходит несколькими уровнями выше. Мысль об этом вызывала приступ клаустрофобии и казалась просто невыносимой; чтобы отвлечься, время от времени Артист даже переходил на легкий бег.
Часто ему попадались метки – кто-то чертил их на стенах рядом с пересечениями коридоров и лестницами обугленной палкой. Широкий коридор, идущий поперек, заставил его остановиться и внимательно осмотреть пол. Кто-то здесь явно ходил, и ходил совсем недавно. Помимо смазанных полос грязи отчетливо виднелись и бурые потеки, словно прошедший здесь человек был ранен. Либо Минотавр тащил к себе в убежище очередную жертву.
Страх засел в животе тяжелым комом. Пришлось даже остановиться, чтобы побороть приступ. После чего он решительно пошел дальше. Буквально через несколько метров ему под ноги что-то попало, и он чуть было не упал в полный рост. Посветив фонариком, он понял, что наступил на несколько крупных костей. Они были разломаны и раздроблены, но самое неприятное заключалось в том, что выглядели относительно свежими. Артист снял автомат с предохранителя и приготовился в случае чего немедленно стрелять. Но никто не спешил нападать на человека, шумно топающего по гулким коридорам и подсвечивающего себе дорогу фонариком.
Вскоре путь Артисту преградила дверь. Подобных дверей он за сегодня открыл уже немало, поэтому, практически не останавливаясь, схватился за штурвал и потянул массивную створку вправо. Как и все предыдущие двери, эта открылась без малейшего скрипа. Артист шагнул в дверной проем и тут же сморщился из-за ударившей в нос вони. Его едва не стошнило. Предупрежденный Лисом, он обмотал лицо припасенной тряпкой, хотя помогало это мало. За дверью тянулся небольшой коридорчик, в конце которого открывалась достаточно большая комната, освещенная неярким мерцающим светом, который давали многочисленные артефакты, в беспорядке лежавшие на полу, как обычный мусор.
Почти сразу в глаза бросился пришпиленный к стене обломком трубы труп капитана Мартыненко – командира Лиса. Ниже у стены лежали тела еще двух спецназовцев.
Еще раз оглядев помещение, Артист не обнаружил никого, напоминавшего по описанию Минотавра. Только посреди комнаты на искореженном железном ящике, в котором с трудом угадывался сейф, застыл в сидячей позе человеческий труп. Что случилось с бедолагой, понять было решительно невозможно, поскольку тело его в неярком свете выглядело неестественно угловатым и словно бы даже изломанным. Непонятен был и тот факт, что тело отлично сохранилось – ни следов разложения, ни намека на пиршество мутантов.
Но задумываться об этом сейчас некогда. Подойдя к погибшим спецназовцам, сглотнув подступивший к горлу ком, он протянул руку и стал прощупывать карманы капитана. Плоть под одеждой проваливалась и казалась ужасающе мягкой. Артист боролся с накатывающей тошнотой, мог вскорости проиграть эту схватку. Наконец он нашел что искал – прямоугольник ключа-карты лежал во внутреннем кармане.
Вынул нож и, переборов себя, срезал застежки «разгруза», потом пуговицы с куртки, запустил руку под нее и двумя пальцами выудил карту. После чего облегченно вздохнул и отошел назад. Случайно он оказался рядом со странным сидячим трупом. Что-то в нем было до ужаса отвратительное и отталкивающее. Такого впечатления не производили даже начавшие разлагаться трубы спецназовцев.
Интуиция подсказывала, что следовало немедленно развернуться и бежать обратно, но что-то темное, сильное – и это нельзя было назвать любопытством – тянуло вперед.
Теперь, когда глаза привыкли к мерцающему освещению, Артист видел, что труп сидит к нему спиной в странной скрюченной позе, словно перед смертью он пытался прижать что-то к животу в районе печени. Память услужливо подсказала, что сталкеры иногда прибегали к регенерирующей силе артефактов, чтобы в десятки раз ускорить процесс заживление тяжелых ран. А что, если артефакт еще работает? Тогда он смог бы отнести его Сувениру и очень быстро улучшить их общие шансы на выживание.
Осторожно, чтобы не зацепить случайно ни один из артефактов, лежащих на полу вокруг мертвеца, Артист подался вперед.
– Извини, приятель, – сказал он, кладя руку на плечо трупа, – я должен посмотреть, что там у тебя спрятано.
В следующий миг дыхание его перехватило: рука мертвеца была теплой! Но сделать выводы он не успел. Голова «мертвеца» резко повернулась, и на Артиста уставились полные ярости разноцветные глаза.
