Барабанов полез к рации и начал что-то трендеть по-португальски. Кстати, а куда же наш прикреплённый переводчик, этот, мать его, Ферраз делся? Как у поста слез с БРДМ, так больше и не появлялся. Герой засратый…
Пока капитан трепался по радио, я попросил у Георгиева «портативку» – наушники с компактным приёмопередатчиком. Мы такими вещами пользуемся редко, из соображений скрытности, поскольку берут эти рации недалеко, от помех никак не защищены, а в местах с повышенной радиацией (которых сейчас, мягко говоря, немало) в их наушниках стоит такой вой и треск, что ничего в эфире невозможно разобрать. Да и демаскируют эти радиопереговоры сверх меры, так что от них больше вреда, чем пользы. Но сейчас я просто хотел лично послушать, что творится вокруг нас. Поэтому Георгиев настроил «портативку» на волну своей рации, а микрофон я, от греха подальше, не включал.
В этот момент, на наше счастье, в сторону Мбанге мимо нас протащилась пара «Уралов» с солдатами и патронными ящиками в кузовах.
– Быстро поехали за ними! – скомандовал я. Личный состав резво попрыгал на броню, и мы вслед за «газиком» пристроились в хвост к грузовикам.
Пока ехали, я успел послушать эфир. Не настолько хорошо я знаю английский, но все переговоры и команды действительно были несложные и, я бы даже сказал, элементарные. И своих наземных вояк металлические неживые радиоголоса действительно именовали, как и сказал Георгиев, цифровыми кодами, начинающимися на «зиро» или «зиро-зиро». Что характерно, отвечали вояки такими же мёртвыми голосами. Особенности связи через плохую аппаратуру или что-то ещё?
Наше передвижение, насколько я понял, никакого возбуждения у них не вызвало. Во всяком случае, я уловил только одну фразу, о движении «в обычном режиме» у западной окраины, которое никому не угрожает.
Потом мы наконец остановились в пальмово-травяных зарослях у этой самой Мбанге, где и была передовая ангольцев.
«Передовая» – это в данном случае очень громко сказано, поскольку редкая цепочка солдат пряталась за деревьями или окраинными строениями этого, с позволения сказать, поселения, ведя редкий беспокоящий огонь. Основная масса местных вояк, как обычно, ни хрена не делала и праздно кучковалась вокруг здешнего «штаба», который стихийно образовывали три грузовика (один ЗИЛ-131 был с КУНГом) и БМП-1, с башни которой некий толстый темнокожий офицер маленького роста, в крайне понтовом камуфляже (дикие цветовые сочетания в виде тигриных полос) и большой фуражке стоя обозревал в бинокль местность перед собой. Вид у него был донельзя значительный, словно у фельдмаршала Суворова перед форсированием Чёртова моста. Точнее сказать, мне этот офицерик скорее отчётливо напомнил Бокассу – императора Центрально-Африканской Республики, людоеда, большого ценителя бриллиантов и белых девок и сердечного друга румынского диктатора Николае Чаушеску из прошлого века…
Барабанов сразу же решительно направился к этому «полководцу», а я велел водителям на всякий случай развернуть «бардадымки» и не отходить от машин. Остальным бойцам я соответственно приказал спешиваться и занимать оборону.
– Чего дальше делать будем, тарищ майор? – спросила, подходя ко мне, Машка Тупикова.
– Естественно, воевать. Кстати, а что это вы там за стихийный стриптиз устроили по дороге, товарищ лейтенант?
– А я чё? Я ничё…
– Что за детский сад, блин. Бедный переводчик чуть шею не вывихнул. И какой пример ты подаёшь подчинённым, жалкая ты пародия на левую руку…
– Не знала, что вы левша, тарищ майор, – улыбнулась Тупикова.
– Так, – сказал я. – Я тебе потом объясню, что у меня лучше развито и какая сторона в данном случае доминирует. Имей в виду, что я твоим поведением пока что очень недоволен. Поэтому по прибытии к месту постоянной дислокации будешь лично мной страшно и ужасно наказана. Возможно, ближайшей же ночью…
– А наказывайте, тарищ майор, – опять заулыбалась Тупикова. – С удовольствием!
Я хотел было сказать ей ещё что-нибудь матерно-воспитательное, но, поскольку к нам подошли Симонов, Светка Пижамкина и Рустик, от дальнейших разговоров я воздержался.
– Значит, так, орлы, – сказал я своему комсоставу. – Раз никакой серьёзной брони у пиндосов здесь нет, «киржачи» можно не выгружать. А вот ПЗРК и крупнокалиберную «снайперку» приказываю расчехлить, развернуть и держать в полной готовности к открытию огня, поскольку всякая летающая гадость здесь всё-таки, к сожалению, присутствует. Личному составу от машин далеко не разбредаться и не шуметь. Кто хочет, может пока пожрать, попить водички и сходить по нужде. В общем, наблюдать за противником и ждать дальнейших приказаний. А я пока попробую оценить обстановку.
Отдав такие распоряжения, я, по примеру толстого недомерка-ангольца, забрался на башню ближней БРДМ и, развернув свой мятый камуфляжный кепарь козырьком назад, достал из чехла бинокль.
Оптика была хорошая – моим глазам открылась картинка во вполне себе привычном уже местном стиле. Нас и сидящих в Мбанге пиндосов разделяла полоса джунглей, за которой и начиналась собственно деревня. Сама деревня Мбанге при ближайшем рассмотрении состояла из всё тех же хижин и мусорных построек. Но ближе к берегу наблюдалось и несколько относительно капитальных строений, видимо, из португальского наследия, и даже что-то вроде причала, возле которого даже торчала пара мачт чего-то очень маломерного – каких-нибудь «ладей убогого ангольца», не иначе. От нас к деревне шла через джунгли грунтовая дорога (если можно так назвать накатанную грузовиками колею), которая при въезде в данный населённый пункт раздваивалась, образуя две «улицы» (вдоль них и теснились основные местные постройки), которые, теряясь из вида, упирались в океанский берег. В целом всё просто и без затей.
Жалко, что вокруг не было подходящих высоток, руин многоэтажных зданий или хотя бы больших деревьев, тогда я бы рассмотрел со своей позиции куда больше. Хотя главное я и так прекрасно уловил – основная возня шла как раз вдалеке от меня, у берега. И предчувствие меня, как обычно, не обманывало – американцы явно собирались сваливать.
Их солдаты, укрывшись среди строений и прочих складок местности, сидели по периметру деревни и с места на место почти не передвигались, что подразумевало глухую оборону. Солдаты были как солдаты – форма и бронежилеты-разгрузки в цифровом, пиксельном камуфляже песочных тонов, вооружены в основном укороченными стволами вроде М-4, у некоторых я разглядел снайперские винтовки и пулемёты М-240. Рожи в основном европеоидные, но попадались на глаза и негры с шоколадными мулатами. Обычное для них сочетание, короче говоря. У каждого на голове или лёгкий кевларовый шлем, или хитрая «гарнитура» с наушниками и микрофоном (то есть радиофикация у них тут полная или практически полная), лица прикрыты большими затемнёнными очками (а это, к гадалке не ходи, явно не просто очки, но ещё и, как это у них принято, дисплей, выдающий тактическую информацию, – неприятно, но знакомо). При этом признаков каких-то автоматических боевых систем, равно как брони или наземного транспорта, я у «супостатов» не рассмотрел.
