Гарри скептически отнесся к ее новой роли заботливой жены и любящей матери. Интересно, как долго этот спектакль будет продолжаться? Он медленно поднялся с кресла и подошел к окну. Западный ветер унес хмурые облака к горизонту, и солнце светило ярко. Над Лох-Нессом висела радуга, отражаясь в озерной глади и бросая отсвет на фиолетовые горные вершины, окруженные синими лесами. Он должен поговорить с Морган, как это ни трудно. Другого выхода нет.
С тяжелым сердцем Гарри вышел из библиотеки и направился через холл в гостиную, где и нашел Морган, любовно вклеивающую в альбом последние фотографии Дэвида. Она оторвалась от своего занятия, увидев мужа, и ее лицо просияло счастливой улыбкой.
— Привет, милый! Посмотри, какой удачный снимок! Здесь Дэвид держит за уши плюшевого зайца. До чего же он забавный!
Гарри плотно закрыл за собой дверь, подошел к ней и сел напротив.
— Нам надо поговорить, Морган, — начал он с усилием.
— Конечно, дорогой, — беспечно ответила она, стараясь скрыть дрожь в руках, перебирающих фотографии. — Я готова обсудить все в любое время, когда угодно. Но, наверное, тебе стоит сначала окрепнуть и набраться сил.
— Я уже достаточно силен.
Морган вскинула на него глаза. Никогда прежде она не слышала, чтобы он говорил так резко и грозно.
— Гарри, — вымолвила она тихо. — Так получилось, что у меня не было раньше возможности сказать тебе, как я сожалею о случившемся. Я очень виновата перед тобой. Единственное мое желание, поверь, сделать тебя счастливым. Я не могла допустить, чтобы ты разочаровался во мне и в нашем браке. Я очень люблю тебя, Гарри. Я испугалась, что ты перестанешь любить меня, если узнаешь, что мне не дано иметь детей. Ты понимаешь, что я хочу сказать? — Морган замолчала и пристально взглянула ему в глаза, надеясь увидеть в них искру понимания и, может быть, любви. Но Гарри смотрел в окно отстранение и как будто скучая, а в самой его позе затаилась напряженная враждебность.
— Прости меня, любимый, — дрогнувшим голосом продолжала Морган. — Я никогда бы не решилась на это, если бы не знала, как важно для тебя иметь наследника. Ты не представляешь, как мне тяжело теперь. Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня. Я люблю… я не могу без тебя жить… — слезы покатились по ее щекам.
Гарри с удивлением отметил, что она вдруг стала похожа на маленькую девочку — глубоко несчастную и беззащитную, которую с детства баловали и бесповоротно испортили, потакая ее капризам. Она привыкла всегда получать то, что хотела, а теперь впервые в жизни столкнулась с отказом.
— Не надо, Морган, не продолжай, — ответил он, отворачиваясь от ее лица, на котором застыло просительное выражение. — Теперь эта история утратила для меня всякий интерес.
— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила она. Затем поднялась, подошла к нему и, присев перед ним на корточки, положила руку ему на колено. — Ты хочешь сказать, что… мы сможем жить как прежде? Боже, как прекрасно это было бы! Я клянусь, что до конца дней буду любить тебя и сделаю все, чтобы ты был счастлив со мной! С бесконечными приемами и вечеринками покончено, а если тебе надоел лондонский дом и ты хочешь жить здесь, мы переедем хоть завтра. Что может помешать нам снова быть вместе? В конце концов, ты любишь Дэвида, ведь он твой сын. Гарри, скажи, что все будет как прежде! Пожалуйста!
Гарри резко поднялся, едва не оттолкнув Морган, и подошел к окну. Радуга над озером исчезла, и небо снова затянуло тучами. Пейзаж облекся в серые и мрачные тона. Он обернулся и посмотрел на Морган, которая так и осталась сидеть на полу.
— Это невозможно, Морган, — печально ответил он.
Планируя их разговор, Гарри собирался сообщить ей одну очень важную вещь, от которой полностью менялась суть дела. Но он вдруг почувствовал, что не может осуществить задуманное. Опустив глаза, Гарри вышел из гостиной и тихо притворил за собой дверь. Слишком рано. Должно пройти время, пока он сам свыкнется с печальной мыслью и не будет воспринимать ее так болезненно.
32
Джо вышел из частного сыскного агентства «Краусс и Блюмфельд» на пересечении 39-й улицы и Лексингтон-авеню и взял такси. Второй раз за последние двадцать семь лет он пользовался такси. Впервые это случилось в тот же день с утра, когда он ехал в агентство. Расследование деятельности Сига Хофмана требовало полнейшей секретности. Если бы Сиг заподозрил неладное, то мигом замел бы следы так, что не подкопаешься.
— Я подобрал трех надежных парней, бухгалтеров, которые независимо друг от друга проведут проверку документации «Квадранта», — сообщил ему Краусс. — От тебя требуется одно: предоставь им возможность проникнуть в бухгалтерию ночью, когда во всем здании не будет никого, кроме охраны. На них можно положиться, они перепроверят каждую цифру.
— Сколько времени это займет?
— Три-четыре ночи. Кстати, мне уже удалось выяснить кое-что интересное по твоей просьбе. — Хэнк Краусс перебрал бумаги на своем столе и достал сложенный вдвое листок. — Во-первых, Сиг Хофман играет на деньги. Тебе это известно?
— Бог мой! Вот уж чего не мог себе представить! Что это, скачки?
— Нет, рулетка. За последние несколько лет дважды случалось, что он проигрывал за вечер по сотне тысяч долларов.
— Даже Иисус Христос не мог себе позволить выбросить столько денег на ветер!
— Сиг тоже себе этого позволить не может, а «Квадрант» — запросто. И еще, твой главный бухгалтер Ли Шрауб был замешан в каких-то темных делишках на фондовой бирже несколько лет назад. Я полагаю, что Сиг либо шантажирует его, либо они работают вместе и делят наворованное пополам.
— Я не могу представить себе, чтобы Кох и Ронер, наши бухгалтеры, этого не замечали! Ты выдвигаешь очень серьезные обвинения, Хэнк!
— К тому моменту, когда гроссбухи оказывались в руках Коха и Ронера, в них скорее всего уже содержались приписки, — спокойно отозвался Хэнк. — Такому профессионалу, как Шрауб, подчистить хвосты — что тебе высморкаться. Сейчас наша задача заключается в том, чтобы определить, как именно действует Сиг. Готов поклясться, что у него есть какая-нибудь оффшорная компания, через которую проходимец проводит левые деньги, надувая таким образом налоговую полицию. Если нам удастся это доказать, Джо, на Сиге можно будет поставить крест.
— Именно этого я и добиваюсь, — холодно ответил Джо. — Хотя больше меня бы устроил крест на его могиле.
— Сдается мне, что дело тут не только в деньгах. Я что-то не припомню тебя таким кровожадным со дня нашего знакомства. Даже тогда, когда один из ваших клиентов испарился, прихватив с собой три миллиона долларов, ты не был так взбешен.
— Ты прав, у меня есть причины личного характера, чтобы желать разоблачения Сига. Главное, раздобудь мне доказательства его вины, а остальное я сделаю сам.
Хэнк кивнул и обиженно пожал плечами. Было очевидно, что Джо не хочет раскрывать карты.
