«Ишь ты, какая шлюшка! А ноги между тем первоклассные!» — подумал Абе, доставая зажигалку.
— Вы бывали в Лос-Анджелесе? — не оставляла попыток завязать разговор блондинка.
— Я там живу, — буркнул в ответ Абе.
— Правда?! Я слышала, что это сказочное местечко!
— А что вас там интересует?
— Я надеюсь получить роль в каком-нибудь фильме, — серьезно ответила девица, и тут только Абе заметил, что она смешно, совсем по-детски шепелявит.
«Таких, как ты, милашка, в Лос-Анджелесе пруд пруди», — подумал про себя Абе, а вслух добавил, не спуская глаз с ее бюста:
— Не может быть!
— А вы не с киностудии?
— Нет, я работаю в авиакомпании, — привычно солгал он.
— Это, должно быть, очень интересно, — вяло отозвалась она.
Лицо ее заметно погрустнело, а взгляд стал блуждать по лицам других пассажиров в надежде угадать, кто из них имеет отношение к волшебному, недостижимому и такому притягательному миру кино.
— Однако я мог бы вас порекомендовать кое-кому из своих друзей со студии! — вдруг выпалил Абе.
— Правда можете? — Блондинка снова проявила к нему бурный интерес.
— Конечно, — он поднялся и потянул ее за руку. — Пойдемте со мной.
— Куда? — воскликнула она, поднимаясь, и Абе отметил, что со спины она так же хороша, как и спереди.
Он повел ее в хвост салона, и когда ряды кресел остались позади, оглянулся удостовериться, что никто не обратил на них внимания. После чего быстро втолкнул ее в туалетную кабинку и закрыл за собой дверь на щеколду.
— Что это значит? — встревоженно спросила она.
— Я же говорю, что хочу порекомендовать тебя. И не куда-нибудь, а в «Майл-Хай клуб»! Если у тебя нет его членской карточки, в Лос-Анджелесе ничего не светит, — жарко прошептал он и сжал ее полные груди.
Блондинка не пыталась сопротивляться, подумав, что даже если он врет и никаких связей в Голливуде не имеет, то не становится оттого менее сексуальным. Именно такие мужчины вполне в ее вкусе.
— Вылезай из платьица, малышка, да поживее, — не ослаблял напора Абе. — Дай мне посмотреть на тебя. Боже, да такое тело кого хочешь с ума сведет!
— Правда? — ее глаза загорелись. — А разве здесь нет какой-нибудь другой комнаты?
— А зачем нам другая комната?
После минутного колебания девица сбросила с себя все до последней нитки, да так быстро, что Абе даже моргнуть не успел. Он, не переставая возбуждать ее соски, прижался к ней еще сильнее, давая ощутить каменную твердь своей жаждущей плоти. Затем он обхватил ее за талию и посадил в раковину.
— Ой, как холодно! — жалобно взвизгнула она.
— Ничего, сейчас согреешься! Подожди минутку, и тебе станет жарко. — С этими словами он раздвинул ей ноги и, расстегнув брюки, решительно вошел в уже успевшее повлажнеть отверстие. Одновременно его губы впились в ее накрашенный рот. Она скрестила ноги у него на спине и тихо застонала в такт ритмичным движениям.
Напряжение Абе росло, казалось, все жизненные соки его организма устремились в область паха. Он закрыл глаза и блаженно прошептал, чувствуя приближение сладостного финала:
— Тиффани… О Тиффани…
— Если не ошибаюсь, это название модного ювелирного магазина в Нью-Йорке? — поинтересовалась блондинка, когда через несколько минут они возвращались к своим креслам.
Абе не повезло. На его беду тем же рейсом возвращалась из Нью-Йорка помощница Тиффани Розита, которая в тот же день поведала ей о проделках Абе в самолете. Она сопровождала свой рассказ такими забавными комментариями, что комната взорвалась от хохота.
Когда чуть позже к Тиффани явился сам Абе с огромным букетом роз, она не отказала себе в удовольствии у всех на виду швырнуть букет в урну и язвительно заявить:
— Не ожидала тебя так скоро увидеть, Абе. Я думала, ты еще не закончил раздавать рекомендации в «Майл-Хай клуб», начатые в самолете!
С того дня Абе старался избегать Тиффани.
Двумя неделями позже, вернувшись со студии в отель и едва открыв ключом дверь номера, Тиффани услышала звонок телефона. С минуту она раздумывала, брать ли трубку — уж очень устала она за день, и так хотелось расслабиться и побыть в тишине. А вдруг это звонит отец, чтобы сообщить ей новости о Сиге? Тиффани давно не разговаривала с Джо и предполагала, что у того может быть какое-нибудь важное дело к ней.
— Алло?
— Тиффани?
Сердце подпрыгнуло у нее в груди, потом замерло и наконец забилось с такой скоростью, что стало трудно дышать.
— Да, — ответила она тихо.
— Тиффани, это Хант.
Как будто она не узнала его! Неужели он думает, что она может забыть голос человека, с которым связано столько счастливых и трагических минут ее жизни! Тиффани опустилась в ближайшее кресло, чувствуя необоримую слабость в ногах.
— Я лишь сегодня услышал от Дона Хаузе, что ты работаешь в «Связях». Почему ты не дала мне знать? Я понятия не имел, что ты уже так долго здесь!
Тиффани сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться.
— А почему я должна тебе об этом сообщать? — ответила она и удивилась равнодушному тону собственного голоса. — Мне предложили контракт, и с тех пор как он подписан, я работаю не поднимая головы.
— С тобой все в порядке, дорогая? — после секундной паузы спросил Хант, и в его тоне слышалась обеспокоенность.
— Да, все прекрасно.
— Тогда почему ты не объявилась, как только приехала? Кстати, твой муж тоже в Лос-Анджелесе? Если не ошибаюсь, он собирался открывать здесь диско-клуб?
«Хант не знает, что мы в разводе!» — пронеслось в голове у Тиффани.
— Я здесь без Аксела, — с ледяным спокойствием ответила она.
— Тогда мы можем увидеться?
— Не думаю. Я с утра до вечера на студии. И потом, я слышала, что ты тоже работаешь на износ, — насмешливо заметила она.
— Тифф, я ничего не понимаю… что случилось? — Хант был явно обескуражен. — Почему ты не хочешь видеть меня? Из-за Аксела? Но ведь он едва ли против того, чтобы ты встретилась со старым другом?
Подумайте, старый друг отыскался! Тиффани не ожидала такой реплики со стороны Ханта и почувствовала себя глубоко уязвленной. Будто и не было тех лет, когда они мечтали пожениться!
— Аксел тут ни при чем! — воскликнула она. — Мы с ним в разводе.
На том конце провода воцарилась мертвая тишина.
— В разводе? — протянул Хант задумчиво. — Что ж, недолго у вас продлилось…
— Это не твоего ума дело! — грубо оборвала его Тиффани. — У каждого из нас своя дорога. И не лезь больше в мою жизнь! — с этими словами она бросила трубку на рычаг.
