— Прошу прощения, я думал, тетя Лавиния здесь. Добрый день, Морган, как дела?
Она подняла глаза и увидела Эндрю Фландерса. Как? Он тоже здесь?
— Добрый день, — ответила Морган и, внимательно всмотревшись в его лицо, увидела, что Эндрю до странности не похож на себя. Его обычно добродушное выражение сменилось холодным и отчужденным, с примесью милостивого снисхождения, которое Морган посчитала для себя оскорбительным. Он показался ей похожим на вредного мальчишку, который собирается сделать гадость с разрешения родителей. Эндрю медлил на пороге и оглядывал библиотеку.
— Вы что-нибудь ищете?
— Гм… кое-какие книги… тетя Лавиния обещала подобрать их для меня. Вы не знаете, где она? — Эндрю был явно смущен и чувствовал себя неловко.
— Понятия не имею. Но она ушла отсюда с какими-то книгами под мышкой.
— Попробую ее разыскать, — сказал Эндрю и, пятясь, потянул на себя дверь. Морган что-то не припоминала, чтобы его имя было в списке гостей.
Ленч прошел в натянутой атмосфере. Эндрю заметно нервничал, а графиня словно онемела. Однако когда Эндрю обращался к тетке с каким-нибудь замечанием, она преображалась как по волшебству, с живостью откликалась на его реплики и дарила ему благосклонные улыбки. Морган вспомнила сетования графа на то, что Лавиния больше расположена к племяннику, нежели к сыну, и не понимала причины. В Эндрю не было того очарования, тепла и доброты, которые отличали нрав Гарри.
Закончив ленч, графиня встала из-за стола и сказала:
— Эндрю, пойдем со мной.
Он послушно последовал за теткой, как хорошо вымуштрованная собачонка. Морган никто из них не удостоил взгляда.
Когда их шаги стали стихать, Морган вскочила и на цыпочках подошла к двери. Выглянув в коридор, она с изумлением обнаружила, что Лавиния с племянником свернули в буфетную возле кухни, причем старуха прижала палец к губам, призывая своего спутника к молчанию, а тот ответил кивком. Что, черт побери, они затевают?
Вечером Морган заказала ужин в комнату. С нее хватило того унижения за обедом, когда Лавиния и Эндрю обменивались таинственными взглядами и замечаниями на понятном лишь им языке, игнорируя ее присутствие за столом. Морган прилегла на софу, обложилась журналами и стала смотреть музыкальную комедию по телевизору. И тут раздался резкий стук в дверь.
— Войдите, — вздрогнув от неожиданности, крикнула Морган, полагая, что это Мак-Гилливери принес ей ужин. Каково же было ее изумление, когда она увидела в дверях графиню.
— У нас не принято держать подносы с едой в комнатах. Исключение делается только для больных. Кроме того, здесь не отель. Слуги и без того сбились с ног, готовясь к приему гостей, у них нет времени исполнять нелепые капризы.
Морган остолбенела. Она не привыкла, чтобы ее отчитывали, как школьницу, и ярость заклокотала у нее в груди.
— Учитывая то, что на днях им предстоит исполнять капризы двух десятков людей, я считаю для них необременительным принести мне в комнату ужин, — язвительно выпалила Морган. — Кроме того, я устала и хочу побыть одна. Вы же знаете, что я беременна.
— Да уж, знаю, — сквозь стиснутые зубы медленно процедила графиня и стала буравить невестку пронзительным взглядом.
— И что же?
— Я знаю, что вы беременны. Вы устроили настоящий балаган по этому поводу на нашем приеме. Уверена, что вы вызвали бы еще больший интерес к своей персоне, если бы сообщили гостям, от кого.
В глазах у Морган потемнело, в висках зашумела кровь, но она все еще отказывалась верить, что графиня осмелилась так оскорбить ее.
— Что вы имеете в виду?
Лавиния поджала губы до такой степени, что их стало едва видно, и сощурилась.
— Вряд ли можно отнести к простому совпадению тот факт, что ребенок должен родиться через девять месяцев после вашей поездки в Нью-Йорк. Кстати, как поживает ваш бывший жених? Вероятно, вы рассчитываете ввести в заблуждение Гарри, но обмануть меня вам не удастся.
Морган вскочила с софы, рассыпав по полу журналы.
— Вы сошли с ума! — воскликнула она. — Я порвала с Грегом еще до помолвки с Гарри! Как вы смеете говорить мне такие ужасные вещи!
Графиня молча развернулась и медленно направилась к двери.
— Вы не сможете обманывать моего сына вечно. Рано или поздно он узнает правду. Посмотрим, что вы тогда скажете, — обронила графиня уже на пороге.
— Ради Бога! Можете повторить ему то, что сказали сейчас мне! Он просто рассмеется вам в лицо! Он знает, что между мной и Грегом давно ничего нет, — прокричала Морган ей вслед и без сил опустилась на софу.
Ситуация с беременностью становилась все более абсурдной, даже забавной, но Морган было не до смеха.
Либо графиня заподозрила что-то неладное, либо она вынашивает какой-то коварный замысел, который раскроет в самый неожиданный и удобный для себя момент.
Морган вскочила и стала мерить комнату быстрыми шагами. Она многократно подходила к телефону, чтобы позвонить Гарри, и всякий раз останавливала себя. Что бы там ни задумала графиня, она не станет играть в ее игру. Гарри очень ревнив, и мать с легкостью заронит семена подозрения в его душу. Он и без того часто говорит, что Морган слишком уж привлекает к себе мужское внимание.
Однако теперь нельзя допустить, чтобы Гарри испытывал хоть какие-то сомнения в том, что ребенок его.
Гарри приехал, как и ожидалось, в пятницу вместе с отцом. Едва заслышав скрип тормозов, Морган выбежала из дома, бросилась к мужу и приникла к его груди. Он нежно поцеловал ее, и в глазах его Морган прочла обожание и преданность.
— Здравствуй, милый! Я так рада, что ты приехал! Я очень соскучилась без тебя, — с чувством воскликнула Морган, благодаря Бога, что теперь избавлена от жестокой пытки, устроенной злокозненной свекровью, от которой она чуть не тронулась рассудком. — Все гости уже собрались. Почему бы нам с тобой не выпить перед обедом? — Ее взгляд красноречиво сулил удовольствие гораздо более приятное, чем бокал вина.
— Прекрасная идея, — ответил Гарри, поняв намек.
Поздоровавшись с родственниками и гостями, Гарри схватил Морган за руку и увлек в спальню. Ему казалось, что никогда прежде Морган не выглядела так чудесно. Горный воздух окрасил ее щеки румянцем и придал глазам сказочное сияние. Едва переступив порог спальни, Гарри подхватил Морган на руки и опустил на постель. Он с такой страстной силой навалился на нее всей своей тяжестью, что Морган невольно вскрикнула.
— Любовь моя… — задыхаясь, прошептал он и стал расстегивать брюки.
Через минуту Гарри был опустошен, а Морган чуть не плакала от разочарования. В тот момент, когда он завершил, для нее все только начиналось. Вероятно, со временем придется поговорить с ним, объяснить, что она не успевает получить удовлетворение, если это происходит так быстро. Надо только подобрать верные слова, чтобы не обидеть и не оскорбить его мужское достоинство.
