— Как могла бы я выйти замуж за Джорджа, который практически является моим братом? — требовательно спросила Фанни. — Кроме того, я и раньше говорила, что выйду замуж только по любви.
— Прекрасное чувство, — сказал дядя Эдгар, — хотя иногда ему трудно следовать. — Его глаза на короткое мгновение остановились на жене. — Амелия, принесите нюхательную соль для вашей матери.
— Да, папа, — Амелия бросилась вон из комнаты.
— В самом деле, прекрасное чувство, — раздался нарочитый голос леди Арабеллы. — Но совершенно непрактичное, Фанни. Совершенно непрактичное.
Ее серые глаза, круглые, как глаза кошки, встретили взгляд Фанни с каменной враждебностью. Сердце Фанни на мгновение остановилось. Она никогда не считала леди Арабеллу своим врагом.
Напряженная атмосфера получила разрядку после того, как Маркус настойчиво потребовал ответа — будет ли кузен Джордж трубить в свою трубу, прежде чем воспользоваться саблей.
— Я хотел трубу, — сказал он задумчиво.
— Да, мой мальчик? Тогда у тебя будет труба. — Дядя Эдгар пытался восстановить предыдущую атмосферу счастья и спокойствия. — А мисс Оливия? Каковы ее пожелания в настоящий момент?
Однако Нолли не собиралась отвечать. Она была очень бледной и по-прежнему крепко держалась за Фанни, которой очень хотелось бы, чтобы эта сцена имела место не в присутствии детей. Она пробормотала что-то по поводу того, что надо отвести Нолли наверх, в это время она обычно ложилась. Она не хотела больше никого видеть. Ни тетю Луизу, сердито всхлипывающую, потому что всегда, всегда, эта захватчица, эта девчонка, у которой больше красоты и характера, чем у ее собственной дочери, все портила. Ни дядю Эдгара, старательно пытавшегося восстановить счастливое настроение дня рождения, в то время как в его глазах отражались другие мысли. Ни леди Арабеллу с ее взглядом неумолимой ненависти.
Однако, когда она увидела приближающегося по гравийной подъездной дорожке почтальона, к ней вернулся слабый всплеск оптимизма, который никогда до конца не исчезал.
— Дядя Эдгар, почта. Вы не думаете, что там может быть ответ от мистера Крейка?
— Еще не может быть, дорогая. Не будьте такой нетерпеливой. Он старый и больной человек. Дайте ему дней десять, если он вообще ответит. Бодрее, дитя, бодрее. Забудьте это дело с Джорджем. Он не в себе, и вы поступили совершенно правильно. Не пугайтесь его диких угроз. Мы все его знаем, а? Но я снова пошлю за доктором, если необходимо.
— Дядя Эдгар, я всегда сомневалась, что в ту ночь Чинг Мей… — ей пришлось остановиться, так как дети снова были рядом.
Дядя Эдгар, к се удивлению, не стал высмеивать ее невысказанное подозрение. Вместо этого он сказал мрачно:
— Я не могу отрицать, что это и мои мысли тоже. Но это закончилось, прошло, ничего изменить нельзя. Поэтому бегите и начинайте наслаждаться своим днем рождения. Маркус, Оливия, если в продолжение часа вы сможете заставить свою кузину Фанни рассмеяться, я разрешу каждому из вас самому включить мои часы, чтобы они играли мелодию.
Поэтому по пути наверх Маркус прилежно искал лучший способ заставить Фанни рассмеяться, однако Нолли, с тенью своего прежнего характера, бесстрастно заметила, что когда в следующий раз увидит кузена Джорджа, она перережет ему горло.
— Нолли! — воскликнула Фанни. — Говорить такие вещи.
— Как? — спросил Маркус с глубоким интересом.
— Ножом, конечно. Таким, какой Уильям использовал на диких свиней. Он говорил мне.
— Я подумал, что ты воспользуешься саблей, — сказал Маркус.
— Дети! — сказала Фанни, в конце концов, почти на грани смеха.
Жизнь — это калейдоскоп безумств. Она переходит от страшного и гротескного к нелепому и трогательному, не давая времени даже изменить настроение. Теперь она обнаружила, что тревожная сцена с Джорджем встряхнула Нолли и вывела ее из апатии. На ее щеках появился румянец, ее неподдельно мрачное воображение напряженно работало над поисками способов защитить ее возлюбленную Фанни. В конце концов немного тепла и счастья вернулось к этому дню.
Когда Амелия пришла в детскую и рассказала, что Джордж уехал верхом, дико гоня лошадь галопом через парк к вересковым пустошам, она еще немного расслабилась. Это означало, что его не будет несколько часов, а после возвращения он устанет и будет нуждаться только в горячей ванне и бренди. А значит, дом будет в безопасности до темноты.
В безопасности? Именно это слово немедленно появилось в ее сознании.
— Силы небесные, Фанни, вы всех расстроили.
— Я! — возмущенно сказала Фанни.
— Мама говорит, это из-за вас. Она думает, не послать ли Джорджа на зиму в Лондон. Она говорит, что ему нужна смена людей и обстановки, и что он вернется здоровым. Бабушка просто говорит: «Попытайтесь, Луиза. Посмотрим, поедет ли он». — Амелия очень забавно могла изобразить хриплый голос леди Арабеллы. — А папа ничего не говорит, только, что все пройдет. Джордж просто страдает от глупой безрассудной страсти, как большинство молодых людей. Но вы должны признать, Фанни, что это брачное предложение не было слишком романтичным. Каким-то образом оно было больше похоже на угрозу. Мне бы не хотелось, чтобы мое первое предложение было таким.
В голосе Амелии была какая-то задумчивость, заставившая Фанни великодушно сказать:
— Вам не нужно беспокоиться. Ваше первое предложение, вероятно, будет от хорошего человека.
— Неужели? — сказала Амелия, и, странно, было похоже, что она готова расплакаться.
Однако она не расплакалась. Она вскочила, воскликнув:
— Бедная Фанни! Что за день рождения. Сперва такой милый, а затем такой ужасный. Давайте сделаем его снова милым. Давайте сегодня после обеда играть. Каждый должен одеться как какой-нибудь хорошо известный персонаж, а остальные должны догадаться, кто это. Нолли и Маркус тоже. Бабушка одолжит нам вещи. Это ведь не напугает Нолли, не правда ли?
— Не думаю. Но, возможно, было бы лучше, если бы она сидела и смотрела. Она еще не восстановила силы.
— Да, я тоже так думаю. Затем, я хочу, чтобы у нас были гости. Я хочу, чтобы Адам был здесь. Но кто знает, возможно, он заедет.
— Возможно, он уехал, — предположила Фанни.
— О, нет. Он должен был бы сказать мне, если бы собирался уехать. По крайней мере, давайте сделаем это, Фанни. Должны же мы делать хоть что-нибудь в этот долгий темный остаток дня. Почему бы вам не одеть также Дору и Лиззи? А я возьму Маркуса.
Прошло очень много времени с тех пор, когда Фанни в последний раз заглядывала в длинную узкую комнату под самым свесом крыши дома, где на протяжении многих лет складывались всевозможные вещи. Она, Амелия и Джордж любили ходить сюда, когда были детьми, открывать старые сундуки, рассматривать уложенные в них затхлые, странно несовременные платья, и устраивать игрушечные кареты из старой мебели. Но однажды по полу пробежала крыса и перепугала их до смерти, с тех нор они там не бывали.
