— Я останусь там только в том случае, если Лидия решит, что все будет в порядке, — драматическим тоном объявила мисс Уилберфорс. — Я ей доверяю. Ах, не считайте, пожалуйста, что я вас оскорбляю, племянник Арманд. Но я вас не знаю, — вы с этим согласны? В жизни вас не видала до сегодняшнего дня.
Когда Арманд ушел, торжественно и торопливо спустившись по лестнице, появилась Джун Берч. Она вошла со своей характерной самоуверенностью и кивнула Филипу.
— Это не тот человек, лапонька, — сказала она, обращаясь к Лидии. — Явно не во вкусе Авроры.
— Что вы имеете в виду? — спросила Лидия.
— Это я, — хладнокровно пояснил Филип, — хотел уточнить кое-что. Я попросил Джун понаблюдать за гостем, которого мы ждали, и установить, видела ли она его когда-либо раньше.
— Нет, Арманд здесь раньше определенно не бывал, — сказала Лидия. — Я это поняла по тому, как он оглядывал комнату. Это напоминает мне… впрочем, ладно, сейчас не так важно. Не хотите ли выпить рюмочку, Джун?
— С удовольствием, лапонька. Слушайте, а вы так и будете возиться с этой… — Она многозначительно кивнула головой в сторону мисс Уилберфорс, которая погрузилась в состояние прострации, время от времени находившее на нее.
— Нет, она завтра уезжает. Мы с этим уже разобрались. Она отдаленная родственница Арманда Виллетта. Знаете, я не могу взять в толк, почему Аврора не прояснила ситуацию? У нее явно так и не нашлось времени сказать Арманду хоть словечко об этой бедной старой женщине.
— Думаю, все ее способности что-либо прояснять сосредоточились на ее личных делах, — саркастически заметила Джун. Филип протянул ей рюмку. — Ваше здоровье! — воскликнула Джун.
— Я думаю, мне надо уложить вещи, — сказала мисс Уилберфорс, хотя у нее не было никаких пожитков, кроме битком набитой сумки и кое-каких туалетных принадлежностей, которыми снабдила ее Лидия. — По-моему, в конце концов это довольно интересно, — продолжала она. — Я давно не бывала в сельской местности. Возможно, уже расцвел боярышник. И вы, Лидия, дорогая моя, будете мне писать.
— Мисс Уилберфорс обожает получать письма, — объяснила Лидия, обращаясь к Джун.
— Ах, вот оно что! В таком случае мы все будем вам писать.
Когда Джун удалилась, а мисс Уилберфорс вежливо попросила ее извинить, так как ей надо заняться упаковкой вещей и «ответить на самые срочные письма», Филип спросил:
— А что вы имели в виду, сказав совсем недавно, что что-то такое вспомнилось? Я не люблю неоконченных фраз.
— Ах, вы про это. Мне не особенно хотелось говорить при Джун. Просто мне непонятно, почему Аврора так заботится о фермуаре, который по стоимости равен разве что четверти, например, вот этой картины. Она уезжает, оставляя ключи от своей квартиры, можно сказать, кому попало, и в то же время устраивает переполох из-за этой драгоценной вещицы.
— Я думаю, картина выгодно застрахована, а фермуар нет. Кстати, как дела с фермуаром? Происходило ли еще что-нибудь в связи с ним?
Лидия не могла не вглядываться самым внимательным образом в его физиономию, пока она рассказывала ему о телефонном звонке Авроры.
— И больше не сказала ни слова? — спросил он, когда она закончила.
— Это все, что я услышала от Миллисент. Авроре надо было успеть на поезд, и она очень торопилась.
— Удобный предлог, чтобы ничего больше не сообщать?
— Ах, Филип, не знаю!
Глаза его сузились.
— Она превращается в некое сновидение, наша прелестная Аврора. Жаль, что она все еще зависит от таких сугубо земных вещей, как поезда. Так и представляешь себе, как она расправляет крылышки, словно мотылек. Или, может, как какое-то не столь невинное и беспомощное создание. Ночная птица. Сова. Или летучая мышь.
Сказав это, он широко раскрыл глаза, внезапно засветившиеся напряженным вниманием, которое трудно было спокойно переносить.
— Прошу прощения за мои фантазии. Даже летучие мыши не носят антикварных золотых фермуаров. Вы собираетесь отдать его Арманду Виллетту?
— С чего это вы взяли? Если бы собиралась, я бы сделала это сегодня.
— Упрямая младшая сестренка — вот вы кто. Да? Отдайте его мне.
— Зачем?
— Мне любопытно кое-что выяснить. Я хотел бы отнести его к ювелиру и определить его ценность.
— И что в результате этого разъяснится?
— Кое-что. По крайней мере я так думаю. Если он стоит пять тысяч фунтов, мы будем твердо знать, что Авророй руководят чисто меркантильные соображения. Но если цена ему всего лишь пять фунтов, — а мне это кажется куда более вероятным, — останется только одно объяснение: ценность его связана с очень глубокими чувствами. Скажите откровенно — по-вашему, это так?
— Фермуар представляет «сентиментальную ценность» как подарок от этого надутого индюка Арманда? — недоверчиво спросила Лидия.
— Значит, вам понятна моя мысль?
Лидия медленно покачала головой:
— Я знаю наверняка только одно: ему не хотелось, чтобы я завтра поехала с ним за город.
— Не одному ему не хотелось.
— И вам тоже?! — удивленно воскликнула Лидия.
— Да благослови вас Господь за ваше доброе сердце, дорогая Лидия, но вы уже достаточно сделали для вашей бездомной старухи, и нечего дальше впутываться в действия сомнительного «стряпчего».
— Вы считаете его сомнительным?
— А вы сами не заметили, что он дает немножко слишком гладкие объяснения чему угодно? Все у него сходится тютелька в тютельку — как в разгаданном ребусе. Правда, за исключением Авроры. Даже при самом богатом воображении представить их любовниками немыслимо. Одинаково любовное отношение у обоих разве что к золотым фермуарам…
— Филип, не говорите глупости! Аврора действительно ведь не раз упоминала об Арманде и его тетушках. Вы сами слышали его имя от нее. Во всем этом, по правде говоря, нет решительно ничего неожиданного. Да и вообще на что ему могла понадобиться нищая старуха вроде мисс Уилберфорс? К тому же я уверена, что он не согласился бы захватить меня, если бы Бландины не было в его загородном доме. Вы как считаете?
Филип поднял одну бровь:
— Ладно. Будь по-вашему. Арманд — симпатичный толстенький филантроп, и мисс Уилберфорс везут пожить на старости лет в полном комфорте. В конце концов нам-то какое дело до этого! Мы же не хотим уподобляться Джун Берч и совать всюду свой нос. Скукотища смертная! Пойду посмотрю расписание поездов.
— Чего ради? — Лидия чувствовала себя какой-то тупицей — все время она плетется на шаг позади Филипа.
— Хочу узнать, каким поездом вы вернетесь, и смотрите, — серьезно добавил он, — обязательно возвращайтесь этим поездом!
X
Филип постучал по стойке портье в отеле. Из конторы, помещавшейся позади, вышла пожилая женщина:
