— Спасибо, что привел меня сюда.
Он посмотрел в ее глаза, ставшие в полумраке бездонными голубыми озерами, и понял, что рядом с этим очаровательным созданием он просто теряет голову. Чтобы не потерять ее окончательно, Дункан схватил Харли за руку и, увлекая за собой, севшим голосом произнес:
— Пойдем потанцуем?
Когда они вышли на площадку, заиграла быстрая, джаз-роковая композиция. Тут Дункан, завертевшись в задорном, неистовом танце, дал волю своим чувствам. За этой песней последовал свинг Фрэнки Лаймона, а за ним сумасшедший твист Чака Берри, рок-н-роллы Элвиса и «Эверли Бразерз».
В зале поплыли звуки нежной, томной композиции под названием «Мои глаза только для тебя» группы «Фламинго». Дункан почувствовал, что Харли вся напряглась. Не поднимая на него глаз и не зная куда деть руки, она как-то неловко стояла и теребила пояс своего платья.
— Что-то случилось? — он ласково улыбнулся и поднял ее голову за подбородок. — Все будет хорошо.
Когда их глаза встретились, ее мысли спутались, и она, не помня себя, шагнула в его объятия. Они закружились в медленном танце. Харли прижалась к его груди, словно в этом не было ничего необычного и они уже много раз так танцевали. Их тела плавно и легко покачивались в такт музыки.
Дункан танцевал, затаив дыхание, чувствуя, как от прикосновения к Харли, от ощущения ее близости он погружается в волны блаженства. Харли казалась ему милой и до боли близкой.
«Господи, что она со мной делает?» — Он словно бы очнулся от волшебного сна.
Судорожно вздохнув, он оторвал от себя Харли и попятился. От неожиданности она едва не потеряла равновесие.
— В чем дело, Дункан? — Харли обиженно посмотрела на него.
Дункан отвернулся, избегая встречаться с ней взглядом, затем протянул руку.
— Извини, мне что-то расхотелось танцевать. Мы и так сегодня целый день на ногах. Может, нам пойти за столик — посидим, выпьем чего-нибудь перед ужином, а?
Ничего более умного он в тот момент просто не смог придумать. Он брякнул первое, что пришло ему в голову, чтобы хоть как-то объяснить свой идиотский поступок. Держась за руки, они пробрались между танцующими парами к своему столику. К этому часу народу в заведении стало еще больше. Дункан почувствовал, что ее восторженное проникновенное настроение излечивает его израненную душу. Ноющая боль в сердце, которая столько лет его терзала, исчезла.
Он сел и заставил себя сосредоточиться. Ему уже давно пора спуститься с небес на землю и думать только о работе — пытался он убедить самого себя. Это расследование — последний шанс сделать карьеру, и Харли не может, для него столько значить, просто он должен доставить ее сегодня в полночь Бойду Монро.
Но одно дело решить, а другое — сделать. Чтобы напрочь забыть о своих намерениях, ему было достаточно бросить взгляд на Харли, сидящую напротив него и изучающую длинное меню, которое могло составить конкуренцию любому шикарному ресторану, а по калорийности блюд повергло бы в шок Ассоциацию кардиологов США.
К их столику подошла официантка. Покачивая головой в такт музыке, от чего ее волосы, собранные на затылке в пышный хвост, раскачивались из стороны в сторону, она громко щелкнула жвачкой, после чего приняла их заказ. Харли попросила для себя газированный фруктовый напиток, а Дункан предпочел сладкую содовую.
— Ты занятный человек, мне с тобой очень интересно, — заявила Харли, когда официантка оставила их одних.
Дункан вздрогнул. Ему показалось, что она читает его мысли.
— То же самое я могу сказать о тебе.
— Да перестань, — отмахнулась Харли. — После того, как ты мне рассказал о своих подвигах, безумных вечеринках и прогулках по Каннам, не могу поверить, что тебе интересно проводить время в моей компании.
— Нет, я говорю серьезно. Кстати, последние два года я вообще безвылазно провел в Нью-Йорке.
— Это почему?
— Строил из себя примерного сына.
Харли неодобрительно хмыкнула.
— Ты хочешь сказать, что, если человек веселится от души, он уже и плохой?
— Так считают мои родители.
— Интересно, откуда у них такая уверенность?
— Это их собственное мнение, и, к сожалению, их не переубедить, — Дункан пожал плечами.
— Глупости! Ты же взрослый человек и имеешь право жить так, как тебе хочется, а не по чьей-либо указке.
— Кто бы это говорил! Почему же ты сама так не поступила?
Дункан воспользовался ее замешательством и, понизив голос, решительно заявил:
— Харли, ты должна поставить Бойда на место, чтобы ему впредь было неповадно совать свой нос в твою жизнь.
— Мне кажется, я не смогу.
— А я говорю, что сможешь.
Пришла официантка и принесла им напитки. Харли, медленно помешивая соломинкой в бокале, произнесла:
— Тебе не кажется все это странным?
— Ты о чем?
— О совпадениях. Смотри, и тебя, и меня — нас обоих не устраивает то, как мы живем. Оба мы уже пытались как-то изменить свою жизнь: ты пошел работать, я устроила себе каникулы. К сожалению, наши надежды не оправдались. Все вышло не так, как бы нам хотелось и как мы планировали.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что и у тебя, и у меня остались прежние проблемы.
— А-а-а, — разочарованно протянул Дункан, — я-то думал ты скажешь, что мы в чем-то похожи друг на друга.
— Нет, мы разные люди, — Харли нахмурилась и недовольно заметила: — В этом я уверена.
— А может, ты ошибаешься?
— О чем ты говоришь? Ты вырос в одной среде, я в другой; ты получил одно образование, я другое. В конце концов, у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Нет, мне кажется, что между нами мало общего.
— Однако нам обоим не везет, у нас вечно возникают какие-то проблемы — мы оба несчастные люди.
— В этом ты прав, — кивнула Харли. — Но в любом случае, у каждого из нас есть своя сокровенная мечта. Хотя и в этом мы отличаемся друг от друга, поскольку ты мечтаешь об одном, а я — совсем о другом.
Дункан быстро спросил:
— Ты уверена?
—Догадываюсь, — она пожала плечами. — Я всегда мечтала о карьере рок-певицы, а ты мечтаешь о… — здесь Харли на секунду запнулась. — А о чем ты мечтаешь?
— Не знаю, — этот вопрос застиг Дункана врасплох. — Раньше я никогда над этим не задумывался, — растерянно проговорил он. — Если честно, то я не помышлял ни о конкретной карьере, ни о профессии.
— Но это же ужасно! У каждого должна быть в жизни определенная цель.
— Ты думаешь?
— А как же иначе? У человека должна быть цель, к которой он должен стремиться. Ты что, сомневаешься?
