— Добрый вечер, друзья, — чуть растягивая слова, поздоровалась Харли. — Я думаю, что мы начнем с чего-нибудь старенького, но веселенького. Надеюсь, что всем будет приятно вспомнить эту вещь.
Для зала было большой неожиданностью, когда Харли в качестве вступления заиграла известную во всем мире инструментальную рок-н-рольную композицию.
«Бог мой! Она все же решилась попробовать свои силы», — подумал Дункан.
После нее Харли сразу же начала петь «Джонни Би Гуд», изменив имя Джонни на Джени.
Харли была великолепна — иначе Дункан не мог оценить ее выступление. Она пела глубоким, сильным контральто, от которого публика быстро завелась и который так не был похож на мягкое и нежное сопрано Джейн Миллер, и так лихо обращалась с гитарой, словно ее учителями были одновременно Чак Берри и Эрик Клэптон. Она еще не успела закончить свою первую песню, как почти все столики опустели — народ высыпал на танцевальную площадку.
Дункан смотрел на сцену и глупо улыбался. Харли упала на колени, совсем как Чак Берри, и между куплетами песни виртуозно исполнила соло на гитаре. Теперь весь этот клуб вместе с посетителями принадлежал только ей. Раскатистая, задорная музыка зарядила небывалой энергией весь зал — танцевали с энтузиазмом, которого раньше Дункан никогда здесь не видел. Когда зазвучали последние строчки: «Мама ей говорила: милая, зачем сейчас тебе нужен парень, раз ты будешь играть рок-н-ролл», — Дункан просто оглох от раздавшихся одобрительных криков, выражавших крайнюю степень восторга.
Харли запела следующую песню. Это была «Танцуем на улице». Сразу же после первых аккордов у нее в штате появилось две сотни добровольных бэк-вокалистов, которым просто не терпелось проверить силу своих легких, вопя во все горло слова припева.
Харли доставила публике огромное удовольствие, приведя ее в экстаз великолепным исполнением музыки, которую все хорошо знали. Народ просто ревел от восторга. Теперь все они любили и обожали Харли. По залу катилась мощная звуковая волна, которой было бы достаточно, чтобы запросто сбить с курса запущенную по цели ракету «Пэтриот». В ее исполнении старые песни зазвучали по-новому; чувствовалась ее любовь к музыке прошлых лет. Харли щедро, не скупясь, делилась своей радостью и счастьем с благодарной аудиторией. В этот момент Дункану хотелось просто сидеть и смотреть на нее, более счастливого человека он никогда не видел.
Она закончила свое выступление исполнением одной из песен группы «Киллер». Харли вела себя на сцене так раскованно и уверенно, что Дункан даже озаботился мыслью — так ли она на самом деле наивна и простодушна, как желает казаться.
Под грохот аплодисментов Харли раскланялась. Затем, скользнув взглядом по столикам, она нашла Дункана. Ее голубые глаза сверкали от радости.
— От души повеселились, да? — спросила Харли и рассмеялась прямо в микрофон. Ее смех, усиленный динамиками, прокатился по всему залу.
С торжествующей улыбкой она развернулась и собралась было уйти со сцены, когда публика в один голос обиженно завопила:
— Не-е-ет!
— Извините, ребята, — с виноватой улыбкой она обратилась к залу, — мои десять минут уже истекли.
После этих слов публика затопала ногами по полу, застучала кулаками по столам, выражая тем самым свое возмущение. У микрофона возник Мэйнард Кип.
— Харли Смит, раз вас не отпускают, вы не вправе уходить. Пожалуйста, вернитесь на сцену и спойте для нас еще.
Под одобрительные крики и свист, которыми публика приветствовала слова руководителя клуба, Харли с озадаченным видом вернулась к микрофону. Затем, широко улыбнувшись, она воскликнула:
— Вы классные ребята! Пожалуй, я куплю вам автобус, чтобы вы могли сопровождать меня во время моих концертов по стране.
Дункан чувствовал себя счастливым мальчишкой. Откинувшись на спинку стула, он приготовился вместе со всеми слушать и радоваться ее песням. Харли любила музыку, и ей нравилось выступать перед публикой. Она сделала все возможное, чтобы ее слушатели это поняли. Харли устроила им настоящее праздничное шоу. Дункан решил, что недаром предприимчивый Бойд Монро сразу же, как только увидел юную Харли, распознал в ней большой талант.
Вспомнив о Бойде, Дункан ухмыльнулся. Того бы хватил апоплексический удар, если бы он увидел сегодняшнее выступление Харли, от которой исходили бьющая через край энергия и неистовый задор. В ней ничего не осталось от прежней, сдержанной и манерной Джейн Миллер, образ которой годами создавал Бойд Монро. Дункан подумал, что Бойду придется изрядно попотеть, чтобы вновь сделать из Харли прежнюю Джейн Миллер. И удастся ли ему вообще это сделать? Быть может, Харли после сегодняшнего выступления найдет в себе силы, чтобы наконец поставить своего менеджера на место и показать, кто в доме хозяин? А возможно, Бойд сделает вид, что между ними ничего не произошло, и будет, как и прежде, помыкать бедной Джейн Миллер?
У Дункана вновь сладостно защемило сердце и перехватило дыхание, когда Харли на своем «Стратокастере» начала играть «Дом восходящего солнца». Вместо известной клавишной аранжировки этого хита, ставшей классической, Харли дала ему свою, блестяще исполненную, гитарную обработку. Когда отзвучал последний аккорд песни, она объявила:
— В конце моего выступления я хочу воспользоваться возможностью и спеть вам что-нибудь новое. Я недавно сочинила эту песню и хочу, чтобы вы ее послушали. Она называется «Доченька, этого делать нельзя».
«Сегодня в бойкости и отваге ей не откажешь» — подумал Дункан, Харли запела. Это была веселая песенка о том, какие запреты придумывают родители для своих любимых дочерей. Если раньше было нельзя целоваться с мальчиком на первом свидании, то потом стали запрещать встречаться с парнями, у которых есть татуировка, или купаться голышом, или целыми днями мотаться по улицам, и многое другое. Незатейливый припев Харли начинала словами «…мне говорят, что это нельзя…» и заканчивала на жизнерадостной ноте — «…а для меня все запреты — пустые слова!».
Народу в зале такой припев очень понравился. Когда все в один голос его подхватывали, по залу разносился одобрительный рев.
Закончив петь, Харли скромно раскланялась, однако скрыть свое ликование ей не удалось. Когда она благодарила публику, ее глаза возбужденно сверкали, а лицо радостно сияло.
Дункан поднялся со стула и прошел за кулисы, чтобы встретить Харли еще до того, как стихнет гром аплодисментов. Узкий коридор был заполнен музыкантами, ждавшими, когда объявят их выход на сцену. Сначала он протиснулся мимо какого-то долговязого, худющего парня с бас-гитарой, которому на вид было не больше четырнадцати лет, затем отдавил ноги прыщавому саксофонисту, затем бочком разошелся с девицей, у которой были фиолетовые волосы и которая в руках держала барабанные палочки, и только потом выбрался на более или менее свободное пространство, где смог наконец-то вздохнуть полной грудью.
Харли и Мэйнард Кип стояли в самом конце коридора у кирпичной стены и о чем-то разговаривали. Она энергично кивала головой, ее глаза сияли. Увидев Дункана, она сорвалась с места и бросилась к нему с распростертыми объятиями.
