— О да! — согласилась она. — Соседи хотели знать, рожу ли я мальчика или девочку.
В доме их ждала сестра Блейра Аннет. Джин впервые встречалась с Аннет Фейрли, которая со времен замужества жила на Западе; молодые женщины с первого взгляда понравились друг другу, и Джин снова почувствовала, что ее принимают целиком.
Во второй половине дня в гости пришли соседи, а к тому времени как они ушли, пора было уже обедать.
Провожая Джин до начала лестницы, Блейр попросил:
— Ты не могла бы побыстрей приукраситься, дорогая? Я и двумя словами не обменялся с тобой с самого ланча.
— Спущусь через двадцать минут, — пообещала Джин.
— Замечательно! — обрадовался он. — Уверен, что так и будет. — И действительно, когда она спустилась, он уже ждал ее.
Взяв ее под руку, он провел Джин в пустую гостиную.
— Я хочу тебя кое о чем спросить, милая. Прежде чем расскажу маме.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Да?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, потом, не отпуская от себя, объяснил:
— Когда я сказал маме, что мы хотим тихой свадьбы, она сразу предложила, если нам не нужна лондонская суета, обвенчаться здесь. Я тоже об этом подумал. Ты это перенесешь?
Сердце ее замерло, и, встретив ее взгляд, он спросил:
— В чем дело, дорогая? Тебе не нравится эта мысль? Это удержит журналистов на расстоянии, и мы можем пригласить совсем немногих. Мама грозится никогда мне не простить, если я лишу ее — и тебя тоже — настоящего венчания!
— Конечно, нравится. Сельская свадьба — это замечательно! — Джин постаралась говорить естественно, хотя сомнение, затаившееся в ее сознании, как холодная змея, снова подняло голову.
— Тогда так и сделаем, — сказал Блейр.
Если это нужно ради его счастья! Если бы только она знала, что ее слабость — вернее то, что она называла этим словом, — не повредит ему.
— Дорогая. — Блейр снова привлек ее к себе. — Пожалуйста, не смотри так серьезно. Мы ведь говорим о свадьбе!
Сердце ее дрогнуло, и под его поцелуями к ней вернулось ощущение счастья. Голоса в прихожей заставили их вспомнить, что они не одни в мире, Блейр выпустил ее, и они повернулись навстречу входящим в гостиную его матери и Аннет.
2
За обедом миссис Марстон и Аннет радовались тому, что венчание будет происходить в Полсфордской церкви и весь обед обсуждали приготовления к этому событию.
— Слава богу, у нас нет толпы родственников, которых мы оскорбили бы, не пригласив, — и которые, когда их приглашают, присылают никому не нужные подарки! — рассмеялась Аннет. — Только дядя Лео, мой единственный дядя, он очень милый, Джин. Он очень обрадуется тому, что ты наконец женился, Блейр, и сразу влюбится в Джин.
— Ты должна дать нам список тех, кого хочешь пригласить, дорогая, — сказала миссис Марстон.
— Спасибо, но у меня никого нет, — ответила Джин. — Понимаете, если я приглашу одну девушку из больницы, расстроятся остальные.
— Конечно, будет матрона — это обязательно, — сказал Блейр, видя неожиданную тень в глазах Джин и почувствовав, что она не хочет подчеркивать дружественных отношений с кем-нибудь.
— Но, наверно, есть кто-то в Шотландии… — начала Аннет.
— Никого нет, — негромко повторила Джин. — Единственный человек, которого это может интересовать, не в состоянии поехать так далеко.
— А как же подружки невесты? — спросила миссис Марстон.
Аннет посмотрела на Джин.
— Меня возьмешь? Да, а как насчет Лорны! — В голосе ее прозвучало сомнение. — Она ведь в вашей больнице. Вы с ней подруги?
Джин не знала, что ответить. Вопрос смутил ее. Бросив на нее вопросительный взгляд, Блейр ответил:
— Джин слишком добра, чтобы признать, что Лорна — скорее помеха, чем помощница. Даже мне в этом не признается. Боже, Энн, неужели ты предлагаешь сделать подружкой невесты Лорну?
— Ну что ж, — менее уверенно сказала Аннет, — она ведь обидится, если ее не пригласить.
— А ты как считаешь, дорогая? — Блейр посмотрел на свою невесту.
— Мне кажется, все зависит от того, что чувствует Лорна, — ответила Джин со спокойствием, которого на самом деле не испытывала. — Но… разве мне так уж нужны подружки? Я была бы счастлива, если бы со мной была Аннет, но не хочу целой свиты.
— Что ж, дорогая, это можно устроить, — согласилась миссис Марстон. — Но у тебя должно быть красивое платье — это будет мой подарок. На следующей неделе приеду в город, и мы вместе пойдем к Джулиану Лорримеру. Он шил платье для Аннет, очень хороший портной.
— Вы очень добры. — Джин покраснела. — Только мне казалось… что-нибудь простое…
— Ерунда. Это твой день, и ты должна выглядеть подобающе. Из нее выйдет замечательная невеста, Блейр. Не позволяй ей спорить.
— Слышишь? Сейчас щелкну кнутом! — Блейр снисходительно рассмеялся. — Думаю, мне позволят только ждать в приемной. Но, мама, ты заставляешь меня начать нервничать.
— Ерунда! — возразила она. — Все будет чудесно. И как ни ограничен наш список, соберется вся деревня, так что мы должны устроить хорошее шоу.
К тому времени как они вышли из-за стола, было решено, что венчание состоится до конца месяца, хотя до окончательного ухода Джин из больницы точной даты не назначили.
Задержавшись в холле, прежде чем вслед за остальными пройти в гостиную, Блейр чуть виновато сказал своей возлюбленной:
— Боюсь, придется позволить маме все организовать, дорогая. Мы теперь полностью в ее руках. Но ничего! — Он озорно улыбнулся. — Это ведь «раз в жизни» — в нашей жизни во всяком случае.
Джин кивнула. Ее почему-то странно успокаивало сознание, что теперь она уже не может контролировать происходящее. Все время в ней спорили совесть и стремление получить свою долю счастья, но теперь кажется, что ее судьба больше не в ее руках, и она решилась больше не оглядываться.
Когда они присоединились к миссис Марстон, та разливала кофе. Гостиная была очаровательна, в ней царила та же атмосфера, которая была присуща всему этому дому. Белые стены, на которых горели хрустальные электрические бра под светло-розовыми абажурами; ковер розового цвета создавал прекрасный фон для старинной ореховой мебели; глубокие кресла обиты парчой с тонким цветочным рисунком.
Снаружи было еще светло, и высокие окна оставались открытыми. Блейр принес Джин кофе, потом, взяв свой, опустился в кресло рядом с ней. Аннет, которая довольно давно не видела брата, хотела ему многое рассказать, и Джин, не чувствуя себя чужой, удовлетворялась тем, что слушает семейный разговор — разговор своей семьи.
Но спокойствие счастливого семейного круга было нарушено шагами в лоджии за французскими окнами, и знакомый голос воскликнул:
