— Циркуляция есть. Всё идёт хорошо…
Вдруг глаза головы изменили своё направление, повернулись к свету окна. Медленно возвращалось сознание.
— Живёт! — весело крикнул Керн. — Дайте сильнее воздушную струю.
Лоран открыла кран больше.
Воздух засвистал в горле.
— Что это?.. Где я?.. — невнятно произнесла голова.
— В больнице, друг мой, — сказал Керн.
— В больнице?.. — Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой пустое пространство.
— А где же мои ноги? Где мои руки? Где моё тело?
— Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище пришлось отрезать.
— Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмёт… Выйдешь из больницы… Тьфу! И выйти-то не на чём. Как же теперь? Пить-есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, — твердил он.
Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, причёска, наивный взгляд голубых глаз — всё обличало в нём деревенского жителя.
Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело.
— Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. — вдруг вспомнил он, и глаза его расширились.
— Кто?
— Да тот… что наехал на меня… Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на меня…
— Не беспокойтесь. Он получит своё. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? — спросил профессор Керн.
— Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как.
— Так вот что. Тома… Вы не будете ни в чём нуждаться и не будете страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь.
— Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?
— Показывать покажем, только не на ярмарках. Учёным покажем. Ну, а теперь отдохните. — И, посмотрев на голову женщины. Керн озабоченно заметил: — Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.
— Это что ж, тоже голова без тела? — спросила голова Тома.
— Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню… Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовнёй.
Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.
— Температура выше трупной, но ещё низка. Оживление идёт медленно…
Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.
Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами.
Наконец Керн подошёл к голове женщины и внимательно осмотрел стеклянные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введённые в сонные артерии.
— Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идёт медленно. Дайте трубку шире.
Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.
Голова Брике, — так звали женщину, — реагировала более бурно на своё оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло кричать, умоляла лучше убить её, но не оставлять таким уродом.
— Ах, ах, ах!.. Моё тело… моё бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него… нет, нет, не надо. Оно без головы… какой ужас!.. какой ужас!..
Когда она немного успокоилась, то сказала:
— Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?
— Ни то, ни другое. Это — достижение науки.
— Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осёл Жорж продырявил меня пулей… Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу… Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы.
И, обратившись к Лоран, она попросила:
— Будьте добры дать мне зеркало.
Глядя в зеркало, Брике долго и серьёзно изучала себя.
— Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе причёску…
— У вас, Лоран, работы прибавилось, — усмехнулся Керн. — Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.
Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:
— В их присутствии, — он показал глазами на головы, — ни слова о голове профессора Доуэля!..
Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля.
Глаза Доуэля смотрели на неё грустно. Печальная улыбка кривила губы.
— Бедный мой, бедный… — прошептала Лоран. — Но скоро вы будете отомщены!
Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.
— Вы лучше расскажите, как прошёл опыт, — прошипела голова, слабо улыбаясь.
ГОЛОВЫ РАЗВЛЕКАЮТСЯ
Головам Тома и Брике ещё труднее было привыкнуть к своему новому существованию, чем голове Доуэля. Его мозг занимался сейчас теми же научными работами, которые интересовали его и раньше. Тома и Брике были люди простые, и без тела жить им не было смысла. Немудрено, что они очень скоро затосковали.
— Разве это жизнь? — жаловался Тома. — Торчишь как пень. Все стены до дыр проглядел…
Угнетённое настроение «пленников науки», как шутя называл их Керн, очень озабочивало его. Головы могли захиреть от тоски прежде, чем настанет день их демонстрации.
И профессор Керн всячески старался развлекать их.
Он достал киноаппарат, и Лоран с Джоном вечерами устраивали кинематографические сеансы. Экраном служила белая стена лаборатории.
Голове Тома особенно нравились комические картины с участием Чарли Чаплина и Монти Бэнкса. Глядя на их проделки, Тома забывал на время о своём убогом существовании. Из его горла даже вырывалось нечто похожее на смех, а на глазах навёртывались слёзы.
