— Это было вчера. — Крисса уселась на белую мраморную скамью и расправила платье. — После Утреннего Ритуала. Ты с этой задавакой Ретией ушла, а я осталась последняя. Ты помнишь, к нам, как обычно, приходили паломники. Богатые, со щедрыми дарами. Я прошла мимо них, и вдруг одна женщина остановила меня и сказала: «Госпожа!»
Девушка взмахнула ресницами, поймала на себе внимательный взгляд Мирани и улыбнулась.
— Я сказала: «Да?» — и она огляделась по сторонам, как будто хотела убедиться, что нас не подслушивают. Женщина из пустыни, настоящая красавица, Мирани, волосы блестящие, губы алые. Интересно, чем они их мажут?
— Понятия не имею. — Мирани приблизилась и нависла над ней.
— Да, на рынке таких снадобий не купить. Впрочем, с ней были другие женщины, так что особа, видать, знатная. Она сказала: «Ты Носительница Бога, верно?» Не знаю, с чего она это взяла. Наверное, кто-то указал ей на меня и ошибся. Немудрено с этими-то масками… Словом, я ответила: «Да».
— Крисса! — Мирани взвилась от ярости. — Что ты наделала?
Ее взгляд наткнулся на невозмутимые голубые глаза.
— А что я такого сделала? Оказала тебе услугу, Мирани. Потому что если бы я не взяла записку, она попала бы в лапы к Гермии.
— Какую записку?!
Кричать на нее было бесполезно. Мирани взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и с ледяным спокойствием, не предвещавшим ничего хорошего, повторила:
— Какую записку?
Крисса улыбнулась.
— Ну, я же тебе рассказываю. Мне пришлось ее спрятать. Та женщина, она выпростала руку из-под платья — сколько же на ней серебряных браслетов! — и протянула мне письмо. «Он велел отдать только тебе», — сказала она. И голос у нее был ужасно испуганный. Вот я и взяла. На письме была печать. Я ответила: «Спасибо», — а она сказала: «Передай ему, передай Архону, что он сотворил чудо. Мы с Харедом счастливы». И в глазах у нее были слезы. Мирани, я не знаю, кто такой Харед.
— А письмо?
— Говорю же, я его спрятала. В надежном месте. — Вид у золотоволосой жрицы был до того самодовольный, что Мирани едва удерживалась от желания схватить ее и выкрутить руку.
Вместо этого она бессильно опустилась на скамью и спросила:
— Что ты хочешь за него, Крисса?
Девушка радостно улыбнулась.
— Вот это мне в тебе и нравится, Мирани, ты сразу схватываешь, что к чему. Но я хочу только показать, что я на твоей стороне. Хочу, чтобы ты мне доверяла. Я давно могла бы показать письмо Гермии.
— А может, уже и показала. Откуда мне знать? Ты его вскрыла?
Крисса надула губки. — Да.
— Что в нем написано?
— Понятия не имею! Я не смогла прочитать. Мирани кивнула. Наверняка Крисса вообще не умеет читать.
— Ты кому-нибудь его показывала?
— Нет, конечно, Мирани! Ну как, договорились? А что еще оставалось?
— Да.
— И чтобы доказать это, теперь ты будешь завтракать со мной?
Возможно, она своими руками готовит себе погибель. Но письмо надо увидеть любой ценой.
— Да! А теперь отдай.
Они бегом спустились в Нижний Дом, Крисса велела ей остаться во дворе, поодаль от здания. Там стояла беседка, увитая алыми цветами, среди них гудели пчелы. Мирани нетерпеливо ждала. Мимо нее торопливо прошла служанка с подносом сладостей. Мирани схватила ее за руку.
— Что происходит?
— К Гласительнице в гости ожидается Жемчужный Принц, госпожа.
Мирани удивленно приподняла брови, и в этот миг к ней вышла Крисса, чем-то слегка обеспокоенная.
— Вот, посмотри.
Мирани взяла пергамент. Он оказался очень маленьким, потрепанным. Печать была сломана, но Мирани разглядела на ней символы Города, а вскрыв письмо, узнала почерк Сетиса — тщательно выписанные буквы, как будто он боялся, что она не сумеет прочитать.
«Отец и Телия в опасности. Пожалуйста, забери их на Остров».
— И ты держала письмо у себя со вчерашнего дня! Почему ты сразу мне не отдала?
Крисса удивленно подняла глаза.
— А что, там очень важные вести?
Мирани выругалась словами, которые слыхала от Орфета, потом торопливо порвала записку на мелкие клочки, бросила их в курильницу и тщательно ворошила, пока те не сгорели дотла.
— Что там такое? — с любопытством спросила Крисса.
— Сетис меня кое о чем просит.
— Мирани! Ты же обещала…
— Да расскажу, расскажу! Когда выполню просьбу.
Нельзя было терять времени. Дело срочное, она поняла это по одному только слову. Пожалуйста. Тон был испуганный. Не свойственный Сетису. Не глядя на Криссу — пусть идет, если хочет, — она торопливо сбежала во двор и отыскала шестерых носильщиков. Когда паланкин был готов, первой в него уселась Крисса.
— Куда мы едем?
— В Порт. Помолчи. Мне надо подумать.
Она велела носильщикам поторапливаться, но солнце жарко палило, дорога была запружена. Навстречу без конца попадались разносчики фруктов, ослики, паломники. От беспокойства Мирани не находила себе места. Почему отец Сетиса оказался в опасности? Кто ему угрожает? Аргелин? А забрать их на Остров, даже маленькую девочку, слишком рискованно. Гермия тотчас же пронюхает. Мирани горестно покачала головой. Она и сама-то находится непонятно в каком положении, не знает, что ее ждет. Единственное место, где старику и девочке ничто не будет грозить, — это подземелье Креона. Надо доставить их в Город и оттуда спуститься в гробницы. Другого пути нет.
Она ни разу не была в новом доме Сетиса и удивилась, обнаружив, как высоко он располагался. Мирани в нетерпении сжимала край сиденья, пока носильщики блуждали по переулкам, спрашивали дорогу, огибали мусорные кучи, карабкались по жарким крутым улочкам. Под конец паланкин не смог пройти под аркой в узком проулке, Мирани выскочила из него и побежала, позвав за собой Криссу. Она мчалась вверх по лестницам, по извилистым проходам, скользким от отбросов, поднималась всё выше и выше сквозь удушающий клубок белых обшарпанных домов, и наконец, свернув за угол, остановилась так внезапно, что Крисса, спешившая следом, чуть не налетела на нее.
Вот он, нужный дом. А у ворот, привалившись к ним спиной, стоял стражник Аргелина.
Помедлив немного, Мирани шепнула Криссе:
— Подожди. — И направилась к дому. Солдат с любопытством посмотрел на нее.
— Семья, которая здесь живет, — обратилась к нему Мирани. — Мужчина и маленькая девочка. Могу я с ними поговорить?
— Они уехали, — лаконично ответил стражник. Видимо, он не догадывался, кто она такая.
— Куда?
