— Ой, — Джесси слегка тряхнула рукой. — Должно быть, я забыла надеть его утром.
Что он почувствовал? Много чего. Жестокое разочарование, смешанное с облегчением. Но встретив взгляд ее зеленых глаз, скрестившихся с его взглядом, понял, что она лжет. Она не забыла надеть кольцо. Она сняла его намеренно.
Пора убираться отсюда. Точно пора. Он теряет контроль над ситуацией. Над собой. Ему хотелось смести с дороги всех лишних и вновь попробовать на вкус ее губы.
— Джесси, — Гарнер прочистил горло. Надо отменить поездку. Для своего же блага.
— Что?
Он смотрел на нее. На ее припухшие чувственные губы. Вспомнил, каковы они на вкус. Заметил грусть в ее глазах и ощутил, что просто обязан рассеять эту грусть.
— Я заеду за тобой в семь, — хрипло сказал он. На мгновенье грусть исчезла. Может, она подойдет к нему, не обращая внимания на ребят, и вновь расцелует?
— Здорово, — улыбнулась Джесси. — А у меня к тебе предложение.
Он вздохнул. Предложение от Джессики Кинг. Мир вокруг пошатнулся. Хочется верить, что она предложит заняться теми гадкими вещами, что так хороши на заднем сиденье машины. Неделю назад такое ему бы и в голову не пришло. А сейчас… да не влюбился ли он?
Ерунда! Между ними — пропасть. Семейная вражда. Кроме того, не с его доходом рассчитывать войти в семейство Кингов. Но сердце не желало считаться ни с какими доводами рассудка. Его приводил в трепет едва уловимый запах волос Джесси, вид ее нежных губ…
Гарнер зарылся лицом в ладони.
Ты, приятель, сказал он себе, так увяз, что пиши пропало.
Ну и что? Ему почти тридцать. Не пора ли задуматься о семье? Пока что любовь его не баловала. Оставляла после себя глубокие, с трудом заживающие шрамы. И он закопал свою душу в броню. Но за последнюю неделю эта броня дала трещину. И виной тому ее улыбка, огоньки, сверкающие в глубине ее глаз.
При чем тут любовь? Заурядная похоть.
Но он так и не сумел убедить себя. Джесси несла с собой обещание новой жизни, насыщенной, полной. Он и сам не отдавал себе отчета, насколько одиноко ему было. Что у него есть сейчас? Кругленький счет в банке, свое дело, несколько великолепных машин. Внезапно все это показалось незначительным в сравнении с сокровищами, предлагаемыми Джесси. Ее глаза обещали радость, любовь.
И вот сегодня кольца на ее пальце нет. Значит, она чувствует то же, что и он! Наверняка чувствует. И она совсем не из тех богатых испорченных дамочек, встречавшихся ему в прошлом. А он-то гневил небеса, что посылают ему не тех женщин. Хотя… Послали ее не небеса. А ее отец, заклятый враг их семьи. Гарнер попытался не заметить темное облачко, что могло омрачить его счастье. Он пораньше ушел с работы, чтобы убедиться — машина в идеальном состоянии. И просто подготовиться. В самом деле, чем можно удивить девушку, у которой есть все?
«Серебристый призрак» — хорошее начало, но будем смотреть правде в лицо — Джесси с самого рождения привыкла к роскошным машинам. Ела в ресторанах, которых в ближайшей округе днем с огнем не найдешь. Драгоценности, дорогие безделушки — всего этого у нее навалом.
Ему вспомнилось вдруг, как завороженно она следила за полетом мыльных пузырей. Вот оно! Он может открыть ей мир простых удовольствий. Начнем с кафе-мороженого.
Он забрал ее у дверей гостиницы. Ее джинсовый ансамбль выглядел бесподобно. Но самой большой радостью оказалось все то же отсутствие кольца на пальце. Она протянула ему бумажный пакет.
— Никак не могла сообразить. Что следует преподнести парню, катающему тебя на такой шикарной машине?
Он рассмеялся, открыл пакет. Шампанское и два бокала. Очень дорогое шампанское. Бокалы по виду тоже не из дешевых.
— Интересно, где они прячут камеру? Сейчас выскочат из кустов и сообщат, что снимается новое реалити-шоу «Миллионерша и автослесарь».
— Не думаю, что среднестатистические автослесари разъезжают на таких машинах.
А ведь он действительно обычный парень. И нет у него ничего особенного. Исключая, может быть, машины, которую рано или поздно придется продать. Не заблуждается ли она на его счет? Если так, то часок в кафе-мороженом быстро развеет ее иллюзии!
Прежде чем завести машину, он взял ее за руку.
— Ты ведь не забыла снова свое кольцо?
— Нет, — ответила она тихим дрожащим голосом.
Они ехали по городу, и люди останавливались и смотрели им вслед. Махали руками, улыбались.
— Заешь что? — сказала она, смеясь, наморщив нос. — Я и правда чувствую себя принцессой.
— Разве ты не всегда так себя чувствуешь?
— Раньше — никогда.
На заднем дворе школы, пустом по случаю летних каникул, он остановился, выудил из багажника летающую тарелку.
Джесси, как он и предполагал, оказалась практически безнадежной как в части броска, так и при ловле тарелки. Или же желала полностью использовать шанс получить персональные инструкции. Как бы там ни было, но ему приходилось вставать сзади, прижимать Джесси к себе и, удерживая ее руку, показывать верное движение. Скоро она уже радостно швыряла тарелку куда попало. У него создалось впечатление, что Джесси наслаждается, следя за его героическими усилиями поймать ее совершенно невозможные посылы. Наконец он сдался, свалившись там, где стоял.
— Здорово, — сказала она, подошла и присела на траву рядом с ним. Он положил голову ей на колени и заглянул в изумительные зеленые глаза. Только грустные сегодня.
— Что ты? Это он?
— Кто? — удивилась она. — А, Мич. Нет. — Ее руки рассеянно забрались ему в волосы, растрепали их.
— Ты сама не своя, — решил он.
— Прошлой ночью я получила дурные вести, Гарнер.
Он сел.
— Какие?
— Отец болен. Я не смогу остаться. Уеду на следующей неделе.
Ему показалось, что он сам вдруг заболел. Уедет?
— Что с ним?
— Не знаю. Я разговаривала с секретарем. Надеюсь, дома узнаю подробности.
— Ты только-только вошла в курс дел, — попытался он скрыть свои настоящие чувства.
— Извини. Мне так неприятно бросать тебя. Давай не говорить сейчас об этом? Я хочу радоваться каждому мгновенью с тобой.
Он вскочил на ноги. Тогда вперед — за мороженым! Раньше, чем он распустит нюни. Например, попросит ее остаться. Или станет выяснять, надолго ли она уезжает и вернется ли вообще.
И фигурирует ли в ее планах на будущее тупица автослесарь?
Они остановились в нижней части города, у старомодного здания кафе. Никто не узнал ее, хотя машина вызвала изрядный переполох. Но теперь все стало иначе. Они пытались говорить о всяких мелочах — погоде, конторе, людях, вылупившихся на их машину, — но оба знали, что все изменилось.
